Еще перед выездом командир батальона строго определил место для Невского и его БТР — оставаться в составе бронегруппы, не соваться с ротами на «прочесывание» кишлаков. И вообще — поменьше «самодеятельности», командир батальона лично будет определять доктору задачу. «Я должен тебя вернуть в целости и сохранности, как просил ваш командир Медроты, майор Семенчук. А я его уважаю, поэтому обещал ему», — на прощание обронил комбат.
Боевая техника стала рассредоточиваться, занимая строго определенные места. Свой БТР Невский распорядился поставить на небольшом удалении от бронемашин управления батальона. Еще раз, проверив свое медицинское имущество, Невский вылез из бронетранспортера, прошелся, разминая затекшие ноги. Кругом сновали офицеры и солдаты. Это напоминало гигантский потревоженный муравейник.
Прошло минут тридцать. Появилась пара вертолетов, они и нанесли бомбоштурмовой удар, сбросив по две бомбы. Над всем кишлаком надолго повисло пыльное облако, казалось, она никогда не осядет. О, эта знаменитая Кандагарская пыль! О ней можно писать целые страницы.
Кишлак был взят бронетехникой в «колечко», вскоре застучали крупнокалиберные башенные пулеметы БТРов, «затявкали» автоматические пушки с БМП-2. С этого расстояния Невскому было не видно, с кем ведется бой. Возможно, это пытались покинуть свои дома местные жители. Были ли они все душманами — сказать трудно. Когда пыль окончательно осела, роты двинулись на «проческу», редкие цепочки бойцов перемещались к низкорослым глиняным домикам, затрещали автоматные очереди.
— Ни хрена там уже не найдут! Все давно попрятались в кяризах. Это так называются подземные колодцы с ходами сообщений. Весь Афган изрыт за долгие века. Практически в каждом доме есть такой колодец, а от колодца к колодцу идут ходы сообщений, там «духи» и свободно перемещаются. — Рядом с Невским остановился старший лейтенант. Он дружелюбно взглянул на Александра и протянул руку, представившись: «Сергей Монастырлы, минометчик. А ты, как я понял, замещаешь нашего заболевшего дока?»
Врач кивнул головой и назвал себя, крепко пожав в ответ руку.
— В кого же тогда все стреляют?
— Ну, это больше психологическое воздействие. Хотя, могут кого-нибудь и завалить. А если повезет, то и в плен взять. Ладно, побежал. Проверю, как там мои «самовары», то бишь, минометы. Пока.
Он стремительно сорвался с места и вскоре исчез за пригорком.
— Товарищ старший лейтенант, мы завтрак приготовили. Давайте поедим. Война войной, а перекусить не мешает, — водитель Влад неожиданно «вырос» за его спиной.
Невский кивнул и двинулся за Валком. У их БТР уже сидели в кружок все санитары и санинструктор. Старший лейтенант принял из рук пулеметчика разогретую банку с перловкой, смешанной с тушенкой, кусок хлеба, ложку. Присел рядом. Голод давал о себе знать, поэтому и такое блюдо «шло на ура». Ели молча, изредка поглядывая в сторону выстрелов.
После чая все заметно оживились. Травили байки, вспоминали случаи из прошлых рейдов. Каждому было, что рассказать.
Первые раненые появились часа через два. Их привезли на одном БТР. Оказывается, не все в этом кишлаке спрятались в этих самых кяризах. Со слов раненых, душманы выскакивали из своих подземных укрытий и открывали огонь из стрелкового оружия, потом снова уходили. К счастью, все раненые были задеты осколками и пулями легко (два ранения в руку, один — в голень). Первую помощь им оказали санитарные инструктора рот, наложив повязки, а на раненую ногу был даже наложен резиновый жгут.
Невский первым делом провел «контроль жгута» — ослабил его, кровотечения не появилось. Все ясно. Этот самодельный жгут здесь лишний, тугая повязка надежно остановила кровотечение. Выяснилось, что жгут этот наложил его товарищ, в порядке взаимопомощи, а бинтовал ногу уже подоспевший санинструктор. Зря он не проверил нужность этого жгута. Впрочем, времени прошло не много, кровообращение еще не успело нарушиться. Черт, а, сколько таких жгутов может быть впопыхах наложено не по показаниям!
Врач сменил всем промокшие кровью и загрязненные повязки, с удовлетворением окинул взглядом свою работу. Начало положено. Скоро начальник штаба батальона был вызван в расположение управления Бригады, где также находилась Автоперевязочная, там была и площадка для вертолетов. Невский упросил капитана прихватить и первых раненых. Позднее они вертолетом были переправлены на «большую землю». Система эвакуации заработала!
5
Больше в тот первый день рейда раненых во втором батальоне не было. Были, со слов начальника штаба, который вернулся от комбрига, раненые во всех батальонах. Больше всех «пощипали» ДШБ (десантно-штурмовой батальон). Все раненые эвакуировались на Автоперевязочную (Невский мысленно пожелал удачи Ивану Сухар; тяжело ему приходится), а затем переправлены на вертолетах в госпиталь и Медроту. Есть очень тяжелые ранения. Среди раненых было много дембелей — «старики» отрабатывали свое право возвращения на Родину…
Первый и единственный убитый в этот день появился уже под вечер. Роты второго батальона возвращались в свое расположение. Оставалось пройти не много, можно было различить отдельные лица. В одной из групп солдат виднелись две фигурки в чалмах — вели пленных. Один из БТР, стоявших на блокировке, начал также движение, обгоняя пеших. Его башня была повернута назад. Вдруг башенный пулемет этого бронетранспортера заработал. Длинная очередь «вонзилась» прямо в группу бойцов. Даже с этого расстояния было видно, что один из солдат был буквально «прошит» этой очередью. По поднявшимся крикам Невский понял, что произошло что-то ужасное. Он подхватил свою малую медицинскую сумку и побежал к раненому, а за ним, обгоняя, уже мчался санитарный инструктор Ахадуллаев Фадис.
Очередь из крупнокалиберного пулемета пробила грудь солдата вместе с бронежилетом, она же оторвала ему правую руку до основания. Из обрубка хлестала кровь из разорванной крупной плечевой артерии. Товарищи суетились вокруг умирающего, пытаясь остановить кровь, но сделать это даже с помощью многочисленных под руками резиновых жгутов было не возможно. Когда запыхавшиеся санинструктор, а за ним врач подбежали, то наступала уже агония. Невский сумел наложить кровоостанавливающий зажим прямо на сосуд в ране, но крови было потеряно слишком много. Да еще это тяжелейшее ранение в грудь.
Смертельно бледное лицо парня показалось знакомым. Ну, конечно, это был Андрей Тимухин, младший сержант, выписанный из Медроты прямо перед рейдом по настоянию своего командира роты. Сразу на память пришли его слова о неизбежной гибели в этом последнем рейде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
