Станислав неподвижно сидел в кресле, облокотившись на стол и подперев голову двумя руками, но, услышав ее легкие шаги, поднял глаза. Катя в легком белом домашнем платье с незатейливой вышивкой по подолу, с распущенными и перехваченными на затылке голубой атласной лентой волосами, с полуулыбкой на красивых губах подошла к супругу и положила ладони на его напряженные плечи.
- Зачем князь Елецкий хотел Вас видеть? – тихо спросила она.
Услышав имя соперника из ее уст, Станислав вздрогнул.
- Пустяки, душа моя, - улыбнулся Станислав. – Вряд ли это будет Вам интересно.
- И все же? – спросила Катерина.
Войницкий досадливо поморщился. Ему не хотелось сейчас говорить об этом, но и держать ее в неведении, не посвящая в изменившиеся обстоятельства, было невозможно. Плохо уже то, что она видела Николая. Уж не его ли появлением вызвана эта улыбка, этот легкий тон, эта радость, что без труда читается в ее глазах? – мелькнула ревнивая мысль.
- Николай Сергеевич принес весьма неожиданный приказ о моем назначении флигель-адъютантом его Величества, - ответил Войницкий, поймав ее ладошку и поднеся к губам.
- Сдается мне, что Вы не больно-то рады столь высокому назначению, - мягко заметила она, внимательно наблюдая за ним.
- Никак не ожидал ничего подобного, - уклончиво ответил Станислав. – Катрин, раз уж нам судьба теперь в России остаться, Вы поезжайте с детьми в Романцево. Наталья Федоровна рада будет Вашему визиту, а я к сезону постараюсь найти для нас в Петербурге приличное жилье.
- Хорошо, ma chérie. Ваше слово для меня закон, - улыбнулась ему жена.
Сердце ликовало. Они остаются в России, а это значит, она сможет видеться с Ником. Ей ничего более не надо, только видеть его иногда, этого будет вполне достаточно. Ой ли? – шепнул внутренний голос. Она поедет в Романцево, она поедет куда угодно, лишь бы знать, что будет день, и будет час, когда вновь можно будет утонуть, как в омуте, в карих глазах любимого. Катя собиралась выйти, но Войницкий обхватил ее за талию и усадил к себе на колени. Запустив пальцы ей в волосы, он вытащил одну за другой все шпильки. Пропустив между пальцами шелковистые пряди, Станислав прижался губами к ее губам. Катя ответила на поцелуй, обвивая руками его шею, но мыслями была сейчас не с ним и не в этом маленьком кабинете на даче, что снимали Гурьевы.
Наутро, сразу после завтрака, Катя вместе с детьми и прислугой отправилась в Романцево. Она была рада возможности повидаться с бабулей и не скрывала своей радости. Станислав, проводив семью, обратился к Гурьеву с просьбой помочь подыскать ему небольшую квартиру.
- Мне не хотелось бы обременять Вас своим присутствием, - начал он, оставшись наедине с Полем.
Гурьев задумался, но раздумья его были недолгими. Не хотелось ему выпускать графа Войницкого из поля зрения. Зная его горячий нрав, Поль опасался, что Станислав может немало бед учинить. Улыбнувшись собеседнику, Павел Георгиевич обвел рукой гостиную.
- Помилуйте, сударь! Вы нас нисколько не стеснили, да и найти сейчас подходящее жилье, когда даже самая захудалая конура сдается внаем, весьма непросто. Оставайтесь, я почту за честь принимать Вас у себя.
Войницкий прекрасно понимал, какие мотивы руководили его собеседником, но все же вида не подал, по достоинству оценив сей благородный жест. На том и порешили.
Узнав от Гурьева об отъезде Кати в Романцево, Николай при первой же возможности поехал в Отрадное. Выехали затемно. Никифор ворчал по дороге, что спать ему нынче совсем не пришлось. Елецкий молчал и только тогда, когда он повернул в сторону Романцева, Никифору стало понятна причина столь раннего отъезда.
- Нехорошо, Ваше сиятельство, - покачал он головой.
- Я твоего совета, любезный, не спрашиваю, - огрызнулся Николай. – Держи язык за зубами – это все, что от тебя требуется нынче.
Добравшись до луга, что начинался сразу за усадьбой Романцево, Ник отослал Никифора, а сам остался ждать. Если привычки Катрин не изменились, в течение часа она должна будет выехать на прогулку верхом. Елецкий, пригревшись в теплых лучах утреннего солнышка, едва не задремал, провалившись в ароматное душистое сено, совсем недавно собранное в стог, когда услышал со стороны усадьбы тихое ржание.
Выехав за ворота по своему обыкновению утром перед завтраком, Катерина сразу заметила холеного вороного жеребца, что свободно разгуливал по лугу около реки. Она придержала свою каурую, любуясь грациозной статью животного. Но не мог же он находиться здесь сам по себе, тем более оседланный? Стало быть, хозяин где-то неподалеку. Каким-то чутьем она угадала, кому принадлежит вороной и, спешившись, отпустила каурую.
Катя повернулась в сторону реки, глядя на неспешное течение, такое обманчиво-спокойное. Мысли путались в голове. Зачем он здесь? От Ольги она слышала о том, что по мнению врачей у Натальи больше не будет детей, и даже где-то в глубине души испытывала жалость к несчастной. А что если, решил отобрать у нее Алешу? Неслышно ступая в сапогах из мягкой кожи пор скошенному лугу, Ник незамеченным подобрался к ней. Руки его опустились на напряженные худенькие плечи. Катрин испуганно охнула, но, увидев, кто это, мгновенно забыла о своих страхах и прильнула к нему.
- Боже, как же я скучал, - прошептал он, стискивая ее в объятьях и путаясь пальцами в разметавшихся по спине локонах.
Катя подняла голову, подставляя лицо неистовым поцелуям, которые, казалось, лишали ее дыхания и сил. Ноги подкосились, и она ухватилась за широкие плечи, еще ближе приникая к нему в изнеможении. Ее тонкие пальцы гладили его высокие скулы и чуть тронутые сединой виски.
- Дня не походило, чтобы я не думала о Вас, - тихо прошептала ему в ответ, с трудом удержав подступившие слезы.
- Нехорошо здесь оставаться, у всех на виду, - вдруг опомнился Елецкий, взял ее за руку и увлек за собой к лошадям.
Николай подсадил ее в седло, легко проведя ладонью по стройной лодыжке. Желание коснуться ее, хотя бы через ткань амазонки, было настолько сильно, что он не смог совладать с ним. Взгляд его полыхнул желанием, и он тотчас опустил глаза, но жаркая волна окатила Катю с головы до ног, даже дыхание сбилось от этого горящего взгляда и мимолетной ласки, такой неожиданной и желанной. Мимо небольшой дубовой рощи они направились к заливному лугу, что скосили только на прошлой неделе. Спешившись, Елецкий рывком стянул мундир и кинул его на свежескошенное сено. Николаю о многом хотелось поговорить с ней, спросить о сыне, но слова не шли с языка. Обхватив руками колени, Ник задумчиво грыз тонкую травинку, что попалась ему под руку. Катя присела рядом с ним, пытаясь заглянуть в его глаза, понять, о чем он думает сейчас.
