– Так, – кивнул я, немного успокоившись. Плевать в эту наглую рябую рожу уже не хотелось, а вот вцепиться зубами, как это делают попавшие под вирус мертвецы, требовалось до пятен в глазах. – Цели я своей достиг, в бункер попал, но теперь передо мной другие задачи, более животрепещущие, с моей точки зрения.
– И какие же, командир?
– Перегрызть тебе горло.
– Боюсь, – Марик вскочил со стула, на который было присел в момент разговора, и картинно замахал руками. – Не убивайте меня, командир, я хороший. Я вам еще пригожусь!
– Пригодишься, – быстро согласился я. – В консервированном виде, банками по двести граммов. Жруны такой корм оценят, и знаешь почему? Очень уж они любят на обед предателей.
– Мутанты мертвы, – отмахнулся админ, – по крайней мере большинство из них. Дождавшись, пока вы вой-дете в здание, верхняя охрана перебила их как младенцев. Несчастные, они, видимо, считали себя непобедимыми, предвестниками апокалипсиса, а на деле же оказались простыми уборщиками, чья планида убирать и подчищать за теми, кто выше их. Сильны, правда, были, пришлось отрядом зеков пожертвовать, чтобы их бдительность усыпить, но больше подобной ошибки допущено не будет. Мы сдаем город мертвецам и сворачиваем мощности. Зальем город горючкой и запалим, а лучше напалмом с самолетов. Вроде был и такой в наличии, надо поискать.
Снова открылась дверь, и на пороге операционной появился полный лысоватый мужчина, от силы метр шестьдесят ростом, в круглых очках и с толстой кожаной папкой под мышкой. Венцом всему был топорщащийся и затертый на локтях и животе белый халат, позволяющий угадать в нем либо медицинского работника, либо человека, близкого к науке. Ну не аптекарь же он или стоматолог, в конце концов, впрочем, чего гадать, после появления Марика в черной вражеской форме я не удивлюсь, даже если толстяк окажется зубным техником.
– Константин, если не ошибаюсь? – Расплылся в улыбке вновь прибывший. – Приятно, приятно наконец с вами познакомиться. Наслышан о вас много хорошего, особенно в последние несколько недель, и действительно рад нашей с вами встрече. Если бы не обстоятельства, ввиду которых вы находитесь в столь некомфортном для себя положении, я предложил бы вам коньяка или кофе, а так прошу меня простить великодушно, не судьба. Позвольте представиться, – профессор Синицын, руководитель местной лаборатории и испытательного центра.
– Не соблаговолите ли, профессор, если не затруднит, принести воды, а то сам не могу, а во рту будто пустыня, – попросил я, вопросительно взглянув на толстяка. – Газ этот, знаете ли, да и вообще.
– Ну конечно, – вскинул руки толстяк, – принеси, – уже Марику, сухо и властно, будто к ветоши.
Мой бывший соратник мгновенно исчез, и вскоре появился со стаканом, наполненным спасительной жидкостью.
– Давайте я вам помогу, – с готовностью предложил Синицын и, присев на край стола, поднял мне голову и прислонил к губам стакан с холодной водой. Я глотнул раз, другой, третий, стало легче. – Пошел вон, – это снова Марику, – стой у двери и никого не впускай. Будут искать, скажи, у меня дела первостепенной важности, пусть ожидают, пока освобожусь.
Сухо кивнув, человек в черной форме исчез за дверью, а профессор, дождавшись, пока я опустошу стакан, по-молодецки соскочил со стола и отошел к лабораторному шкафу. Загремело что-то стеклянное, потом стальное, послышалось бормотание вполголоса. Видимо, толстяк что-то искал.
– Профессор, – решился я, – раз уж мы начали наш разговор на столь короткой ноге, не окажете ли мне услугу? Совсем пустяк, мелочь, но буду вам весьма признателен.
– Развязать не могу, – почти по правде огорчился Синицын, – сбежите же, да еще, не ровен час, мне по шее достанется, а я, как бы вам это точнее передать, очень не люблю физическое воздействие. Ну вот же он, помню, оставлял.
Профессор вернулся к столу и защелкнул на моей шее толстый стальной обруч, в пару пальцев толщиной.
– Это для безопасности, – пояснил он. – Не люблю сюрпризов. Вы, главное, не беспокойтесь, ничего опасного лично для вас, пока глупости не начнете делать.
– А когда начну? – поинтересовался я, пытаясь скосить глаза так, чтобы оглядеть свое новое «украшение».
