— Небось, тебя прежние хозявы разными герболаями кормили. В специальной ванне купали, а я из тебя безрукавку Тамарке сделаю.
Арго лежал, положив голову на вытянутые перед собой лапы, обиженно смотрел на человека добрыми глазами.
Этот взгляд, как мерещилось пьяному Крылану, насмешливых, женских глаз, еще больше разжигал и злил его.
— Щас ты у меня станцуешь краковяк, пидор. — Кралан накинул на Арго удавку. Пес послушно встал, сгорбился. Подкрылок потянул собаку на калду.
… Взвизг и хрипы около убойного цеха насторожили Найду. Она, крадучись, подошла к калде. Запах этого человека она узнала бы из тысяч. Он отнимал и прятал ее детенышей. Найда пристально следила за каждым движением Крылана. Вот он, приседая от натуги, потянул за перекинутую через перекладину веревку. Тело белого пса повисло в воздухе, забилось. Вся стая полукругом стояла за спиной Крылана, ждала. Слепыш кавказец, не понимая, что происходит, хрустел снегом, шумно тянул носом. Крылан оглянулся на скрип снега. Из темноты мерцали звериные глаза.
— В-вы… Ну-ка отседа! — Крылан сделал вид, будто нагибается за камнем. Но псы не бросились врассыпную. Найда зарычала. Крылану показалось, что топтавшийся на месте с развевающейся гривой кавказец заходит сзади. Но еще больше его напугал вид Майконга. Животным чутьем Крылан определил исходящую от этого уродливо могучего зверя смертельную опасность.
Белый сеттер, за которого было обещано «баснословное вознаграждение», бился в петле, ронял из пасти на навоз пену, хрипел.
— Пошли отседа, страхуилы! — бодря себя, закричал Крылан. Сунул руку за голенище — пусто. Нож остался на столе. Он двинулся было с калды. Найда перегородила ему дорогу. Крылан быстро трезвел. Он вдруг почуял: еще шаг, и он переступит черту, за которой его порвут на клочья. Псы окружали.
— Да нате вам, пидоры. — Он попятился, дрожа руками, развязал конец удавки. Арго упал в навоз, широко зевал ртом. Крылан нагнулся, сдернул петлю. Боком, боком обошел стаю, зашмыгнул в дверь. Схватил топор, остановился: «Эти пидоры и на топор кинутся…» Так к стае прибился белый сеттер.
… К убойному цеху, где на топчане спал мертвецки пьяный Крылан, «девятка» цвета валюты прорвалась около полуночи. Лом и Шило при красноватом свете лампочки не сразу разглядели валявшегося на деревянном топчане человечка в шапке и керзачах.
— Эй, мужик. — Лом пнул туфлей в топчан. Крылан осекся храпом и сел. Посидел с полминуты, не открывая глаз, и опять опрокинулся на свое дощатое ложе.
— Во, чуня. — Шило взял со стола кружку с недопитой брагой, понюхал. Поднес к лицу начавшего всхрапывать Рыцаря Смерти, струйкой стал лить в раззявленный рот. Крылан зачмокал, задохнулся, вскочил, бешено тараща глаза.
— Теперь проснулся, — заржали гости.
— Вы го, ох… — осекся Крылан, стер со щек гущу. Эти двое были похлеще, чем стая псов, это Крылан понял сразу.
— Слышь, земляк, говорят, ты из города белую собаку привез? — спросил Шило. — Может, продашь нам?
— За сколь?
— А сколько попросишь, — весело ответил Шило.
— Две тыщи. — Крылан нарочно назвал астрономическую сумму, чтоб отвязались.
— Годится. — Шило достал бумажник. Бросил на топчан четыре пятисотки. — Давай собаку!
— Ребята, я пошутил, — заерзал Крылан. — Нет у меня никакой собаки.
— А нам сказали, что есть. — Шило поднял с пола тот самый обрывок веревки с петлей. Повертел в руках, разглядывая прилипшую к ней шерсть и вдруг ловко накинул на шею Крылану, дернул. Рыцарь Смерти слетел с топчана на пол. Попытался руками растянуть петлю. Страшный удар ногой в пах скрючил его пополам.
