Еще один шаг, подумал Олег.
Он был немного удивлен, что из игры выбыл один из близнецов, но это только подтверждало его мнение, что все участники состязания не те, кем кажутся на первый взгляд. И даже самый слабый враг может оказаться на деле львом, способным разорвать любого при любых условиях.
Еще один шаг.
Атлет будто чего-то ждал, то выглядывая из своего укрытия, то снова скрываясь за краем старого дерева. Это не продлится вечно.
Олег размял шею, прижав подбородок сначала к одному плечу, потом к другому и вновь припал глазом к прицелу, уже порядком устав от однообразия этого занятия.
Настоящими снайперами могли быть только единицы из тех, кто шел служить. Особый склад характера, пониженный эмоциональный коэффициент, слишком тяжелая физическая подготовка, которая давалась далеко не всем, и, конечно же, сумасшедшая выдержка, присущая даже не всем хищникам, добывающим себе пропитание именно долгой и затягивающейся на часы охотой.
Как минимум один такой человек скоро войдет в игру. От мысли о том, что придется снова столкнуться с Оскаром и теперь он уже не пройдет мимо, заставила Олега вздрогнуть. Ему очень хотелось, чтобы с альбиносом справился кто-нибудь другой, но что-то подсказывало ему, что именно с этим атлетом его рано или поздно сведет состязание, не позволив умереть раньше назначенного момента. Были и другие опасные участники, но они не вызывали такого странного трепета, как этот бледнокожий мужчина. В его выдержке и пренебрежении болью сомневаться не приходилось: Олег не раз видел, как Оскар творил настоящие чудеса, будто не зная, что значит смерть, как будто это действительно могло спасти его ото всего.
Наблюдая за действиями Андрея, можно было предположить, что он немного сошел с ума. Атлет бездумно, так казалось со стороны, махал руками, тыкал в воздух револьвером, то и дело проверяя патроны в барабане. Но не выходил из-за преграды.
Олег уже начал подумывать о том, чтобы сделать выстрел сквозь дерево, понимая, что винтовка в его руках способна пробить и что-нибудь гораздо плотнее. Но все же не жал на курок по одной простой причине: делать это нужно наверняка, потому что больше патронов не было. Только один шанс.
На миг отстранившись от линзы, Олег решил, что перегибает палку. Не так страшно промахнуться, когда за спиной есть обрез и топор. Страшно, что появится ощущение чего-то незавершенного и придется начинать все сначала: искать, выслеживать, готовиться и наносить новый удар. И уже не будет никакой уверенности в том, что все получится так легко.
Усомнившись даже в собственных мыслях, Олегу пришлось еще раз осмотреть винтовку, чтобы убедиться в отсутствии каких бы то ни было посторонних механизмов на ней, которые могли бы взорваться, запустить ловушку или подать сигнал, выдавая местонахождение стрелка. Конечно, его отделяли от Железняка примерно девятьсот метров, но это расстояние гораздо меньше на самом деле, чем кажется.
- Ну же, покажись, - прошептал Олег, наблюдая за атлетом, наконец, поняв, что же он делал.
У него в руках была тонкая нить, с закрепленным на ее конце тяжелым куском железа. Он бросал ее в разные стороны, а потом тянул обратно и повторял операцию. Искал ловушки, не желая поджариться или получить пулю в лоб.
Убедившись, что пространство перед ним безопасно, он убрал железку в свой кулек и приготовился к перебежке.
Олег задышал совсем медленно. Еще несколько мгновений.
Плотная тучка наплыла на солнце, заслонив собой яркий диск. Стало значительно темнее. Холодный ветер усилился, подняв над землей небольшие смерчи из листвы и грязи.
Перекрестие замерло на груди человека, точно там, где находилось сердце. Палец легко лег на курок, чуть надавив на него. Гнутый металл охлаждал все чувства, выбивал из головы все мысли, сужая мир до одной единственной линии протянувшейся между стрелком и жертвой.
Выстрел громыхнул в тот самый момент, когда на плечо Олега с ветки наверху спрыгнула белка.
Ствол повело, и пуля только царапнула бок Андрея, оставив глубокую рану.
Чертыхнувшись, Олег посмотрел на оглушенного еще совсем маленького бельчонка, бестолково понесшегося прочь, как от самого большого страха в своей жизни.
Железняк что-то кричал, это было видно в оптический прицел, и быстро скрылся в густом лесу, обезопасив себя. Он зажимал бок рукой, но это не мешало рассмотреть, что вся левая часть его тела была залита кровью. Похоже, пуля зацепила вену, и теперь вставал вопрос, как быстро он потеряет сознание, если ничего не предпримет.
