посмотрим?
— Не на что тут смотреть, — недовольно ответил Кир. — Посмотрели уже. И, да, спать все сегодня идем на «Приму». Или на «Секунду». И в пространство. Потому что при таких раскладах как этот, я на Альтее спать не останусь.
— Ундин испугался? — ехидно спросил Саб.
— Ценностей, — поправил Кир. — И не испугался. В этом ты ошибаешься. У тебя не было детей, Саб, и поэтому тебе непонятна сама идея сделать из ребенка вертлюг для Великой петли. А вот меня, как отца, эта мысль очень сильно напрягает.
— И меня, — тут же добавила Берта. — Но это надо почувствовать, наверное, на словах такое объяснить почти невозможно.
* * *
— Как сходили? — с интересом спросил Фэб. В зале сейчас был только он один, остальные ушли обедать. — Результативно?
— Да не то слово, как результативно, — ответила Берта. — Только обсуждать мы это будем не здесь. Альтея! Вывести сегодняшний проход на гель, и отключиться от геля. Полностью.
— Оставить питание? — спросила Альтея.
— Нет, — отрезала Берта. — Снять даже резервное. Гель мне, сюда. Сейчас же.
Через секунду на ее ладонь легла полупрозрачная мягкая пластинка размером с сигарету, которую Берта тут же сунула в нагрудный карман комбеза.
— Так будет лучше, — пояснила она. — Ну что? Обедаем, и в рубку? Подготовимся к последнему прыжку, и закончим расчет. Все согласны?
— Все, — ответил Фэб. — Если можно, я пойду с вами на «Секунде». Очень хочется… побыть в тишине, если вы понимаете, о чем я.
Глава 18. Ветреный день
В кают-компании «Примы» царила тишина. Саб полулежал на диване, рассеянно глядя на визуал, на котором пестрили картинки и строчки текста, и думал. Он думал уже не первый час, и выводы, к которым он пришел в результате, получались неутешительными. Совсем. Потому что он отчетливо понимал: они не справились. Уже не справились. Все линии вероятности, которые Саб сумел выстроить, вели к поражению, вот только слушать его никто не будет, потому что — это он осознавал со всей беспощадной ясностью — они не умеют проигрывать. А он в команде в данный момент — самый новый, к его словам прислушаются, но вес этих слов будет на порядок меньше, чем слов, например, Берты. Или Фэба. Или Ита со Скрипачом.
В этот раз на «Приму» он взял с собой Пятого, сейчас тот отсыпался в каюте. Ни о какой близости, разумеется, и речи не шло, Альтея вымотала всех так, что даже мысли о подобном ни у кого не возникало. Это плохо, думал про себя Саб, это неправильно, разрядка нужна, необходима, но говорить об этом он тоже не решился, потому что опять же, его слова — будут последними из всех. Конечно, если он, Саб, попросит — Пятый не откажет. Вот только Саб просить не станет, и Пятый, кажется, про это догадывается. Не время. И плохо, что не время, но…
— Что же делать-то, — пробормотал Саб. Отодвинул визуал от себя подальше, увеличил поле, снова всмотрелся в картинку. — Не получается. Что бы мы ни делали, как бы себя ни вели, он на несколько шагов опережает нас, и, мало того, он ещё… он нами пользуется. Как-то. Даже мной, кажется, он пользуется.
Во что теперь превратилась задача, та, самая первая, начальная задача? В поиск мест соединений наших локаций, и тех, противоположных. А теперь важный момент — если в этом безумии вообще есть важные моменты. Для чего их соединять, что получится в итоге, и почему система сопротивляется попыткам этого соединения? В Городе — смычку заваливают металлом. В Замке — загораживают ловушками. В Лесу… с лесом сложнее, но там есть место, в котором находятся трупы, и вполне логичным будет предположить, что это место и будет точкой перехода или соединения. И пары, точнее, команды, которые формируются для прохода этих самых точек. Лин и Пятый — должны пройти точку в Лесу. Берта и Эри — точку в городе. Ит и Скрипач — точку в Замке. Ну, тут, конечно, возможны варианты, но примерно так оно, по идее, должно выглядеть. Он сам, Кир, и Фэб — видимо, на свой выбор, куда получится. Или отслеживание. Да это и неважно. Кир, кстати, тоже может встать на отслеживание. Саб усмехнулся. Ловко нас, мужиков, слили из процесса. Понять бы еще, из какого. Или не слили? Саб задумался. Может быть, когда откроются три этих прохода, появится какой-то еще элемент, и нам как раз найдется работа? Ну, как вариант.
— Бред, — в который уж раз повторил Саб. — Нет, ну полный берд же. Сперва он подсовывает нам эту систему. Явно целевым образом, причем сын, собственный сын становится для него разменной монетой, на сына ему плевать. Потом система формирует локации. Которые с большим трудом поддаются анализу. Потом откуда-то возникает еще и Берег, будь он неладен, и этот самый Адонай, который связан сразу и с Берегом, и с локациями. Потом появляется мнение, что локаций вдвое больше, и что надо их как-то собрать воедино… зачем? Причем, как только появляется это мнение, начинается ответная реакция в локациях, и места соединения от нас пытаются закрыть каким-то образом. Чёрт, да это смахивает либо на провокацию, либо на вызов! И физические проявления, спасибо, что пока это только нож в Лесу и здесь. Ладно. Допустим, мы откроем все три точки, и… что дальше? Должно произойти нечто, в результате которого… либо получится рестарт системы, либо мы непонятно каким образом сумеем этот рестарт предотвратить. Так?
В кают-компанию вошел сонный Пятый.
— Ты чего тут бормочешь? — спросил он удивленно.
— Сам с собой разговариваю, — вздохнул Саб. — Кофе хочешь?
— Не знаю, — Пятый сел рядом с ним, — я еще не проснулся, кажется.
— Ложись, — предложил Саб, немного отодвигаясь. — Хочешь, здесь покемарь еще полчасика.
— Давай попробую, — согласился Пятый. — Не привык спать один. Потому что когда один, это всегда после каких-то проблем. Или больница. Или неудачный выход, когда хреново.
— Вот и ложись. Погоди, плед достану, — Саб привстал. Плед он принес на этот диванчик еще в прошлый визит, да так и не убрал. И хорошо, что не убрал, вот плед и пригодился. — Давай ко мне, я подвинусь.
Несколько минут прошли в молчании — Пятый лежал, прикрыв глаза, а Саб продолжил что-то читать не визуале.
— Не, не могу, — произнес Пятый, садясь. — Не усну, теперь уже точно.
— Я мешаю? — спросил Саб.
— Да что ты, нет, конечно. Голова мешает. Точнее, то, что в голове, — признался Пятый. — Каша какая-то.
— И у меня тоже каша, — признал очевидное Саб. —
