больше не смеялся и не разговаривал. Стояла оглушающая тишина. Все слушали нас.
– Ты должна поднять Ильгранде. Хотя вернее будет сказать, притянуть мир к нему. Ильгранде – это что-то вроде проходящего через все существующие миры потока концентрированной магии.
– Ты с ума сошел? – ужаснулась я. – Как ты себе это представляешь? Двигать мир… Я не понимаю, как это возможно. Мир ведь планета, шар, если его сдвинуть с орбиты…
– Не в прямом смысле слова, – устало вздохнул Монту, а я только сейчас обратила внимание, что мой проводник изменился до неузнаваемости. Он казался намного старше, будто успел за эти месяцы прожить годы, а то и тысячелетия. – Планета, конечно же, останется на месте. В физическом плане. А вот сам мир должен сместиться.
– Зачем? – тут же спросил Тоберон.
– Потому что в том месте, где мы соприкасаемся с завесой, начала образовываться стабильность. Там возник Порядок. Это означает, что там вскоре родится новый мир.
– Но там ведь Хаос, – я сглотнула, поморщившись. От таких новостей у кого угодно заболит голова.
– Уже нет. Мы должны снять этот мир с шипа Хаоса, отойдя чуть в сторону от завесы. Это необходимо. Если все будет происходить в естественных условиях, то, боюсь, этот мир ждет столько катастроф, что тут не останется ничего живого. Конечно, вскоре жизнь зародится заново, но это будет кто-то другой, а не вы.
– Но как можно сдвинуть целый мир? – я нервно хохотнула, так как это даже звучало абсурдно. – Это ведь не стол и даже не замок. Целый мир, Монту. О чем ты говоришь? У меня нет такой силы. Если только Иллиадар, но он ведь…
– Это должен сделать источник. Ты ведь не думаешь, что случайно появилась в этом мире спустя столько веков после исчезновения всех источников и стражей?
– Хочешь сказать, что все было заранее предрешено и началось еще тогда? – спросила устало, уже понимая, что все так и есть.
– Верно, – Монту головой боднул меня в скулу и неожиданно мурлыкнул, словно хотел поддержать. – Новому, зарождающемуся миру нужна была магия. Но он рождается слишком далеко от основного потока, поэтому этому миру пришлось сдвинуться ближе к завесе и отдать почти всю свою накопленную магию. Ее, к слову сказать, было не так мало. Антанты стали мешать. Ведь именно они извечно удерживали этот мир около потока. Передача длилась тысячелетие, и сейчас она закончилась. Этот мир сделал свое дело и должен вернуться туда, где его место. Туда, где он был всегда.
– Но там его держали сотни пар антантов!
– А сейчас его держат триста шестьдесят пять сердец, которые ты самолично присоединила к потоку.
– Как ты себе это представляешь? Это нереально, Монту. Кто бы это ни придумал, он разве не понимал, что одному человеку такое не под силу?
– Человеку, может, и нет. Но ты ведь не человек, Селена.
– Альвара. Да, да, я знаю, и что это меняет? – спросила чуть раздраженно. На самом деле я дико растерялась, поэтому старалась хотя бы так восстановить душевное равновесие.
– Я думаю, кое-кто лучше меня расскажет, кто ты на самом деле.
Сказав это, Монту испарился, а минуту спустя воздух зарябил и прямо перед нами, в замке графа, в главном зале, где мы праздновали, как мы тогда думали, завершение миссии, появилась альвара.
Все взгляды тут же устремились к ней. Мне сразу стало понятно, что я какая-то неправильная альвара. Женщина, стоящая перед нами, не могла быть простым смертным существом. Волосы ее были так белы, что буквально сияли. Причем белыми были и ресницы, и брови. Казалось, на них осел белоснежный иней. Светло-голубые глаза одновременно были и холодными, и наполненными мягким светом. Кожа сияла, как, впрочем, и вся альвара. Она даже ощущалась не так, как люди. От нее исходил холод, но он был до странного приятным.
– Селена, дочь моя, – заговорила женщина, и я вздрогнула. Даже голос у нее был совершенно не такой, хотя говорила она вроде бы на обычном и хорошо знакомом нам языке.
– Так, – я подняла руки вверх, давая понять, чтобы мне дали минутку подумать. Я вздохнула. Что ж, это должно было когда-то случиться. Или не случиться. Но я почему-то была уверена, что эта встреча обязательно произойдет. – Я так понимаю, вы моя мать?
Альвара между тем села за стол и снова обратила на меня взгляд. Все вокруг молчали.
– Все верно, – кивнула она, и я заметила голубые хрусталики сережек, на секунду показавшиеся из-под длинных белоснежных волос.
– И почему я на вас не похожа? Полукровка? Мой отец был человеком? И как вас зовут? – начала я по своей привычке задавать вопросы.
– Мое имя Невадора. И нет, ты дитя двух альваров.
– О, так можно? – спросила, тут же вспомнив, что истинными драконами называют только тех, кто рожден в союзе между драконом и альварой. Ну, или наоборот.
– Конечно, – Невадора улыбнулась. – В отличие от драконов, дети, рожденные от двух альваров, считаются носителями самой чистой крови.
– Что-то незаметно, – скептически отозвалась я, оглядывая свою мать.
– Все верно. Я снежная альвара, а ты лунная, – с улыбкой произнесла Невадора, только понятней от этого не стало. Она сразу увидела это по нашим лицам, так что начала пояснять: – Лунные альвары рождаются очень редко. И все они являются держателями ключа от подлунного мира. Когда я говорю редко, я имею в виду, что новый лунный альвар или альвара появляется на свет только тогда, когда предыдущий решает уйти на перерождение. Тот кулон, что ты носишь на шее, – это ключ, благодаря которому ты можешь в любое время уйти в подлунный мир. Или впустить в него нас и драконов. Правда, мы можем находиться там недолго, и только раз в десятилетие. В отличие от тебя и твоего стража. В этот раз именно мне выпала честь родить лунную альвару.
– Орайон? –спросила я то, что меня интересовало в моем кулоне. Там ведь было выгравировано два имени.
– Название подлунного мира.
– А почему тогда я, если такая вся ценная, оказалась в богом забытой деревне в центре Пояса Хаоса? – с удивлением поняла, что в голос у меня пробралась обида. Честно говоря, к женщине, сидящей напротив, я не испытывала теплых чувств. Я понимала,