– В кармане у меня датчик, – с удовольствием пустился в объяснения ученый. – По сути брелок с кнопкой. По сигналу с брелка в ошейнике активируются пневмошипы, небольшие, но вполне достаточные, чтобы пробить вам шею и повредить артерии. Одно нажатие кнопки, и все, вы покойник. Ненадолго правда, вирус быстро сделает свое дело, и вы пополните бесчисленные ряды живых мертвецов. Хотя я бы лично вам этого не рекомендовал.
– Я не заражен, профессор, – я отрицательно замотал головой. – Я же жив, жив до сих пор.
– Пустое, любезный, – улыбнулся Синицын. – Заражены все. И вы. И я. Все без исключения. Пятнадцать процентов, имеющих иммунитет, это не те, кто выжил, а те, кто может себе позволить существовать на этой земле и не подвергнуться мутации. Понимаете? Ваш организм попросту закрыл вредоносный материал, запечатал его до поры до времени, и как только организм даст сбой, а именно умрет, вирус высвободится и, задействовав оставшиеся ресурсы, поднимет вас из небытия. Страшная судьба на самом деле. Вы даже будете понимать, что происходит, у вас будет память, отрывочная, лоскутная и не больше, чем у аквариумной золотой рыбки.
Затем начался рутинный медосмотр. Синицын заставил меня высунуть язык, оттянул веко, пощупал пульс и измерил давление, и в конце долго и нудно расспрашивал о моих недомоганиях. Под конец он удовлетворенно потер ладони.
– Противопоказаний нет, как в вашей медкарте, что мы изъяли из поликлиники, где вы стояли на учете, так и вашем нынешнем состоянии.
– Противопоказаний для чего? – удивился я. Внешне я был абсолютно спокоен, но сам бог свидетель, чего это мне стоило. Внутри черепной коробки бушевал шторм из мыслей и эмоций. Что со мной будут делать, зачем это все? Неужели моя судьба будет такой же, как у несчастного Басурмана, и через несколько дней я превращусь в монстра с метаболизмом, сжигающим организм изнутри? Что же, своими опрометчивыми поступками я это вполне заслужил. Подвел друзей, любимую девушку, подставив под удар свою группу, попался в явную ловушку, проглядел шпиона. Не получится из меня лидера, а мутант наверняка выйдет неплохой. Обычный, правда, мутант.
– Ах, вы об этом? – улыбнулся толстяк. – Противопоказания для введения препарата. Это своего рода активатор мозговой деятельности. Нет, что вы, я вижу в ваших глазах страх? Обоснованно, но не о том думаете. Судьба у вас другая.
– Ладно, Синицын, – устало вздохнул я и прикрыл глаза, не желая наблюдать, как чертов жирдяй втыкает в мою вену иглу от капельницы. – Бросьте эти недомолвки. Если уж я попал к вам на стол, то имею право знать, что происходит.
– Вам как, – хитро прищурился Синицын, присоединяя к игле трубку. – В общем или конкретно.
– Конкретно, в общем, – выдавил я из себя. Странная беловатая жидкость начала опускаться из прозрачного пластикового мешочка. – Вижу, вы явно более осведомлены обо всех случившихся событиях, так что правды хочется перед смертью.
– Вольному воля, – улыбнулся профессор, отмечая что-то в бланках и подключая мне на лоб и грудь присоски какого-то прибора. – Только долгий рассказ выйдет.
– Ничего, – кивнул я. – Валяйте. Времени у меня предостаточно.
Профессор с сомнением посмотрел на часы.
– Хорошо. Слушайте. То, что вы называете катастрофой, намеренная, годами планировавшаяся акция, с использованием последних новейших образчиков биологического оружия. Штаб-квартира компании «Новый мир», находящаяся в Москве, ныне более не представляющей столицу, в течение многих лет частным образом разрабатывала различные биологические препараты, мутагены и газы, исходя, естественно, из заказов Министерства обороны и ряда высокопоставленных чиновников в руководстве страны. В мире назревал кризис. Кризис продовольственный, кризис демографический, кризис веры и кризис самого человека, медленно, но уверенно опускающегося на уровень жвачного животного, потребителя и сутяги. Многие, способные мыслить, в том числе и ваш покорный слуга, видели это. Мы видели загрязненные реки, искалеченные леса, войны, уничтожающие, бог с ней с живой силой, великолепные произведения искусства, машины своим выхлопом разрушающие озоновый слой, крышу нашего общего дома, и приходили в ужас от того, что сделает человеческий сброд с планетой в следующие десять-пятнадцать лет. Благо мы были не одни, инициатива пришла сверху. Задачей стояло полное уничтожение всех недостойных, сжатые сроки и стопроцентное попадание. Была, впрочем, еще одна задача, в процессе выполнения которой мы наделали массу ошибок, но об это после.
