Если всё пойдёт по плану, они будут в самолёте не позднее, чем через шесть часов после приземления.
— И что потом? Вы станете стращать её, чтобы она во всём созналась кому… его родителям? Мэтту?
— Не надо никого стращать, — запротестовала Шарлотта. — Подойди к этому логически, Эльза. Если наши подозрения насчёт того, что Принц Матье женится по принуждению, окажутся верны, то ему будет невыносимо тяжело оставаться преданным и слушаться наказов родителей, когда перед ним будет стоять так называемая любовь всей его жизни, беременная его ребёнком.
Разгневанная Эльза вскочила с дивана.
— Вы думаете, что он знает? Вот уж ума не приложу, как или почему он стал бы жениться на мне, если они ждут ребёнка. Я, конечно, не очень-то хорошо его знаю, но я совершенно не представляю его одним из тех, кто готов скинуть с себя такую ответственность!
Я встал рядом с ней и взял её за руки.
— Мы не узнаем, пока сами его не спросим.
— Позвони ему, — её голос дрожал. — Чтоб его чёртова задница сейчас же была здесь!
— И что сказать? — спросила Шарлотта с дивана. — Мы полагаем, что та женщина, с которой ты всё ещё встречаешься, или может уже нет, беременна твоим ребёнком? Что ты скажешь? А что, если мы ошибаемся? Что, если они давным-давно расстались и это чей-то другой ребёнок? — она покачала головой. — Что, если их разрыв был тяжёлым, и они оба больше не хотят видеть друг друга? Будет лучше, если мы сначала дождёмся, пока Паркер переговорит с Ким.
— Но мы сейчас говорим о моей жизни!
Эльза крепко сжимала мои руки. Ярость и недовольство пробирались наверх по её шее. Никогда раньше я не видел её такой рассерженной.
— И о жизни Ким, — аккуратно напомнил ей я. — И Мэтта.
Её блестящие синие глаза вернулись ко мне.
— И о твоей?
Вопрос звучал очень прямолинейно, и я ответил ей также:
— И о моей.
Её гнев немного поутих. И потом она кивнула в решимости.
— Паркер, ты тогда лучше отправляйся. А остальные… я хочу услышать и прочитать всё, что у вас есть в подтверждение растраты родителями семейных финансов. Давно пора.
Глава 54
Эльза
Паркер уехал, и Шарлотта представила все доказательства, что им с Джозефом удалось раздобыть касательно финансового краха семьи.
Ваттенголдия является конституционной монархией, что означает, что королевская семья имеет лишь символическую, а не абсолютную, власть. При этом мой отец пользовался большой популярностью и влиянием, почти как его отец, и как отец его отца. Парламент прислушивался к монархам Ваттенголдии не потому, что так надо было, а потому что их государи искренне заботились о будущем своей страны. Тем не менее, наш род всегда жил на широкую ногу. Мало того, что налогоплательщики княжества платили в нашу казну, так мы ещё владели несметными портфелями недвижимости, холдингами в технологических компаниях, а также неслабой коллекцией изобразительного искусства. Возможно, к акциям и облигациям мама не имела доступа, но к деньгам налогоплательщиков он был. Ослеплённая своим видением процветающей Ваттенголдии, она тайком вложила средства в то, что оказалось мошеннической схемой. И всё только ради того, чтобы превратить страну в Северное Монако.
Миллионы долларов, доверенные нам на грамотное применение налогоплательщиками, оказались пущенными на ветер.
По правде сказать, я могла понять неистовство родителей. Правители они или нет, но объяснить народу, почему отчисления с их зарплат исчезли и, скорее всего, безвозвратно, может быть очень тяжело и стыдно. Из-за недостатка ликвидного имущества во дворце, была лишь маленькая надежда успеть обменять его на деньги раньше, чем княжество потрясёт скандал. В Ваттенголдии все без исключения подвергаются аудиту, даже монархи. Поэтому, что сделали мои родители, чтобы быстренько вернуть себе состояние (несколько миллионов евро)?
Решили выдать свою дочь за состоятельного, свергнутого принца в обмен на восстановление спокойствия во дворце.
Шарлотта была в другой комнате — висела на телефоне с Джозефом и Дикки. Она ворковала что-то в трубку, спрашивая малыша, хорошо ли он проводит время с папочкой. И я знала это, потому что, боюсь, что весь отель мог слышать тот разговор также прекрасно, как и я.
— Ребёнок ведь не глухой, Лотти! — кричала я ей.
Кристиан поднялся с кровати и закрыл дверь.
— Шарлотта тоже.
Я вдевала в уши фамильные изумрудные серьги, подаренные мне отцом на шестнадцатилетние. Можно ли будет на деньги от их продажи хоть как-то покрыть долг родителей перед Ваттенголдией?
— Скорее всего. Каким бы милым Дикки не был, его лёгким можно только позавидовать. Удивительно, что Шарлотта в ясном сознании.
Он подошёл к тому месту, куда Шарлотта повесила моё платье для вечера. Это было элегантное шёлковое платье от кутюр.
— Мне нравится это платье. Хотя у тебя есть поразительная способность выглядеть одинаково прекрасно в любой одежде.
У меня подкосились колени.
— Знаешь, я ведь могу придумать причину всё отменить. Мэтт уже делал предположение, что мне нездоровится, — при малейшей мысли об этом мужчине во мне всё закипало.
Кристиан стянул с вешалки платье.
— Не Мэтт здесь злодей, Эльз, как бы ты сейчас не воспринимала ситуацию. Если наши подозрения оправдаются, то он всего лишь такая же загнанная в угол пешка, как и мы.
Я швырнула свой халат на кровать и приняла от него платье. Его взгляд был полон желания, пока он смотрел, как я надевала платье через голову.
— Может сегодня получится вывести его на разговор, — сказал Кристиан. — Незаметно, на тот случай, если за вами, и правда, кто-то будет наблюдать.
Я повернулась к нему спиной и перекинула волосы через плечо.
— Застегнёшь?
Он провёл пальцами вдоль позвоночника: сначала до линии роста волос, а затем вниз до места, где спина переходит в попу. Поцелуй лёг на плечо, и молния начала медленно застёгиваться кверху. И я так сильно хотела провести этот ужин с Кристианом, а не с кем-то другим!
— А вы с Шарлоттой устроите пижамную вечеринку, пока меня не будет?
Он легко прикоснулся губами к коже ниже уха перед тем, как вернуть волосы назад.
— Мм, очень даже может быть. А потом ещё подушками будем драться.
Я повернулась.
— Осторожнее. Когда дело касается подушек, с ней лучше не связываться. Помню, как-то в детстве я неделю ходила с синяком под глазом благодаря её нереальному усердию.
— Замётано, — он провёл ладонями вниз по моим рукам. — Постарайся сегодня развлечься, несмотря ни на что. Мэтт по-братски приятный и милый парень, не забывай.
Я поднялась на носки, обвивая ладонью его шею сзади.
— Заедешь за мной после всего
