— Джелли, проследи за женщиной, — сказала она. — Грета, найди веревку и привяжи ее к стулу. Руби, поднимись наверх и убедись, что в доме никого нет. А я проверю подвал.
Она спустилась в погреб. Там на грязном полу лежал человек, связанный и с кляпом во рту. Кляп закрывал большую часть лица, но было видно, что половина уха у него оторвана.
Вытащив изо рта кляп, она нагнулась и одарила лежавшего долгим, страстным поцелуем.
— Добро пожаловать во Францию!
Он усмехнулся:
— Это наилучший прием, которого только можно ожидать.
— У меня твоя зубная щетка.
— Я уронил ее в последний момент, так как не был окончательно уверен в этой рыжей.
— Это немного усилило мои подозрения.
— Ну и слава Богу.
Она вытащила маленький острый нож и стала разрезать связывавшие его веревки.
— Как ты сюда попал?
— Прошлой ночью выбросился на парашюте.
— За каким чертом?
— Рация Брайана явно находится под контролем гестапо. Я хотел тебя об этом предупредить.
Она крепко его обняла.
— Я так рада, что ты здесь!
Он обнял ее и поцеловал.
— В таком случае я тоже рад.
Они поднялись наверх.
— Посмотрите, кого я нашла в погребе, — сказала Флик.
Все ждали инструкций. Флик ненадолго задумалась.
После стрельбы прошло уже пять минут. Соседи должны были услышать выстрелы, но сейчас мало кто из французов поспешит звонить в полицию — боятся, что им устроят допрос в гестапо. Тем не менее не стоит бессмысленно рисковать — нужно убраться отсюда как можно скорее.
Она обратила внимание на привязанную к стулу фальшивую мадемуазель Лема. Флик знала, как ей следует поступить, и ее сердце сжималось от этой перспективы.
— Как вас зовут? — спросила она женщину.
— Стефания Винсон.
— Вы любовница Дитера Франка?
Она побледнела как полотно, но смотрела с вызовом, и Флик подумала о том, как она красива.
— Он спас мне жизнь.
Так вот чем Франк завоевал ее лояльность, подумала Флик. Но разницы тут никакой нет — предатель есть предатель, каковы бы ни были его мотивы.
— Вы привели Вертолета в этот дом, чтобы его тут схватили.
Она ничего не ответила.
— Вертолет жив?
— Я не знаю.
Флик указала на Пола.
— Его вы тоже сюда привели. Вы помогли бы гестапо всех нас схватить. — Когда она думала об угрозе для Пола, в ее голосе звучал гнев.
Стефания опустила взгляд.
Обойдя стул сзади, Флик вытащила пистолет.
— Вы француженка, а сотрудничаете с гестапо. Вы могли нас всех убить.
Остальные, понимая, что сейчас случится, отошли в сторону, чтобы не оказаться на линии огня.
Стефания не могла видеть пистолет, но понимала, что происходит.
— Что вы собираетесь со мной сделать? — прошептала она.
— Если мы оставим вас здесь, — сказала Флик, — вы сообщите Дитеру Франку, сколько нас, опишете нас и поможете ему схватить нас, чтобы подвергнуть пыткам и убить… разве не так?
Стефания не ответила.
Флик направила пистолет ей в затылок.
— Вы можете чем-то оправдать свою помощь врагу?
— Я сделала то, что должна была сделать. Разве не так следует поступать?
— Именно так, — сказала Флик и дважды нажала на спусковой крючок.
Выстрел громом прозвучал в замкнутом пространстве. Из лица женщины брызнул фонтан крови и чего-то еще, капли упали на ее элегантное зеленое платье, и она беззвучно осела вперед.
Джелли вздрогнула, Грета отвернулась. Побледнел даже Пол. Ничего не выражало лишь лицо Руби.
Секунду все молчали.
— Надо выбираться отсюда, — сказала Флик.
Глава сорок вторая
Лишь в шесть часов вечера Дитер припарковался возле дома на рю дю Буа. После долгого путешествия его небесно-голубая машина была покрыта пылью и мертвыми насекомыми. Когда он вышел из машины, вечернее солнце спряталось за тучку, и пригородная улица погрузилась в тень. Дитер поежился.
Он снял защитные очки — он ехал с открытым верхом — и разгладил пальцами волосы.
— Пожалуйста, подожди меня здесь, Ганс, — сказал Дитер. Он хотел встретиться со Стефанией наедине.
Открыв ворота и войдя в палисадник, он заметил, что машина мадемуазель Лема исчезла. Дверь гаража была открыта, сам гараж пуст. Стефания взяла машину? Но куда она могла поехать? Она должна была ждать его здесь, под охраной двоих гестаповцев.
