– Одно другому не третье, – пожал плечами Тимур, отстегивая с пояса свою флягу.
Внезапная атака на наше убежище была скорее ходом конем, чем спланированной операцией, и предназначена была для выявления численности вооруженной группировки. Устроив спонтанную атаку, противник вывел нас на огневой контакт и, без труда сосчитав по головам, прикинул необходимое количество адского газа в нужной пропорции, ну а потом дело стало за малым.
Дождавшись, когда группа Горина покинет укрытие, иметь в зоне поражения толкового командира, способного координировать действия в коммуне при газовой атаке, безопасникам было без надобности, они проникли сквозь магистральную шахту, обойдя все смертоносные ловушки и, сделав элементарную врезку, открыли вентиль. Не знаю уж, что это был за газ и как диверсанты добились столь сногсшибательного, как в прямом, так и в переносном смысле, эффекта, но основной своей цели они с успехом добились. Даже всевидящий Тимур просто не смог предугадать подобного хода развития событий, что уж говорить обо мне. Да тут, пожалуй, никто бы не угадал. Ловушки были выставлены, растяжки установлены. Уж если не убит был бы диверсант, то покалечен, но виртуозное исполнение не оставило шансов, и вот теперь мы небольшой группкой сидим на свежем воздухе посреди двора и пытаемся не впасть в депрессию.
Собирался я поутру тщательно. Еще бы, никогда в моей практике не было столь серьезных мероприятий, но обстоятельства, как всегда перевесившие все разумные доводы и здравый смысл, заставили встать в шесть утра. Чашка кофе через силу, глаза почему-то отказываются открываться, но несколько пригоршней ледяной воды в лицо делают свое дело. Затем бриться. С горячей водой хуже, но нам не привыкать, а если запустить это дело, то обзаведусь бородой. Борода мне не идет, ату ее, долой, в топку.
Что дальше? Свежее белье. Наши предки всегда это практиковали. Перед битвой в баню, потом новую рубаху и вперед, на подвиги. Приятно, чай, раз в жизни походить чистым. Теперь оружие, тоже запустил, хоть и угрызения совести терзают, ну да ладно, закончится все, почищу обязательно, а сейчас уже не успеваю, скоро погрузка.
Как такое мизерное количество человек смогло поднять столь сильную шумиху, понять было сложно, но внутренний двор убежища сейчас был похож на привокзальную площадь, центральный рынок и песчаный пляж в сезон отпусков вкупе. В моем мозгу сразу всплыла аналогия с растревоженным муравейником, и, да, это был именно он. Бойцы, деловито снуя от транспорта к складу и обратно, грузили на борт оружие и боеприпасы. Кое-кто нес коробки с провизией, очевидно, Горин решил во что бы то ни стало взять бункер штурмом, даже если для этого понадобится не один день, вот только силы были пока не равны и впереди были самые серьезные переговоры в новой истории этого мира.
Интересно, думалось мне, а внесут ли меня потом, лет через сто или двести, в учебники? То, что мы собирались сделать, не вписывалось ни в одни рамки устаревшего и медленно догнивающего мира, и тем более не имело прецедента в нынешнем, молодом и от этого опасном. Впрочем, все когда-нибудь делалось в первый раз.
– Напрягают меня что-то эти переговоры, – поделился я с Женей, сидящей на кровати и пьющей кофе из большой красной чашки. Откуда она достала сей раритет, сказать было сложно, но кофе в ней помещалось что-то с поллитра.
– Почему? – удивилась девушка. – Жруны – это сила, кавалерия!
– Вот именно что сила, – кивнул я. – Сила сама по себе хороша в любом ее виде, как физическом, так и умственном, когда управляется, и управляется разумно. Загнанные в столь жесткие рамки, искореженные и искалеченные, они все равно остались людьми. Вопрос только в том, сколько из них до сих пор в здравом рассудке?
– Машина для убийства с поехавшей крышей?
– Именно. От того, что тебя в монстра превратили и мертвечину жрать заставили, даже у самых стойких удар приключится, так что в неадеквате они все, без исключения. О степени будем судить позже.
Поставив кружку на подоконник, Женя взглянула в окно на суету во дворе.
– Пора уже, – пояснила она. – Вон и Марк, и Тимур, все внизу.
– Тогда и мы пошли. – Поднявшись с кровати, я проверил застежки бронежилета, нахлобучил на голову каску и взвесил автомат в руке. Легкий вроде, а как побегаешь с ним, так хоть ложись на землю, закутывайся в простыню и, тихо постанывая, ползи в сторону кладбища. Почему тихо? Чтоб панику не нагнетать.
