нем, но теперь я вижу, что и она не имеет полноты знаний. А вот, что поведал последний адан. — Я на миг замолчала, собираясь с мыслями. — Шамхар говорит, что Белый Дух появился из яркой вспышки во тьме Мироздания… И поначалу это был небольшой кристалл льда. Но время шло, и кристалл рос, впитывал знания, которые сохраняло Мироздание, наливался силой и мощью. И когда был наполнен до кроев, лед взорвался ослепительным белым светом, и тогда Дух осознал себя.
Он больше не был тем, кто плыл в пустоте, но стал кем-то новым и могущественным. Белый Дух покинул то место, где родился и взрослел. Он отправился блуждать по Мирозданию, продолжая познавать себя и то, что окружает его. Никто не знает, сколько эпох он плыл по просторам Вселенной, продолжая поглощать знания многих миллиардов прожитых жизней, пока однажды не остановился.
Дух был холоден, как и окружавшая его пустота. Родившись изо льда, он оставался льдом. Но когда блуждания его закончились, он, наполненный скопленными знаниями, осознал новую истину, что одинок. И тогда Белый Дух создал себе семью. Он соткал братьев и сестер из своего сияния, выплеснул частичками света, а вместе со светом к ним перешли и частицы его силы. Каждому досталась своя. Вот некоторые из даров: Илсым получила дар Жизни, Нушмал — дар времени и пространства, Увтын — власть над снами, Илгиз… Он появился последним, и младшему брату достался дар управления земной твердью.
Но семье был нужен дом, и Дух создал его — так появился Белый мир. Братья и сестры взялись обустраивать его, наполнили живыми существами, травой и деревьями. Потом появились люди — беловолосые со светлыми, почти прозрачными, будто лед, глазами. Впрочем, эту часть я дополняю знаниями, какие мне дала моя названная мать. Потому могу сказать, что потом Илсым родила сыновей — младших Духов, и, определяя каждому из племянников дело, Создатель дал им и народ, за которым они присматривали. Пагчи, кийрамы и прочие. Легенда о Хайнударе и кийрамах крайне занимательная и поучительная, и я вам как-нибудь, ее непременно расскажу, если пожелаете, — улыбнулась я. А после добавила: — Но теперь я знаю, что означает название последнего савалара — Сияющий в Пустоте.
— Это и есть Белый Дух, — с пониманием кивнул его сиятельство. — Крайне занимательно, крайне. — Он чуть помолчал: — Мне думалось, что этот адан даст ответы на ваши вопросы о причинах упадка их цивилизации. А он открывает вам сам мир от сотворения. Невероятно.
Я встала с подоконника и, обняв себя за плечи, прошлась по маленькой гостиной. Дядюшке, как и всегда, удалось отвлечь меня, и теперь мысли мои витали среди вечных и холодных звезд, одной из которых когда-то был создатель Белого мира. Отчего-то я была уверена, что это и имел в виду Шамхар, рассказывая, как Белый дух родился из взрыва света. Я когда-то читала нечто подобное о рождение звезд. Почти… А может и нет, в тот момент я не сказала бы в точности, но именно такая ассоциация посетила меня.
Перед внутренним взором появилась ледяная песчинка, затерянная на бесконечных просторах Вселенной.
— Потрясающе, — прошептала я.
Быть может, потом Он несся сквозь пространство кометой. И тогда, когда мы глядим на небо и видим падающие звезды, то, быть может, мы видим рождение Богов? Или же их взросление. Смертному выпадает честь узреть будущего Вершителя судеб, даже не подозревая об этом.
— Голова кругом от догадок, — усмехнулась я, не спеша пояснить его сиятельству своих слов и мыслей. — Но как Он создал своих братьев и сестер! Плоть от плоти… Отец разделил себя на части и каждой дал имя и Силу. Я ведь верно понимаю, дядюшка, как вы считаете? Но, кажется, я знаю, почему именно Илсым получила дар Жизни.
— Почему? — с любопытством спросил граф.
— Но как же! — воскликнула я и обернулась. — Истинная жизнь проходит через рождение! Потому-то Создатель и дал сестре выносить первых людей! Он бы и сам мог оживить существо из снега и льда, но вышла бы пародия на жизнь, вроде той, что сотворил Илгиз в желании превзойти брата. И потому Илсым выносила и родила, как и предполагает Мироздание. Это удел женщины. Это закон! А завистливый брат пошел не просто против старшего брата и своего создателя, он решил поспорить с самим Мирозданием. И проиграл, не мог не проиграть. Сколько же еще открытий ожидает впереди, просто голова кругом…
Его сиятельство негромко рассмеялся, и я очнулась и перевела на него удивленный взгляд.
— Почему вы смеетесь? — спросила я.
— Вы так прелестны сейчас, дитя мое, — пояснил граф. — Будто малый ребенок, оказавшийся среди ярких игрушек. И эта искренняя вера…
— О-о, дядюшка, не кощунствуйте, — я укоризненно покачала головой. — Да, Белый Дух не является нашим Богом, не вашим. Я приняла Его всей душой и со всей искренностью. Более того! Я видела Его, ваше сиятельство, видела, как вижу вас. Он говорил со мной, оберегал, помогал, направлял. Он принял меня, как еще одно свое дитя. А вы говорите — игрушки. Это вовсе не игрушки, это история Белого мира. И если бы она была выдумкой, то я не оказалась бы в развалинах савалара и не встретилась с Шамхаром тысячи лет назад. Сама книга служит доказательством того, что всё это истинная правда!
Дядюшка поднял руки и воскликнул:
— Тише, дорогая моя, тише! Прошу простить меня, я вовсе не желал оскорбить ни ваших чувств, ни веры.
Я выдохнула и вернулась в кресло, после улыбнулась и ответила:
— Я не обижена, дядюшка. Вы попросту житель этого мира и почитаете наших Богов. Не прошли через то, что довелось испытать мне. Но дело даже не в этом. Наши Боги давно не являются нам. Быть может, мы и сами в этом виноваты, потому что, хоть и ходим в храмы, молимся и соблюдаем все обряды, но где-то в глубине души воспринимаем их Бытие, как легенды. Но в Белом мире Духи всё еще близки со своими детьми, и дети не просто блюдут их наставления. Они никогда не оставят в лесу горящего огня, не позволят скотине вытоптать пастбище, не сорвут лишней травинки без нужды. И потому, как бы покойный Налык ни ненавидел пагчи, сам он не осмеливался выкосить племя под корень, хоть и имел на то возможности. Готов был подставить Вазама и Танияра под гнев Покровителя лесов, но лишь бы самому не замарать руки кровью его подопечных.
А кийрамы? Они ни за что не тронут хищника, если тот не станет нападать.
