Двинувшись со своим конным полком на прорыв, Еремей Глебович поневоле обнажил правый фланг суздальского войска. Воеводе удалось пробиться к дружине Владимира, но на выручку Мстислава и его гридней сил явно не хватало. Еремею Глебовичу пришлось принять трудное решение: пожертвовать Мстиславом, но спасти Владимира.
Отходя к своим основным силам, Еремей Глебович видел, что пешая суздальская рать все больше подается назад под натиском татар, которые давят на русичей сразу с трех сторон, имея численный перевес. Всеволод Георгиевич храбро сражался на своем фланге, но из поля его зрения совершенно выпали центр и другое крыло суздальского войска.
Вклиниваясь между владимирским пешим полком и полком из Новгорода Низовского, татары уже почти рассекли суздальскую рать надвое.
В этот критический момент битвы на татар навалились рязанские ратники во главе с братьями Ингваревичами. Пеший рязанский полк под началом Глеба Ингваревича подоспел на помощь новгородцам и владимирцам, а конная коломенская дружина, ведомая Романом Ингваревичем, ринулась на выручку к Мстиславу Георгиевичу.
Стоящий на задних лапах лев, держащий крест в передних лапах, был изображен на знамени владимирского полка. Белый голубь, взмахнувший крыльями, виднелся на красном полотнище суздальского пешего полка. Пеший воин с обнаженным мечом в руке был на знамени Глеба Ингваревича, являясь гербом Рязани. Эти три стяга, вздымаясь над звенящей железом кровавой сумятицей, показали татарам неодолимую силу объединенных русских полков. Русичи не только выстояли под вражеским напором, но и отбросили к концу дня татар к их становищу.
Казалось бы, этот успех должен был сплотить и примирить князей, но этого не произошло.
Собравшись на совет в шатре Еремея Глебовича, князья опять перессорились друг с другом. Мстислав, чудом избежавший смерти в неравном бою, с бранью высказал старшему брату все, что он думает о нем как о полководце. Досталось от Мстислава и Еремею Глебовичу, который, по его мнению, намеренно не подоспел на помощь, желая ему смерти.
– А я, как видишь, уцелел, воевода! – гневно молвил Мстислав. – Думаешь, я забыл, как ты противился тому, чтобы отец посылал меня в этот поход? Тебе хочется всю славу от победы над мунгалами себе захапать!
– До победы над мунгалами еще далеко, братья, – сказал Роман Ингваревич. – Сегодня мы столкнулись лишь с головным отрядом Батыевой орды. Вот и поразмыслите, какая силища на нас надвигается!
Владимир, получивший несколько легких ран в сражении, угрюмо отмалчивался. Он понимал, что лишь благодаря смелости Еремея Глебовича и стремительному удару рязанских полков ему удалось выйти живым из труднейшей сечи. Однако Владимиру было неловко благодарить воеводу, видя недоброжелательность к нему со стороны Мстислава. Тем более у Владимира не поворачивался язык, чтобы воздать хвалу братьям Ингваревичам, на которых у него имелся зуб после вчерашней размолвки.
Всеволод Георгиевич, обидевшись на Мстислава, заявил, что уступает главенство над суздальскими полками Еремею Глебовичу.
Это окончательно вывело Мстислава из себя. Он наговорил старшему брату немало обидных слов, поскольку с детских лет привык насмехаться над ним. Всеволод ответил Мстиславу тем же, обзывая его завистником, бабником и плутом. У братьев едва не дошло до драки, лишь вмешательство Еремея Глебовича немного утихомирило двух забияк.
– Ради пользы общего дела я передаю главенство над суздальским войском Роману Ингваревичу, – объявил Еремей Глебович, бросив на Мстислава и Всеволода сердитый взгляд, – ибо с такими заводилами, как вы, нам каши не сварить.
Дабы еще сильнее досадить Мстиславу, Всеволод одобрил решение Еремея Глебовича. Согласился с этим решением и Владимир, желая хотя бы таким способом отблагодарить воеводу за свое спасение.
Глава тринадцатая
Смерть хана Кюлькана
Задувший под вечер юго-западный ветер разносил по всему татарскому становищу тяжелый запах сгоревшей человеческой мертвечины. Это воины хана Кюлькана жгли на огромных кострах своих погибших соратников.
В шатре Кюлькана до полуночи продолжался допрос русичей, плененных татарами в дневном сражении с русскими полками. Пленных было шестеро, всех их после допроса обезглавили тут же, у ханского шатра. Присутствовал на этом допросе и Моисей как ханский толмач.
Вернувшись в свою юрту, Моисей грубо потребовал подогреть ему ужин.
Терех мигом вскочил со своей лежанки, подбросил сухого валежника в очаг и подвесил над огнем небольшой котел с вареной бараниной.