Олег же решал свои вопросы.
Ему нужно было определиться, что делать с винтовкой. Тащить на себе лишних двенадцать килограмм, не имея понятия, сможет ли использовать их в дальнейшем, казалось безумием. Поэтому он снял прицел, запихнув его в свой мешок, и быстро вытащил спусковой механизм из недр оружия, разбросав остальные части, как можно дальше в разные стороны.
Отшвырнув приклад, мужчина начал спускать. Ему было не по себе, из-за случившегося, из-за того, что обстоятельства вновь оказались сильнее него, но с этим уже ничего не поделаешь.
Ловко перехватывая руками ветки, упираясь ногами в ствол, Олег преодолел десяток метров вниз и легко спрыгнул на землю, тут же пригнувшись.
Грохот выстрела распугал всю живность вокруг. Кричали птицы, которые до этого будто только прятались и скрывали свои голоса. Им вторили волки, вознося над ареной свой протяжный вой. Какие-то плохо различимые писки быстро несли под ногами: мыши или крысы, вырывшие множество норм там, где их никто раньше не тревожил.
Олег решил не преследовать раненного атлета. Как известно, недобитый зверь гораздо опаснее, чем любой другой.
Нужно было вернуться к своей цели и отправиться к бункеру, теперь уже опасаясь только заготовленных на пути ловушек. Олег до сих пор сомневался, что холм, на который он поднимался несколько часов назад, на самом деле был безопасен. Что-то таилось вокруг него, просто в прошлый раз ему посчастливилось с этим не столкнуться, во второй раз все так легко не пройдет.
Лучше было перестраховаться, чем потом пополнить своей фигурой безумное чаепитие в кавалерийском корпусе.
Убедившись, что вокруг все чисто, Олег побежал вперед.
Он примерно знал, куда ему нужно двигаться, но без компаса это было не так просто. А после того, как погасли все звезды, стало вдвойне сложнее. По крайней мере, до тех пор, пока окончательно не рассветет, и каждый атлет получит способность ориентироваться по тем или иным объектам, разбросанным по арене.
Странное чувство устроилось на его плечах.
Олегу казалось, что вот-вот и он совершит какое-то невероятное открытие, узнает нечто такое, что недоступно остальным. И дело было даже не в том месте, куда он двигался, а в чем-то совсем ином.
Пытаясь разобраться в своих ощущениях и их причинах, атлет понял только одно: состязание меняло его. И делало это совсем не так, как он себе представлял.
Раньше все вертелось лишь вокруг победы, грааля и крови, без остановки, льющейся на арене. Теперь же он смотрел и видел совсем иную картину, совсем не похожу на все, что было до нее.
Состязание в первую очередь было игрой, покоящейся на трех китах: желании победы, пренебрежением правилами и отсутствием выбора. Нельзя было оставаться в стороне от него. Рано или поздно, наблюдая за атлетами по телевизору или же пытаясь закрывать глаза на это шоу, ты все равно приходишь к мысли, что только это и есть твое спасение. Неважно от чего. От долгов или усталости, от страха или утраченной надежды. Это было самым ужасным лекарством из придуманных человечеством. Лекарством, для создания которого, сначала пришлось придумать еще более ужасную болезнь, названную состязанием.
Олег даже ненадолго остановился, чтобы переварить это, понимая, насколько он был прав.
Сейчас, задумка Мары о том, чтобы вещать на всю страну о необходимости реконструкции старого мира и возвращения к былому строю, выглядела не то чтобы смешной, а просто вызывающей приступ дикого неудержимого хохота. Олег едва сдержался, чтобы на самом деле не рассмеяться в преследующую его камеру.
Красный огонек не отступал от него ни на шаг, а пока он находился в снайперской лежке, сразу три дрона парили вокруг него.
Не без сожаления вспомнив об отличной винтовке, теперь кусками будущей гнить в сырой земле, он тяжело вздохнул и продолжил свой путь, который внезапно вывел его совсем не туда, куда было нужно.
Еще несколько камер активировались, стоило ему выйти на не очень густой осиновый подлесок. Все деревья здесь были совсем молодыми, еще только тянущимися вверх, борющимися за свое право на свет. А вот с веток деревьев повыше, которые окружали осины, свисали вытянутые глиняные сосуды, подвешенные на тонкой леске. Они весело бряцали друг о друга. Некоторые поверхности уже были сильно затерты от постоянных соприкосновений. А среди черепков одного из сосудов, разбросанных по земле, поблескивала зажигалка.