— Тащи к лебедке этого шутника, — велел Шило Лому.
Они замотали конец веревки на крюк лебедки, которой Крылан поднимал туши коров. Лом завертел рукоятку. Крюк на тросе пополз вверх. Крылан вытянулся в петле, чуть касаясь пола носками керзачей. Хватался руками за веревку, хрипел.
— Где собака? — все так же миролюбиво спросил Шило.
— Ха-алде-е уа-ала-а…
— Во молодчина, уже вспомнил. Лом, опусти чуть-чуть, галстук другану уши жмет.
— Убежала со стаей. — Из вытаращенных глаз Крылана катились слезы. Он торопился, частил. — Без меня не поймаете. Сука буду…
— Опять ты нам балду гонишь. — Лом стрекотнул рукояткой лебедки, Крылана приподняло вверх.
— Пусти, покажу, — успел просипеть Крылан.
Через пять минут они, утопая в снегу, шли к полуразрушенному зданию старой фермы около речки. Впереди ковылял Крылан. Торчавшая из-под халата лопатка при каждом шаге вскидывалась, как обрубок крыла.
— Ты, запятая, смотри у меня! Не рыпайся. — Шило достал пистолет, клацнул, вгоняя пулю в ствол.
— Туда поросят дохлых отвезли днем, — не обратив внимания на угрозу, булькал Крылан. — Там они, больше им быть негде. Надо с двух сторон заходить. С того конца тоже дверей нету.
На счастье Крылана псы оказались на ферме. Но как только Найда заслышала скрип снега и в воротах показались человеческие фигуры, она прыгнула в оконный проем. За ней кинулась вся стая. Кавказец, побежавший следом за ними, смаху ударился головой о стену. Загородил дорогу. Псы толкали, прыгали через него.
— Вон, вон он, белый! — что есть мочи орал Крылан. — Вон, видишь? Быстрей!
Сеттер легким прыжком вылетел в окно. Кавказец все тыкался в стену. Под ногами у него подпрыгивал и взвизгивал спаниель.
Трое мужчин выбежали из здания, смотрели вслед убегавшим собакам. Последними мчались спаниель, за ним кавказец.
— Их теперь только на «Буране» можно догнать, — сказал облегченно Крылан. — Как рванули. Вон-вон, еще догоняют, оглобля с наперстком. — Указал на спаниеля с Джимом. Прикусил язык. Но эти оглобля с наперстком уже кому-то звонили по сотовому телефону.
Глава десятая
… Волчица бежала по санному следу. Принюхивалась к каплям мерзлой крови, накапавшей из саней с лосиной туши. След привел их на поляну, где охотники разделывали лосиху. Еще до того, как стая выбежала на поляну, от темневшей на снегу горки внутренностей метнулся в лес седой лисовин.
В мгновенье ока псы сожрали лосиные внутренности, зародыши лосят. Волчица затрусила, было, в поле, но оглянувшись на замершего кавказца, остановилась. Задрав лохматую башку, Джим двигал обрубками ушей. Волчица взбежала на пригорок. Стая ждала. В стылом воздухе волчица тоже уловила задавленные хрипы и направилась в сторону черневшего в низине перелеска. Стая бежала следом. Скоро они наткнулись на след раненого сохатого. Лось лежал в ложбине под осиной. Заслышав собак, зверь тяжело поднялся и пошел. Собаки окружили его и молча бежали по бокам. Один сеттер заливался лаем, пока не осип. Обессиленный лось цеплялся за ветви рогами, падал, опять шел. Волчица бежала перед самой мордой, выжидала. Они загнали сохатого в овраг, где он по брюхо завяз в снегу. Забился в пресмертных муках. Когда сохатый вытянул свою рогатую голову, будто клал ее на эшафот, волчица бросилась на него, как живой нож ударила клыками по горлу. Псы накинулись на трепещущее тело. В голодной ярости давились густой шерстью, рычали.