Тем временем Моисей, снимая с себя шубу, шапку и рукавицы, делился со своими невольниками услышанным на допросе:
– Сегодня мунгалы сражались с суздальскими полками, во главе которых стоят сыновья князя Георгия. – Моисей уселся на свое ложе, жестом руки веля Саломее стащить с него сапоги. – Трудненько пришлось ныне мунгалам, не удалось им с ходу разбить суздальцев. Похоже, завтра новая битва начнется. Хан Бури и Кюлькан отругали Тангута, Батыева брата, за то, что тот был нерасторопен в сече. Вместе с суздальцами против татар стояли в битве остатки рязанских полков во главе с коломенским князем Романом Ингваревичем.
Саломея незаметно переглянулась с Терехом, прочтя в его молчаливом взгляде радостное: «Ну вот, дождались!»
Сев за низкий стол, Моисей принялся жадно поедать вареную баранину, разрывая жирное мясо руками.
Саломея и Терех прислуживали ему, поднося другие кушанья и подливая в чашу айран, овечье молоко. От кобыльего молока у Моисея начиналась изжога, поэтому он предпочитал пить овечье молоко за неимением коровьего.
– Удивительное дело! – вдруг с усмешкой воскликнул Моисей, вытирая жирные пальцы краем льняного полотенца. – Прохожу я сегодня по становищу хана Бури и вижу юную невольницу, идущую к проруби на реке с кожаным ведром в руке. Я глянул ей в лицо и просто обомлел! Это была Радослава, дочь Юрия Игоревича. Остановил я ее и расспросил, как и где она в неволю угодила, ведают ли мунгалы, что она – княжеская дочь, кто ее господин… Ну, и все такое.
Саломея и Терех вновь переглянулись.
Моисей между тем продолжал разглагольствовать с самодовольным лицом:
– Оказывается, Юрий Игоревич спровадил Радославу к ее тетке в Переяславец еще до подхода татар к Рязани. Когда тумен хана Бури взял Переяславец штурмом, Радослава переоделась в одежду служанки и была пленена мунгалами вкупе со всей княжеской челядью. При дележе невольников Радослава досталась темнику Дегаю. Я сказал Радославе, что могу выкупить ее у Дегая, при условии, что она станет моей наложницей. Радослава обрадовалась моим словам, видимо, несладко ей живется у грубоватого Дегая.
Готовясь отойти ко сну, Моисей помочился в глиняный кувшин, который услужливо держал перед ним коленопреклоненный Терех. Потом Моисей обнажился и, с блаженными вздохами, сидя наблюдал за тем, как Саломея обмывает теплой водой его ноги, руки и грудь.
– Здесь промой тщательнее, милая, – похотливо осклабился Моисей, когда покорные руки Саломеи коснулись его интимного места. – Сейчас тебе придется сосать мою толстую колбаску.
– Опять! – Саломею невольно передернуло. – Поимей совесть, брат!
– Кто бы говорил про совесть! – скривился Моисей, наградив сестру пощечиной. – Ты пыталась опутать греховной связью княжеского сына, будучи замужем за боярином Брониславом. Ты же, паскудница, отказала мне в помощи, несмотря на мои мольбы! Тебе всегда было наплевать на христианские добродетели, сестрица. Мне ли не знать, из какого теста слеплена твоя душа!
Саломея склонила голову и, стиснув зубы, принялась мыть и одновременно ласкать своими ловкими пальцами затвердевший вздыбленный жезл Моисея.
Закончив омовение, Моисей возлег на свое широкое мягкое ложе в глубине юрты. Туда же пришла Саломея, раздевшись донага, чтобы одарить ненавистного ей брата ласками, до которых он был очень охоч.
– Потерпи, сестрица, – с ухмылкой промолвил Моисей, глядя на то, как Саломея облизывает его стоящий колом красноголовый жезл. – Скоро меня ублажать на ложе будет юная княжна, тебя же, строптивицу, я отдам темнику Дегаю в обмен на Радославу.
Утолив свою похоть, Моисей укрылся с головой одеялом из овчинных шкур и захрапел.
Саломея обмылась остатками теплой воды, стоя возле очага. Затем, обтираясь длинным полотенцем, она громким шепотом окликнула Тереха. Тот спал на своей лежанке, укрывшись плащом.
Терех приподнялся на локте и взглянул на Саломею, которая приблизилась к нему, бесшумно ступая босыми ногами. Завернувшись в полотенце, Саломея присела на корточки рядом с Терехом.
– Завтра мунгалы сойдутся в сече с русскими полками, это будет удобным моментом для нашего бегства, благо лес недалеко, – прошептала Саломея, наклонившись так, что ее растрепанные вьющиеся волосы коснулись небритой щеки Тереха. – Но перед тем, как сбежать, ты зарежешь этого мерзавца!