Местом для переговоров о сотрудничестве между старыми и новыми людьми мертвого мира по умолчанию выбрали все тот же автосалон, где некоторое время назад мы повстречали Басурмана. Что уж тут говорить, шок тогда я испытал немалый и, наверное, принялся бы палить по мутанту, если бы не маленькая девочка в его компании. Кто бы рассказал, не поверил, но не доверять собственным глазам я был не склонен, пошел на контакт, на свой страх и риск, и не ошибся. Везение, удача, шестое чувство? Что тогда подтолкнуло меня отдать автомат лейтенанту и подойти к жруну, я уже и не скажу. Последствия, конечно, могли замучить. Одно из них, к примеру, мгновенная смерть, от мощной когтистой лапы, но в тот момент о своей безопасности я не пекся, а просто знал, что все делаю верно.
Всю дорогу до места встречи, сидя в чреве стального монстра, бодро несущегося по пустынным улицам, я думал еще об одной, немаловажной для себя, да и для всех нас вещи, а именно о природе, инстинктах, заставляющих монстров питаться, уничтожая за двенадцать часов ровно столько, сколько весят они сами. В стандартном варианте развития событий обитатели бункера просто дождались бы, пока мутанты зачистят город, а потом либо обрекли их на голодную смерть, либо активировали ошейники со взрывчаткой. Но получив свободу, Басурман с братией шагнул в новую и ранее не занятую нишу, встав во главе пищевой цепочки.
Подожрать всех мертвяков, многие из которых, к слову, тоже подают признаки разума, достаточно вспомнить снайпера на крыше, с их аппетитом дело нехитрое. Потом в ход пойдут дикие животные, следом домашний скот, а потом? Останемся только мы да они, и я почему-то уверен, что в этой игре у жрунов будет больше шансов, чем у старых людей.
Мутантов около автосалона скопилось преизрядное количество, голов двадцать, не меньше. Ну не мог я их почему-то людьми считать, хоть ты тресни, соображения свои, впрочем, оставляя в собственной голове без лишней огласки и пропаганды. Определить, есть ли среди этой веселой компании наш старый знакомый, теперь стало крайне затруднительно, и если посторонних жрунов раньше можно было определить если не по ошейнику, то по полному неприятию близкого контакта, то сейчас это стало практически невозможным.
Лихо подкатив к зданию, «восьмидесятка» прошла последние несколько метров накатом и, остановившись, замерла, шумя двигателем, а мы с Гориным отправились наводить мосты.
– Всем оставаться в машине и быть в боевой готовности, – напомнил капитан своей изрядно уменьшившейся команде. – Выдвигаться начнем по готовности.
Выбравшись из люка, я закинул автомат за спину и бодро зашагал к дверям, встреченный приветственным рыком.
– И вам не хворать, господа хорошие, – поприветствовал я собравшихся. – Басурманов далеко?
Один из мутантов, отделившись от общей группы, направился ко мне. В дело опять пошел ноутбук.
– С чем пожаловали?
– Дело есть серьезное. Вчера было совершено вероломное нападение на нашу базу. Много народа угнали.
– Что думаете делать?
– Атаковать базу, освобождать людей.
– Вас мало, не справитесь.
– Знаю. Хотели попросить вашей помощи.
– Нашей? Уверены?
– Да, более чем уверены. Со своей стороны могу сказать, что просить можете потом, что хотите.
– Мы согласны.
– Много?
– Все.
– Один момент.
– Давай.
– Все в порядке? Ну, я имею в виду душевное равновесие и прочее.
– Таких почти нет. Многие боялись, были в смятении. Много, кто покончил с собой, но все, кто остались в живых и ели мертвечину, жили одной только мыслью о том, что месть будет, и мы постараемся, чтобы она была сладкой.
– Так все-таки сколько присоединится?
– Семь десятков обещаю, но запланированного наступления не получится. Скоординироваться не сможем.
– А если валом? Все в охапку и на штурм?
– Типа всех не перестреляешь?
– Да.
– Будет толк, будет штурм.
– Где находится бункер, объяснять, как понимаю, не надо?
– Естественно. Это место многие из нас на подкорке записали. Ночью найдем, с закрытыми глазами.
– Понимаете, что многие погибнут?
– Да, ждем даже. Задержались на этом свете только из-за того, что в глотку тем ублюдкам вцепиться хотим.
