— Интересно, но лучше ей не мешать. Она сама нас позовёт.
Прошло около часа, но Амнита не выходила и никого не звала. Подождав ещё немного, друзья осторожно открыли дверь и заглянули в комнату. Здесь царил мягкий серебристый свет, а зеркала блестели, как водная гладь в безветренный день. Амнита сидела на полу перед «двойником» Эрлина. Она посмотрела на вошедших, как ребёнок, который только что проснулся и не совсем понимает, что к чему. Она была бледнее прежнего, но, по крайней мере, больше не походила на одержимую. Эрлин заметил, что её высокий лоб усеян капельками пота.
— Амнита, как ты себя чувствуешь? — спросил он и вздрогнул, поймав на себе враждебный взгляд. Взгляд из зеркала. «Бог» не двигался, но Эрлин сразу понял, что он живой. Теперь уже не только образ, но и душа смотрели на него из загадочно мерцающего аллюгина.
— Говори с ним, если хочешь, — устало сказала Амнита. — А я больше не могу находиться с ним в одной комнате. И вообще… Я страшно хочу спать.
— Я провожу тебя до твоих покоев, — заявил Диннар тоном, не допускающим возражений.
Амнита и не думала возражать. Она казалась безучастной. Эрлину не хотелось, чтобы они уходили. Он вдруг понял, что ему не хочется оставаться наедине с этой нелюдью. Но он не стал удерживать Амниту и Диннара. Им тоже было нелегко оказаться наедине друг с другом, но они наконец-то решились…
«Двойник» заговорил с Эрлином только на следующий день. Голос его звучал глухо, как из-за каменной стены.
— Зачем ты потревожил меня? — спросил «бог». — Что тебе от меня надо?
— Я тоже задавал тебе эти вопросы, а ты смеялся надо мной. Было время, когда ты совсем лишил меня покоя. Ещё немного — и я бы сошёл с ума…
— Ничего. Ещё немного — и ты обретёшь покой. Ещё три года, и я вернусь на своё законное место. Потому что бог — это я. Ты — смертный, и ты умрёшь. А я бессмертен. Глупый мальчишка! Неоперившийся птенец! Что ты о себе возомнил? Я правил здесь, ещё когда твой дед лежал в колыбели. Я царю здесь уже много лет…
— Даже слишком много, — прозвучал за спиной Эрлина знакомый усталый голос.
— Тебе не следовало вставать, Айнагур, — сказал юноша. — Ты похож на смерть.
В последнее время главному абеллургу нездоровилось. Он почти не выходил из своих покоев и не пускал к себе никого, кроме Сифа.
— Не тревожься обо мне, мой повелитель. Я этого не стою…
— И ты при мне называешь его своим повелителем? — гневно спросил «бог». — Я знаю, почему он здесь появился. Ты воспользовался этим ничтожеством, чтобы он на время заменил меня. На то время, которое необходимо для выращивания моего нового тела. Я терпел его присутствие в моём дворце, но с каждым годом он раздражал меня всё больше и больше. Этот наглый мальчишка стал наводить тут свои порядки! Ему, видите ли, понадобилась своя гвардия, свой флот! А эти железные птицы… Он вздумал летать! Он! В то время как я всего лишь спускался с горы на крылатой тайпе. Он окружил себя чернью, всяким сбродом из Нижнего города… Он опозорил моё имя! Я ненавидел его всё больше и больше. Мне хотелось проучить его, но я не знал, как до него добраться. Потом я научился входить в его сны. Тебя я не трогал, Айнагур. До недавнего времени мне казалось, что ты просто ломаешь перед ним комедию, изображаешь его преданного слугу, терпеливо сносишь его выходки в надежде, что всё это ненадолго…
— Ты никогда не отличался проницательностью, — сказал Айнагур. — Ты никогда не умел мыслить самостоятельно… Впрочем, этого я и хотел. Ты не самое худшее из того, что я сделал в своей жизни. Ты просто моя очередная неудача. Мне жаль.
