— Сюда, — позвал он.
Гопал и Китти подошли к нему. Нимаи стоял у края главного алтаря, рассматривая украшающую его резьбу.
— Что ты нашел? — спросил Гопал.
— Комнату… и пищу. — Появился Судама. — Фрукты и вода.
— Я го-о-олоден, — признался Нимаи, облизывая губы черным языком.
Китти улыбнулась:
— Ты всегда голоден.
Гопал пошел прочь от алтаря.
— Куда ты? — спросила сестра.
— Посмотрю, что там снаружи.
Судама раздал скудный ужин на тарелках из банановых листьев.
— Я отнесу Гопалу его долю, — предложил он. Гопал сидел на ступенях у входа.
— Солнце садится, — сказал он, увидев Судаму.
Последние лучи солнца были похожи на вуаль. Солнце казалось сделанным из какой-то чудесной материи. Гопал разломил почерневший банан и стал жевать.
— Мы все умрем? — спросил он наконец.
— Мой брат размышляет об известных вопросах вселенной? — раздался язвительный голос позади них.
Гопал обернулся:
— И мы рисковали жизнью, чтобы спасти ее?!
Он попытался схватить ее, но девушка ловко вывернулась и побежала обратно в храм. Гопал встал и погнался за ней. Судама улыбнулся, довольный, что ему не нужно отвечать на вопрос. Он предпочел остаться снаружи.
— М-м-м? — промычал Нимаи, роняя на землю остатки пищи.
Китти вскочила на алтарь и схватила его за плечи, используя как щит. Все было почти как в мирные времена.
— Ну, иди сюда, ты, насекомое! — потребовал Гопал.
— Насекомое! Ну, ладно! — пригрозила она, отбрасывая Нимаи в сторону. — Ты назвал меня так в последний раз!
Она со смехом прыгнула с алтаря прямо в руки своему брату, и они покатились по пыльному полу. Покинутый храм ожил. Даже Нимаи улыбнулся.
Вдруг в храм вбежал Судама:
— Солдаты! Идут вниз по дороге!
Гопал и Китти бросили свою забаву. Не вставая с пола, они подползли к выходу напротив Судамы. Нимаи спрятался за деревянным алтарем.
Грохот копыт приближался. Мимо храма проследовали конные ракшасы. Их лошади были богато украшены. Сами ракшасы были в полной боевой выкладке. Их мечи поблескивали в лучах заходящего солнца.
Едва пыль, поднятая копытами лошадей, успела улечься, как появилась фаланга колесниц. На них сидели лучники с Бху — предавшие свой род. За ними следовал полк пеших ракшас, вооруженных копьями и щитами. Короткие мечи покачивались в ножнах в такт бою сотен барабанов.
За полком ехали три повозки с пленниками, плотно набитые женщинами и детьми. Их руки безжизненно свисали сквозь прутья клеток, похожие на руки тряпичных кукол… Они не могли быть живыми.
Наконец, через некоторое время, показавшееся им вечностью, показался последний отряд. Это были не профессиональные солдаты. В большинстве своем ракшасы, они шли беспорядочным строем, неся на копьях отрубленные головы. Перед собой они гнали двух животных — белую корову и белого быка. Их шкуры были истыканы копьями.
Когда последний солдат исчез за поворотом, Гопал жестом приказал сестре оставаться на месте, а сам выглянул в дверь храма. Затем он молча встал и вышел наружу.
Подождав немного, за ним последовали Судама и Китти.
— Корова была Бхуми, а бык Дхарма. Это те дэвы, о которых говорил Вьяса, — сказал Судама.
Гопал знал это. Он все понял. Юноша обернулся к изображению существа с львиной головой.
— Вьяса прав, — сказал Гопал. — Это моя карма. Теперь я это вижу! Я уже видел это однажды, когда курил свапну. Меня выбрали, чтобы остановить Кали.
Гопал был неустрашим:
— Теперь мы знаем, куда идти.
— Они слишком близко от нас, — сказала Китти, глядя вслед солдатам. — Нам нужно подождать ночи.
Гопал кивнул. Он повернулся к дороге, по которой ушли солдаты. Дорога вела через лесистые холмы в долину, где стоял город.
Глава XIX
Под покровом ночи, в свете луны Гопал, Китти, Судама и Нимаи шли вниз в долину. Со стороны города им в лицо дул сильный ветер, закручиваясь в пыльные вихри.
— Пахнет, как на бойне, — сказал Гопал. Он вспомнил увиденные ими повозки с клетками. — Только я не думаю, что это животные.
Лесистые склоны холмов неожиданно закончились, как будто какой-то художник намеренно не дорисовал свой пейзаж и перебрался на другое место. Перед ними лежала бесплодная, сухая, почерневшая земля. Пересохшие русла речек, совсем еще недавно полных воды, были теперь покрыты сорной травой и диким кустарником. Повсюду торчали пни. Застоявшийся воздух был лишен жизни. Дорога вела в окруженный стенами город, но там не было ни охраны, ни солдат, которые помешали бы им войти.
— Наверное, это ловушка, — сказала Китти.
— Может быть, и нет, — ответил Судама. — Может быть, здесь и не нужна охрана. Вьяса описал мне это место. Это Хиранья — столица Клесы.
Они осторожно вошли в город. Улицы были пустынны, только кое-где стояли у костров небольшие группки изможденных мужчин и женщин. Вдоль улиц сгрудились деревянные постройки, по перекрытиям которых рыскали крысы невиданных размеров. Здесь не было ни деревьев, ни кустов, ничего живого, кроме бледных теней, бывших когда-то мужчинами и женщинами. Зловоние становилось все насыщеннее, смешиваясь с черным дымом, накрывавшим весь город огромным покрывалом.
Судама прочел:
И будет безоблачная грозаИ молнии из темного неба.Лучи солнца исчезли,И звезды бьются друг с другом.Черный ветер будет вдоль улиц,Разнося повсюду пыль,Затемняя темную ночь.И эти облака прольются кровью.
— Что это было? — спросил Гопал.
— Что-то из того, чему меня учил Вьяса, — сказал брахмачарья. — Нет никакой надобности охранять такое место. Это место смерти! Здесь живут только джива-мртйи.
— Живые мертвецы?
Гопал посмотрел на Китти. Это могло стать ее судьбой.
— Это сто-о-о-лица могущественного Ка-а-али? — проблеял Нимаи, больше по-козлиному, чем по-человечески.
Он проиграл битву со своей животной половиной. Позади них появилась повозка, запряженная лошадьми, которыми правили два священника.
— Спрячьтесь в тень! — крикнул Гопал.
— Писаки, — одновременно произнесли Судама и Гопал.
Безлицые священники нарушили тяжелую тишину улиц.
— Нектар! — произнес один из них сквозь щель рта. — Отведайте нектара. Присоединяйтесь к царству небесному.
Фургон остановился, и один из священников сменил поводья на небольшой гонг. Нечестивый звук раздался по пустынным улицам.
— Всезнание и блаженство ваше милостью Кали! — призвали они.
Двери открылись. Из домов стали выходить их грязные обитатели в лохмотьях и, как крысы, сбегались к фургону, отталкивая друг друга. Священники начали разбрасывать вокруг лепестки лотоса. Собравшиеся вокруг существа остервенело дрались за обладание блаженством.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
