девяносто третьем году был кратко упомянут в истории появления этого телефона.
Возможно, это не имело большого значения, но что-то в этом постоянно меня беспокоило.
И это было слово «монополия».
Обеспокоено ли сейчас правительство тем, что «обнаружена уязвимость полупроводниковой промышленности нашей страны, вызванная излишней зависимостью от зарубежных партнеров при производстве полупроводникового оборудования и ключевых материалов»?
Самое заманчивое слово для деловых людей — монополия.
Более того, монополия, способная встряхнуть полупроводниковую промышленность, — основу производства электроники. Если бы я только мог получить в свои руки такую силу, это очень помогло бы будущему «Сунъян Электроникс»…
Но противник слишком велик.
Ведь это огромная группа компаний Sumitomo, с которой «Сунъян» не шла ни в какое сравнение!
У меня имелось немного денег, но в этом они бы никак не могли помочь. Однако сожаление никуда не ушло, хотя я и не понимал его причину.
Когда я почти месяц читал газетные статьи и смотрел передачи, наблюдая за развитием ситуации, я узнал об инциденте, который сложно было сравнить с чем-то вроде взрыва на заводе эпоксидной смолы.
На этот раз огромный взрыв прогремел не где-то далеко за границей, а прямо в нашей стране, в самом Голубом доме.
12 августа, 19:00.
Все каналы прекратили регулярное вещание и начали транслировать экстренное заявление президента в прямом эфире.
В соответствии с положениями статьи 76, параграфа 1 Конституции я торжественно объявляю об издании «Чрезвычайного финансово-экономического указа Президента о введении системы использования настоящих фамилий и имен в финансовых делах и гарантии конфиденциальности».
В его уникальном диалекте Кёнсандо чувствовалась сила, отличающаяся от того, как он говорил обычно, а все лицо выражало решимость.
Как только он вступил в должность, тут же ликвидировал военную группировку под названием «Группа одного»[82], а в июне произвел эффект разорвавшейся бомбы, вынудив государственных чиновников раскрыть активы, а тех из них, кто занимал высокий пост и накопил богатства незаконными методами, уйти в отставку.
А теперь он заявляет, что вытащит на свет даже черные деньги, которые скрыты под чужими именами.
Черт, неужели финансовую систему использования реальных имен должны были объявить в этом году? Я знал, что ее приняли во время президентства Ким Ёнсама, но не смог вспомнить, что это случится сейчас.
Вспомни я об этом, то смог бы дать намек председателю Джину, тем самым получив еще больше его любви… Как жаль.
Я постепенно начал беспокоиться, не станет ли это для дедушки ударом, из-за которого он может лишиться сознания.
* * *
Ли Хакджэ, который слушал речь президента в своей машине, крикнул водителю:
— Сейчас же поворачивай к дому председателя, быстро!
Когда водитель без колебаний совершил разворот в нарушение всех правил и увеличил скорость, Ли Хакджэ достал из кармана блокнот. Там были убористым почерком записаны имена и суммы. Все учетные записи велись на фальшивые имена. Может быть, теперь этот блокнот вообще бесполезен.
Среди предвыборных обещаний президента была финансовая система с использованием настоящих имен, но никто и представить себе не мог, что ее реализуют всего через полгода после инаугурации.
Председатель Джин однажды во время ужина лично спросил об этом заместителя премьер-министра по экономическим вопросам.
— Воля господина президента ясна. Он обязательно внедрит финансовую систему с использованием настоящих имен. Но не в этом году. Если в банковской сфере и на фондовых рынках начнутся волнения, правительству будет трудно с ними совладать. В этом году будет вестись только тщательная подготовка.
Ответ был разумным, поэтому никто не спешил. Только лишь вывозили средства за границу понемногу в качестве предварительной подготовки.
Думая о том, какими криками разразится председатель Джин, Ли Хакджэ не мог перестать вздыхать.
Как только дверь кабинета открылась, оттуда раздался громкий крик председателя Джина:
— Премьер-министр Хван, ты смеешь наносить удар мне в спину? Забыл, благодаря кому ты сейчас сидишь в своем кресле?
Председатель Джин, заметив Ли Хакджэ, махнул ему в сторону стула и резко бросил трубку.
— Все эти мерзавцы утверждают, что ничего не знали. Бесполезные ублюдки.
— Вы пробовали говорить со старшим секретарем по экономическим вопросам?
— Несколько часов назад. Говорит, что подал в отставку и покинул Голубой дом.
— Что?
— Сказал, что сам все узнал только из трансляции. Мда, уму непостижимо.
Невероятно, что президент продвигает экономическое решение без ведома старшего секретаря по экономическим вопросам. В таком случае вряд ли премьер-министр лжет, говоря, что ничего не знал.
Председатель Джин надел очки, взглянул на Ли Хакджэ и спросил:
— Сколько там?
— Чуть больше шестисот миллиардов.
— И это все?
— Нет. Значительная сумма денег уже переведена за границу.
Когда на лице председателя Джина появилось облегчение, Ли Хакджэ продолжил свой доклад:
— Триста миллиардов записаны на людей, которым можно доверять, так что не беспо…
— Забери их прямо завтра. Со временем мнение этих людей может измениться. На такие деньги три поколения могут жить припеваючи.
А забрать их можно только лично. Перед лицом денег ни к кому нет доверия.
— Да, тогда я сниму все наличные и оставлю их на складе. Затем отмою как можно скорее и отправлю за границу.
Что ж, половину удалось сохранить.
— Двести миллиардов находятся на анонимных счетах и на чужих именах, а раз аноним — это человек, которого не существует…
— А что со счетами на чужие имена?
— Среди них есть как погибшие, так и пропавшие без вести. Также большое число зарегистрировано на сотрудников «Сунъян».
— Те, что на имена сотрудников, можно снять, не так ли?
— Это возможно.
С сотрудниками «Сунъяна» проблем нет. Достаточно просто собрать их удостоверения личности и бросить их в банк, который автоматически выдаст наличные.
А если кто-то из них о чем-то догадается, ему всегда можно позвонить лично и пригрозить. Авторитета главы секретариата председателя хватит, чтобы никто и пикнуть не смел.
— Какое же все-таки облегчение, что сто миллиардов вон мы доверили О Сэхёну.
— О Сэхёну? А, это тот, кто управляет деньгами Доджуна?
— Да, завтра я встречусь с ним и заберу доллары.
Услышав, что немалую сумму можно вернуть, председатель Джин тоже почувствовал облегчение.
— Тогда с какой суммой могут возникнуть проблемы?
— Как я уже сказал, это счета на несуществующих вкладчиков. В лучшем случае это пятьдесят-шестьдесят миллиардов вон.
В худшем случае эти деньги навсегда останутся в банковском хранилище.
— Я встречусь с главами банков и попытаюсь отыскать решение, — осторожно сказал Ли Хакджэ, но председатель Джин лишь покачал головой.
— Нет, не нужно лишних слухов. Председатели других групп точно будут действовать. Давай подождем и понаблюдаем.
Председатель Джин почувствовал, что ситуация нешуточная. Возможно, от
