Другой, жандарм, очень видный и красивый, был также слаб; я подошла и спросила, что он чувствует? Он отвечал, что ему очень тяжело. Я спросила: не желает ли приобщиться. Он сказал, что недавно приобщался и готов умереть, потому что послужил батюшке-царю. «Не почитать ли тебе молитвы?»— «Как, матушка, твоей милости угодно». Я пошла, чтобы отдать приказания, и, возвратясь, увидела, что он уже кончается. Я не велела служителям ходить и топать, а сама мысленно молилась за него и видела, как тихо было последнее его дыхание. Глядя на него, я подумала, что так же умирал наш царь… И какая разница?.. Там… и здесь — где я одна смотрела на него и сокрушалась. Когда я вышла в другую комнату, приказав его одевать, увидела, что к больному казаку пришли три двоюродные брата; они встали и, поклонясь, со слезами сказали мне: «Барыня, помоги ему; у него много детушек!» Я сквозь слезы выговорила несколько утешительных слов и спешила удалиться… Такие сцены тяжелее, нежели видеть смерть; там радуешься, видя, что Господь успокаивает страдальца; а здесь: надежда к жизни и почти ник^их средств к помощи. Все упование на Господа!
вечером, стоя на крыльце, я ожидала доктора. Нако-ец ВИЖУ> что он идет, и к нему подходит какой-то старик. Я, зная, что он не поймет, подошла к ним и объ-нила, что старик просит помочь его жене. Осмотря льницу, мы вместе пошли на квартиру, где ожидала нас несчастная, у которой страшная колика, так что она кричит.
Доктор, с помощью моей, все расспросил, велел тотчас поставить банки и прописал лекарство. Надо было видеть радость и благодарность этих несчастных!.. Подобная минута вознаграждает за многие лишения и неудобства. Вечером поставила себе два горчичника, и теперь пора отдохнуть.
Сегодня утром заезжала ко мне М. И. Княжевич и нашла, что я похудела, но мне кажется, что это с ее стороны пылкость воображения и боязнь за меня. Я чувствую себя очень хорошо, тем более, когда бываю обрадована ее приездом, — она добрейшая, прекрасная женщина.
24-го мая. Я забыла упомянуть, что 22-го мая, после обедни, была по совету Владислава Максимовича у губернатора Адлерберга. Он уже знал о моем приезде, а мне потому должно было явиться, чтобы, если Господь приведет возвратиться, то выпросить у него подорожную по казенной надобности. Он обещал и вообще был очень внимателен. А сегодня приезжал ко мне знакомиться гражданский губернатор Браилко, к которому я имела поручение от м-ме Казначеевой. Он уже третий раз приезжал, но я почти всегда при моих страждущих. Благодаря Бога, им лучше. Один только страдает другой день, и Бог не дает ему смерти.
Дела мои шли обычным порядком, и все, с помощью Божией, хорошо. Завтра двенадцать человек выписных. Надо писать много писем.
25-го мая. Встала довольно поздно, и поспешила к больным. Вчерашний страдалец умер в пять часов утра. Другие, благодаря Бога, поправляются, и теперь у меня больных двадцать четыре человека. Для слабых опять варила суп. Выходным дала по рюмке красного вина и по пяти копеек серебром на калач, и они очень благодарили. Двум, у которых пропали ранцы, дала по рубашке.
Вечером была у И. Я. Браилко, познакомилась с его женой и дочерью, очень милые и почтенные люди. Напившись чаю, пошла в сопровождении их к М. А. Рудзевич, чтобы поблагодарить ее за присланные вещи и спросить, как некоторые употребляются. Из Комитета получила двенадцать рубашек, семь пар чулок, чаю один фунт, голову сахару, малины, черники и холста для бинтов.
На требовании я подписываюсь: «Надзирающая за больными Копылова». Мое инкогнито сохраняется, но, конечно, не для всех.
26-го мая. Утро прошло как и всегда. Благодаря Бога, больных у меня не много, но главный доктор сказал, что скоро опять наполнят. В Севастополе нынче ночью слышны были выстрелы, но не очень сильные. Впрочем, я сама не слыхала. Чтобы воспользоваться прекрасным вечером, подышать свежим воздухом, а главное, исполнять предписание доктора — гулять каждый вечер — я решилась сегодня после обеда ехать на дачу к Княжевичам. И еше один магнит меня притягивал: в прошедший четверг, бывши у них, я получила письмо Мишеля и теперь надеялась на то же, хотя и не от него. Между тем твое письмо, мой милый брат, я получила 2-го числа. Крепко целую тебя за него и благодарю от души, за советы и замечания еще больше благодарю: они мне необходимы, а то, хотя во мне не ослабевает желание, но кажется слабо исполнение моей обязанности. Впрочем, скажу, положа руку на сердце: и рада бы сделать более, да нечего. И то, благодарение Господу, все идет хорошо.
Итак, приехав вечером на дачу, я нашла там человек пять гостей, между прочим Мансурова. Это очень умный молодой человек, и мы с удовольствием его слушали. К чаю приехала графиня Адлерберг; я с ней познакомилась, и она очень была внимательна ко мне, просила адресоваться к ней, если что будет нужно для моих больных. ВДишь ли, мой милый друг, как трудно мне сохранить °е инкогнито! Но слава Богу, здесь не находят важным ^г поступка и говорят об этом очень равнодушно. Да и вы, друзья мои, не думайте, что мой подвиг слишком важен… Самое трудное — это доехать, а здесь, право, ничего нет трудного; вот что Господь даст после. Здесь боятся одного, чтобы неприятель не занял Перекопа и тем не прекратил сообщения: тогда мой возврат будет потруднее приезда — но Бог милостив! Да будет во всем Его святая воля! Я этим руководствуюсь, на это надеюсь… хотя, признаться, очень лениво молюсь; молитесь вы за меня, мои родные! Верно, вашими молитвами Господь хранит меня. Впрочем, бывают минуты, как, например, сегодня: приехав в шесть часов на дачу, я узнала, что они пошли в сад, и когда я отправилась их отыскивать и шла между горой и дивными растениями в виду горы Чатырдага, по которой проходили облака, вся окрестность окружена высокими горами, на которых пасутся стада, и все это так дивно хорошо, что я почувствовала себя ближе к небу и от души помолилась и поблагодарила Бога за его неисчислимые благодеяния ко мне, недостойной и грешной.
27-го мая. Утро. Сегодня был у меня главный доктор и приказал шесть человек поносных перенести в другую больницу. Они, бедные, очень горюют и не хотят переходить; говорят, что они без меня пропадут, и вот моя награда.
А какие букеты роз стоят у меня в стаканах, просто прелесть! Здесь их множество, и мне присылают Марья Ив. Княжевич, Рудзевич и Браилко. От этого освежается воздух в комнатах, а у меня одна маленькая.
Сегодня не могла выдержать одного: как 'доктор резал кожу на ноге больного и из многих маленьких ран сделал одну, более четверти. Несчастный очень страдал, и я, передав инструменты, которые по обязанности держала, принуждена была выйти в другую комнату, чтобы не упасть. А теперь сделала и отнесла для двоих горчичники и шестерым питье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