— Ты меня сделал? Ты сделал только тело. Ты всегда делал для меня тела! Сущность моя бессмертна. Я бессмертен! Я бог!
— Да, ты бог, — горько усмехнулся абеллург. — Тот бог, которого я достоин.
— Ты, кажется, любил меня, Айнагур, — в голосе «бога» Эрлин уловил искреннее удивление. — Я считал, что ты по-прежнему любишь только меня. Ведь с ним у тебя ничего не было. Не было! Я столько раз видел вас наедине…
— Ты как всегда ничего не понял. Мне жаль тебя. Я виноват перед тобой… Впрочем, я кругом виноват. У всех прощение не вымолишь. Тем более у мёртвых.
— Но я-то жив! У меня всего лишь нет тела. Я бессмертен! Я получу новое тело?
— Да, конечно… Всему свой черёд.
— Эрлин, — тихо произнёс абеллург после небольшой паузы. — Я должен тебе кое-что рассказать.
— Ты уже давно должен был это сделать, — сказал Эрлин.
Айнагур молча склонил голову.
Глава 6. Осень в Ингамарне
Гинте приснилось, что она едет по роще саганвиров, пылающих светлым пламенем осенней листвы. «Ну вот, ты и вернулась в осень», — сказал Сагаран. Он вышел ей навстречу в длинной праздничной одежде. Санарит сверкал у него на лбу яркой золотисто-коричневой звёздочкой… Гинта соскочила с хорта и радостно кинулась к своему другу, но листья деревьев, среди которых он стоял, превратились в язычки пламени. Огонь стремительно разгорался. Вскоре он поглотил Сагарана. Напрасно Гинта заклинала духов огня, пламя не пускало её. Оно было совсем не горячее, но какое-то плотное. Гинта с удивлением обнаружила, что огонь постепенно превращается в воду. Она стояла перед сверкающим водопадом и никак не могла сквозь него пройти. «Странно, ведь я уже делала это», — подумала Гинта и проснулась.
«Вот я и вернулась в осень, — сказала она себе, поглядев в окно. — А ты нет… Я так хочу вернуть тебя, Сагаран…»
Прошло уже больше полугода с тех пор, как Гинта покинула Эриндорн, и всё это время её не оставляло смутное чувство вины. Зачем она бросила его? Нет, он, конечно, не одинок. У него есть Амнита, Диннар. Айнагур не причинит ему зла. До конца этого цикла никто не причинит ему вреда, и всё-таки она не должна была бросать его. Почему она так взорвалась? Он действительно не хотел ничего плохого. Он просто не понял… Нет. Кое-что он отказывался понимать, потому она и разозлилась. И всё равно не следовало так выходить из себя. Самое неприятное, что Рона, это ничтожество Рона, в чём-то была права…
Гинта поморщилась — тупая боль внизу живота отвлекла её от невесёлых мыслей. Всё правильно. Конец тигма, полнолуние…
Уняв боль, Гинта подошла к зеркалу и окинула свою фигуру внимательным, изучающим взглядом. Кажется, она и впрямь немного изменилась. Поправилась. Совсем чуть-чуть, но всё же заметно. И грудь выросла… По крайней мере, это уже можно называть грудью.
Вскоре после возвращения в Ингамарну Гинта стала девушкой. В четырнадцать с половиной лет. Поздновато.
— Это потому что твой организм истощён, — покачал головой старый Аххан. — Похоже, ты там очень много работала и ещё больше переживала. В ближайшее время никуда тебя не отпущу. В конце концов, дед я тебе или нет? И чтобы я пока не видел тебя в лечебнице. Помощников у меня хватает. А ты побольше ешь и побольше спи. Съезди в Хаюганну. Твоя тётя Зилла по тебе соскучилась. Кстати, Зимир скоро женится… Не пройдёт и года, как сама тёткой станешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
