Сломкой углубился в разглядывание лунной карты.
— Что угодно — спросил Михаил Васильевич, поднимая голову.
В это мгновение в глаза ученому бросился, все более надвигавшийся, странный мрак.
— Странно… Что это такое? — растерянно проговорил Михаил Васильевич, в первый момент не сообразивший, в чем дело. — Ведь лунный день, я прекрасно знаю, имеет 354 часа, а теперь не прошло и четверти его…
— Да это просто затмение! — прервал профессора Сломка.
— Затмение?
— Ну, да, солнечное затмение: взгляните-ка вверх!
— Может быть, затмение Солнца Луной? — насмешливо спросил приятеля Гонтран.
Соломка пожал плечами.
— Нет, Землёй, — отвечал он. — Наша родная планета сейчас находится в состоянии новолуния, — если так можно выразиться, — и соединения с Солнцем; она проходит пред диском Солнца, и понятно, закрывает его, так как с Луны Земля кажется в четыре раза больше Солнца… Как видите, всё это очень просто и нисколько не опасно.
— Ну, и долго это будет продолжаться? — спросил Фаренгейт.
— Чёрт возьми, затмение полное и поэтому будет длиться никак не менее двух часов!
— В таком случае нам придется остановиться, — заметила Елена.
— Зачем же? — спросил Сломка.
— А неужели вы думаете, что можно не сбиться с дороги при таком мраке?
Инженер с вопросительным видом обернулся к Телинге.
— Опасно, — лаконично проговорил селенит, — Темно…
Сломка подошел к ящику, помещавшемуся на корме воздушного судна, и вынул оттуда электрическую лампу с посеребренным рефлектором. Привязав лампу к носу аэроплана, он укрепил электрические провода и пустил ток. Яркие лучи света разогнали темноту на десять метров вперед.
— Ну, теперь мы хоть не расквасим себе носа, — пробормотал инженер.
Остальные пассажиры аэроплана молча наблюдали величественное явление.
— А скажи, папочка, — обратилась к отцу Елена, — при каждом соединении Земли с Солнцем бывает затмение?
— Нет, дочка, — отвечал тот. — Солнце, во время своих ежедневых кругообразных движений, обыкновенно проходит или выше, или ниже Земли. Только иногда случается, что оно проходит как раз позади последней, и тогда бывает затмение. Но такие случаи очень редки, да и притом наблюдать то их часто можно лишь из пустынных стран.
Джонатан Фаренгейт с досадой ударил кулаком по борту аэроплана.
— Не забывайте, профессор, что ведь и мы с вами в пустыне, — проговорил он, — и ежеминутно можем налететь на скрытые в темноте скалы.
— Отчего же и нет? Но я лично, признаюсь, только обрадован этим затмением, которое позволит мне наблюдать солнечные выступы, корону и зодиакальный свет.
Говоря это, старый ученый радостно потирал руки. Его дочь в это время, видимо, над чем то думала.
— Еще вопрос, папа, — сказала она: — если Земля скрывает от нас Солнце потому, что она находится в соединении с ним, иначе говоря, оба эти светила расположены друг против друга, на одной прямой линии, — то для обитателей Земли Луна должна быть полной, неправда ли?
— Конечно, дитя мое.
— И они теперь видят ее затмение?
— Почему же? — вмешался Гонтран.
— Потому что Земля, став между Солнцем и Луной, задерживает лучи первого и не позволяет им падать на почву Луны, а ведь последняя светит не своим светом, но отраженным солнечным…
— Ах, да, да! — согласился граф.
— Но к чему же эти вопросы, дочка? — спросил старый ученый.
— А вот к чему, — с весёлой улыбкой сказала молодая девушка: — ведь земные астрономы заранее вычислили время будущих лунных затмений; следовательно, папочка, настоящее затмение тебе должно было быть известным… А почему же ты не предвидел его?
Сломка принялся весело аплодировать.
— Браво, браво, m-lle! — вскричал он. — Вот логика, так логика! А еще говорят, что женщины не отличаются этой способностью.
Михаил Васильевич, наоборот, был видимо сконфужен.
— Ну, ну, — пробормотал он, — и на старуху, по пословице, бывает проруха. Да кроме того, ты сама тут виновата: я думал о тебе и совсем позабыл про затмение.
С этими словами старый учёный схватил зрительную трубу и поспешил углубиться в созерцание Солнца, которое в этот момент представляло единственную в своем роде картину.
Тем временем плоское лицо Телинги становилось все озабоченней и озабоченней.
Несмотря на электрическую лампу, аэроплан был окружён густым мраком, что зависело не столько от затмения, сколько от облачных хлопьев, носившихся в атмосфере и образовавших целые тучи.
— Мы уклоняемся от своего пути, — проговорил селенит.
— Не лучше ли нам остановиться? — предложил ему Сломка. — В такой дьявольской тьме немудрено наткнуться на какой-нибудь неизвестный пик.
— Остановиться? Нет это будет еще опаснее…
Не успел Телинга окончить этой фразы. Как темь сгустилась еще более, и свирепый шквал налетел на воздушное судно. Гонимые ураганом, тучи приняли чудовищные формы. Снизу послышались взрывы и грохот подземных сил. Многочисленные кратеры разом выбросили в атмосферу груды камней и наполнили воздух дымом. Вершины пиков тряслись и колебались!.. Словом, в одно мгновение кругом аэроплана поднялся настоящий хаос. Казалось, Луна готова была разорваться.
— Землетрясение? — вскричал Фаренгейт.
— Скажите лучше: лунотрясение! — отозвался Сломка, голос которого затерялся среди завываний ветра.
Аппарат носился в воздухе как судно, терпящее крушение. Ужасающие порывы шквала то несли его вперёд, то отбрасывали назад. Легкая лодочка его качалась так сильно, что пассажиры, опасаясь быть выброшенными, привязали себя к бортам веревками. Непроглядная темь еще более увеличивала ужас катастрофы.
Елена готова была лишиться чувств. Гонтран боялся вдвойне — и за себя, и за свою невесту. Фаренгейт и Сломка испускали проклятия и ругательства. Сам Телинга сбросил свое обычное бесстрастие.
Один ученый забыл, что творится кругом, и с восхищением созерцал темный диск Земли, из-за которого пробивались солнечные лучи, образуя вокруг него волшебный ореол.
Между тем аэроплан продолжал нестись, неведомо куда.
ГЛАВА ХLV
Конец затмения. — Свет и тишина. — Сбились с дороги — Несколько слов о кратерах-близнецах. — Гонтран решает загадку. — Есть ли на Луне действующие вулканы? — Упрямство г-на Сломки. — Сила притяжения. — «Vulgum pecus».
Два часа свирепствовала страшная буря, два часа, показавшиеся нашим героям двумя веками. Наконец первый луч, показавшийся из-за земного диска, прорезал густую мглу, потом еще и еще… Величавое светило дня медленно выплывало на небосклон, пока не показалось во всем своем обычном блеске, проливая свет и теплоту на лунные пустыни. Его появление было как бы сигналом, по которому бушевавшие стихии утихли, и рёв урагана сменился полной тишиной.
Телинга немедленно остановил аэроплан, чтобы осмотреть, не сделала ли в нем буря каких повреждений.
— Где мы теперь? — спросил Гонтран, всматриваясь в окружающую местность. — Не отнесло ли нас далеко в сторону от намеченного пути?
— Очень вероятно, — проворчал его друг. — Но, во всяком случае, у нас есть с собой карты, и Михаил Васильевич не затруднится определить положение аэроплана.
Старый ученый взял карту и