Пройдя по дорожке к дому, он потянул за шнурок звонка. Его звук скоро затих, но в доме по-прежнему царила странная тишина. Дитер заглянул через окно в переднюю гостиную, но там, как всегда, было пусто. Он позвонил снова. Опять никакого ответа. Он наклонился, чтобы заглянуть в щель почтового ящика, но увидел совсем немного: часть лестницы, картину с изображением горного пейзажа в Швейцарии, и полуоткрытую дверь в кухню. И никакого движения.
Дитер взглянул на соседний дом и увидел, как там опускается штора и кто-то поспешно отходит от окна.
Обойдя вокруг дома, он через задний двор прошел в сад. Два окна были разбиты, задняя дверь стояла открытой. Дитера охватил страх. Что там произошло?
— Стефания! — позвал он. Никакого ответа.
Он вошел в кухню.
Сначала он не понял, на что смотрит. К кухонному стулу обычной бельевой веревкой был привязан какой-то сверток, похожий на женское тело с отвратительным месивом сверху. Через секунду опыт, полученный в полиции, подсказал ему, что отвратительное месиво — это простреленная человеческая голова. Затем он увидел, что на мертвой женщине надеты разные туфли — одна черная, одна коричневая, и понял, что это Стефания. Издав мучительный стон, он закрыл глаза руками и, рыдая, медленно опустился на колени.
Через минуту Дитер с трудом отвел руки от глаз и заставил себя снова взглянуть на тело. Оставшийся в нем детектив отметил капли крови на юбке и пришел к выводу, что Стефанию застрелили сзади. Возможно, это было гуманно — она могла не выдержать, зная, что сейчас умрет. Стреляли дважды, подумал он. Большие выходные отверстия обезобразили ее милое лицо, уничтожили глаза и нос, чувственные губы были окровавлены, но остались целыми. Если бы не туфли, он бы ее не узнал. Глаза Дитера наполнились слезами, он с трудом различал облик Стефании.
Ощущение утраты пронзало его словно пуля. Никогда в жизни он не испытывал такого шока, как сейчас, когда ее потерял. Она больше не посмотрит на него своим гордым взглядом, на нее больше не будут оглядываться в ресторанах, он больше никогда не увидит, как она натягивает чулки на свои безупречные ноги. Ее стиль и ее разум, ее страхи и ее желания — все это было уничтожено, вычеркнуто из жизни, закончилось. Ему казалось, что это его застрелили, что он утратил часть самого себя.
Он прошептал ее имя — по крайней мере хоть это у него еще осталось.
И тут он услышал сзади чей-то голос.
Дитер испуганно вскрикнул.
Звук повторился снова — бессловесный, но явно человеческий голос. Дитер вскочил на ноги, повернулся и вытер слезы. Только сейчас он заметил лежавших на полу людей в форме — это были телохранители Стефании. Они не смогли ее защитить, но по крайней мере отдали свои жизни, пытаясь это сделать.
Или один из них.
Один лежал неподвижно, но другой пытался заговорить. Это был молодой парень девятнадцати или двадцати лет, черноволосый, с небольшими усиками. Его форменная фуражка валялась рядом на покрытом линолеумом полу.
Дитер пересек помещение и опустился на колени рядом с раненым, отметив выходные отверстия у него на груди — его застрелили сзади. Гестаповец лежал в луже крови, голова его дергалась, а губы шевелились. Дитер приложил к ним ухо.
— Воды! — прошептал раненый.
Он умирает от кровопотери — перед концом они всегда просят воды. Дитер такое уже видел, когда воевал в пустыне. Он нашел чашку, наполнил ее водой из-под крана и поднес к губам умирающего. Тот выпил ее всю, вода капала с подбородка на окровавленный китель.
Дитер знал, что нужно позвонить врачу, но он должен был выяснить, что здесь произошло. Если промедлить, то раненый может умереть, так и не рассказав того, что знает. Дитер колебался всего секунду. Этот человек не представляет особой ценности. Дитер сначала его опросит, а потом вызовет врача.
— Кто это был? — спросил он и снова наклонил голову, чтобы услышать шепот умирающего.
— Четыре женщины, — хрипло произнес тот.
— Галки, — с горечью сказал Дитер.
— Две зашли спереди… две сзади.
Дитер кивнул. Он уже мог представить, как развивались события. Стефания пошла к парадной двери, чтобы впустить посетителей. Гестаповцы стояли наготове, глядя в сторону коридора. Террористы пробрались к кухонным окнам и застрелили их сзади. А потом…
— Кто убил Стефанию?
— Воды…
Дитер усилием воли подавил прилив нетерпения. Подойдя к раковине, он вновь наполнил чашку и снова поднес ее к губам умирающего. И снова тот все выпил и вздохнул с облегчением, но вздох сразу перешел в предсмертный стон.
