— Что вы намерены предпринять?
— Отправляюсь в Рим.
— Когда?
— Как можно раньше.
— Вам нужен паспорт?
— Вероятно, паспортом мне могла бы послужить моя сутана, однако во избежание задержек в пути я бы предпочел иметь необходимые бумаги.
— Идемте за паспортом. Мы в двух шагах от префектуры. С моей помощью, надеюсь, вам не придется ждать.
Спустя пять минут они уже входили во двор префектуры.
В ту минуту как они переступали порог бюро паспортов, в темном коридоре на них налетел какой-то человек.
Сальватор узнал г-на Жакаля.
— Примите мои извинения, господин Сальватор, — проговорил полицейский, в свою очередь узнавая молодого человека. — На этот раз я вас не спрашиваю, какими судьбами вы здесь очутились.
— Отчего же, господин Жакаль?
— Я и так это знаю.
— Вам известно, что меня сюда привело?
— А разве в мои обязанности не входит все знать?
— Итак, я пришел сюда, дорогой господин Жакаль?..
— За паспортом, дорогой господин Сальватор.
— Для себя? — засмеялся Сальватор.
— Нет… Для этого господина, — отвечал г-н Жакаль, указав пальцем на монаха.
— Мы стоим на пороге бюро паспортов. Брат Доминик пришел со мной. Вы знаете, что мои занятия не позволяют мне уехать из Парижа. Стало быть, нетрудно догадаться, дорогой господин Жакаль, что я явился за паспортом для этого господина.
— Но я не только догадался, но и предвидел ваше желание.
— A-а! Предвидели…
— Да, насколько это позволительно при моей скромной прозорливости.
— Не понимаю.
— Сделайте одолжение и последуйте вместе с господином аббатом за мной, дорогой господин Сальватор! Возможно, тогда вы все поймете.
— Куда мы должны идти?
— В комнату, где выдают паспорта. Вы убедитесь, что бумаги господина аббата уже готовы!
— Готовы? — усомнился Сальватор.
— Ах ты, Господи! Ну, разумеется! — отозвался г-н Жакаль с добродушным видом, который он умел так хорошо на себя напускать.
— С описанием примет?
— Ну да! Не хватает лишь подписи господина аббата.
Они подошли к кабинету в глубине коридора напротив двери.
— Паспорт господина Доминика Сарранти! — приказал г-н Жакаль начальнику бюро, сидевшему за решетчатой конторкой.
— Пожалуйте, сударь, — отвечал тот, подавая паспорт г-ну Жакалю, а тот передал его монаху.
— Все в порядке, не так ли? — продолжал г-н Жакаль, пока Доминик с удивлением разглядывал официальную бумагу.
— Да, сударь, — промолвил Сальватор. — Нам остается лишь получить визу у его высокопреосвященства нунция.
— Это сделать просто, — заметил г-н Жакаль, запуская пальцы в табакерку и с вожделением втягивая понюшку табаку.
— Вы оказываете нам настоящую услугу, дорогой господин Жакаль, — признался Сальватор. — Не знаю, право, как выразить вам свою благодарность.
— Не будем об этом говорить; разве друзья наших друзей — не наши друзья?
При этих словах г-н Жакаль повел плечами с таким добродушным видом, что Сальватор взглянул на него с сомнением.
В иные минуты он был готов принять г-на Жакаля за филантропа, занимающегося полицейским сыском из человеколюбия.
Но именно в это мгновение г-н Жакаль бросил исподлобья взгляд, свидетельствовавший о сходстве с животным, название которого напоминало имя этого человека.
Сальватор зна́ком попросил Доминика подождать и произнес:
— На два слова, дорогой господин Жакаль.
— Хоть на четыре, господин Сальватор… на шесть, на весь словарный запас. Мне так приятно беседовать с вами, и, когда мне выпадает это счастье, я хотел бы, чтобы наша беседа длилась вечно.
— Вы очень добры, — отозвался Сальватор.
Несмотря на тщательно скрываемое отвращение к такому панибратству, он взял полицейского за руку.
— Итак, дорогой господин Жакаль, ответьте мне на два вопроса…
— С превеликим удовольствием, дорогой господин Сальватор.
— Зачем вы приказали сделать этот паспорт?
— Это первый вопрос?
— Да.
— Я хотел доставить вам удовольствие.
— Благодарю… Теперь скажите, как вы узнали, что мне доставит удовольствие паспорт, выданный на имя господина Доминика Сарранти?
— Потому что господин Доминик Сарранти — ваш друг, насколько я мог об этом судить в тот день, когда вы его встретили у постели господина Коломбана.
— Отлично! А как вы догадались, что он соберется в путешествие?
— Я не догадался. Он сам сказал об этом его величеству, прося пятидесятидневной отсрочки.
— Но он не говорил его величеству, куда отправляется.
— Эка хитрость, дорогой господин Сальватор! Господин Доминик Сарранти просит у короля отсрочки на полтора месяца, чтобы совершить путешествие за триста пятьдесят льё. А сколько от Парижа до Рима? Тысяча триста километров по дороге на Сиену, тысяча четыреста тридцать — через Перуджу. В среднем, стало быть, выходит триста пятьдесят льё. К кому может обратиться господин Сарранти при сложившихся обстоятельствах? Поскольку он монах, к папе: папа — король монахов. Ваш друг отправляется в Рим, чтобы попытаться заинтересовать короля монахов судьбой своего отца, и папа, возможно, обратится с просьбой о помиловании к французскому королю. Вот и все, дорогой господин Сальватор. Я мог бы заставить вас поверить в то, что я волшебник, но предпочитаю просто сказать вам правду. Теперь вы видите, что первый встречный способен путем последовательных умозаключений прийти к такому же выводу, что и я. Господину Доминику осталось, поблагодарив меня от вашего и своего имени, отправляться в Рим.
— Именно это он сейчас и сделает, — подтвердил Сальватор.
Он позвал монаха.
— Дорогой Доминик! Господин Жакаль готов принять вашу благодарность.
Монах приблизился, поблагодарил г-на Жакаля, а тот выслушал его с тем же благодушным видом, который он напускал на себя во все время этой сцены.
Два друга вышли из префектуры.
Некоторое время они шагали молча.
Наконец аббат Доминик остановился и положил руку на плечо задумавшемуся Сальватору.
— Я беспокоюсь, друг мой, — признался он.
— Я тоже, — отозвался Сальватор.
— Предупредительность этого полицейского кажется мне подозрительной.
— И мне… Однако давайте пойдем дальше: за нами, очевидно, следят.
— Зачем им мне помогать, как вы полагаете? — спросил аббат, вняв замечанию Сальватора.
— Не знаю, но мне кажется, что каким-то образом они в этом заинтересованы, тут вы правы.
— И вы верите, что ему хотелось доставить вам удовольствие?
