Написать мальчику было достаточно легко, потому что он, Лейчестер, знал, что если бы он попросил Фрэнка пройти сквозь огонь, Фрэнк сделал бы это! Но Стелла?
Острый укол сомнения охватил его, когда он взял второй лист бумаги. Предположим, она не поедет!
Он встал и зашагал взад и вперед по комнате, нахмурив брови, с прежним выражением решимости на лице.
– Брось это, Лей, – тихо сказал лорд Чарльз.
Лейчестер остановился и улыбнулся ему сверху вниз.
– Ты не представляешь, что это значит, Чарли, – сказал он.
– Возможно, я поступаю так … с ней, с кем бы это ни было.
Затем Лейчестер откровенно рассмеялся.
– На этот раз ты совершенно не на том пути, – сказал он, – совершенно не на том.
И он сел и погрузился в свое письмо.
Как и в первый раз, оно было очень коротким.
"МОЯ ДОРОГАЯ,
Не пугайся, когда прочитаешь то, что следует, и не медли. Думайте, читая, что наше счастье зависит от твоего решения. Я хочу, чтобы вы с Фрэнком приехали одиннадцатичасовым поездом в Лондон, куда я сейчас направляюсь. Я хочу, чтобы вы взяли такси и поехали на Брутон-стрит, 24, где я буду вас ждать. Ты знаешь, что произойдет, моя дорогая! После завтрашнего дня мы с тобой отправимся в это долгое путешествие по жизни, рука об руку, муж и жена. Мое перо дрожит, когда я пишу эти слова. Ты придешь, Стелла? Подумай! Я знаю, что ты чувствуешь, я знаю, как если бы я стоял рядом с тобой, как ты будешь дрожать, колебаться и бояться этого шага, но ты должна сделать его, дорогая! Как только мы поженимся, все пойдет хорошо и приятно. Я больше не могу ждать: зачем мне это? Я написал Фрэнку и доверил его твоему попечению. Доверься ему, выбрось все свои сомнения и страхи на ветер. Думай только о моей любви и, могу я добавить, о своей собственной.
Твой всегда, ЛЕЙЧЕСТЕР".
Он вложил письмо Стеллы в маленький конверт, а тот, вместе с письмом Фрэнка, в конверт побольше, который он адресовал Фрэнку.
Глава 24
– Вот, – сказал он, балансируя письмом на пальце и улыбаясь в своей нетерпеливой манере, – вот послание, Чарли. Прочти подпись.
Лорд Чарльз осторожно взял письмо и покачал головой.
– Парень, которого ты вытащил из воды, – сказал он. – Что это значит? Я бы хотел, чтобы ты бросил это, Лей.
Лейчестер покачал головой.
– Это последний раз, когда я прошу тебя об одолжении, Чарли…
– До следующего раза.
– Ты не должен отказываться. Я хочу, чтобы ты отдал это мальчику. Вы найдешь его в доме Этериджа. Ты его ни с кем не спутаешь, он светловолосый, хрупкого вида мальчик, с желтыми волосами и голубыми глазами.
Лорд Чарльз поколебался и поднял глаза с серьезным блеском в глазах и легким румянцем на лице.
– Лей, – сказал он тихим голосом, – она слишком хороша, слишком хороша.
Лицо лорда Лейстера вспыхнуло.
– Если бы это был любой другой мужчина, Чарли, – сказал он, глядя ему прямо в глаза, – я бы разделался с ним грубо. Я говорю тебе, что ты неправильно меня понимаешь.
– Тогда, – сказал лорд Чарльз, – дело обстоит чуть ли не хуже. Лей, Лей, что ты собираешься делать?
– Я собираюсь сделать то, что ни один человек на земле не смог бы мне помешать сделать, – сказал Лейцестер спокойно, но со свирепым блеском в глазах. – Даже ты, Чарли.
Лорд Чарльз встал.
– Отдай мне письмо, – тихо сказал он. – Во всяком случае, я знаю, когда слова бесполезны. Есть что-нибудь еще? Может, мне заказать прямой жилет? Это, попомни мои слова, Лей, это, если это то, что я предполагаю, это самая безумная вещь, которую ты когда-либо делал!
– Это самое мудрое и разумное решение, – ответил Лейчестер. – Нет, больше ничего нет, Чарли. Возможно, я телеграфирую тебе завтра. Если я это сделаю, ты приедешь?
–Да, я приеду,– сказал лорд Чарльз.
В этот момент постучал Оливер.
– Повозка ждет, милорд, и у нас как раз есть время.
Лейчестер и лорд Чарльз вышли и спустились по лестнице.
Сквозь раздвинутые шторы гостиной слабо доносились звуки смеха и музыки.
– Что мне им сказать? – спросил лорд Чарльз, кивая в сторону комнаты.
Лейчестер мрачно улыбнулся.
– Скажи им, – сказал он, – что я уехал в город по делам, – и он тихо засмеялся.
Затем внезапно он остановился, как будто его осенила какая-то мысль, и он взглянул на часы.
– Одну минуту, – сказал он и легко взбежал по лестнице в комнату Лилиан. Ее горничная встретила его в дверях.
– Ее светлость спит, – сказала она.
Лейчестер поколебался, затем сделал ей знак открыть дверь и вошел.
Леди Лилиан лежала, вытянувшись на диване, с закрытыми глазами, со слабой, болезненной улыбкой на лице.
Он встал и мгновение смотрел на нее, затем наклонился и слегка коснулся ее губ своими.
– До свидания, Лил, – пробормотал он. – Ты, по крайней мере, поймешь.
Затем он сбежал вниз, надевая перчатки, и уже поставил одну ногу на подножку экипажа, когда в холл вошла леди Уиндвард.
– Лейчестер, – сказала она, – куда ты идешь?
Он повернулся и посмотрел на нее довольно задумчиво. Лорд Чарльз нащупал письмо в кармане и пожелал оказаться в Перу.
– В Лондон, мама, – сказал он.
– За чем? – спросила она.
Это был необычный вопрос для нее, которая редко спрашивала его о его намерениях или о том, почему и зачем, и он заколебался.
– По делу, – сказал он.
Она посмотрела на раскрасневшееся лицо и огонь, тлеющий в его глазах, а затем на лорда Чарльза, который позвякивал деньгами в кармане и тихо насвистывал с видом чистой абстракции.
– В чем дело? – спросила она, и в ее глазах появилось необычное выражение тревоги и сомнения.
– Ничего такого, что могло бы тебя беспокоить, мама, – сказал он. – Я вернусь …– он остановился; когда он должен вернуться? – Скоро, – добавил он.
Затем он наклонился и поцеловал ее.
Леди Уиндвард посмотрела ему в глаза.
– Не уходи, Лейчестер, – пробормотала она.
Почти грубо, в своем нетерпении, он отстранил ее руку от себя.
– Ты не знаешь, о чем просишь, – сказал он. – Затем мягким тоном он сказал, – до свидания, – и запрыгнул в экипаж.
Лошадь на мгновение приподнялась, затем опустила передние ноги и понеслась, как ракета, под острым ударом хлыста, и леди Уиндвард со вздохом тревоги повернулась туда, где стоял лорд Чарльз.
Встал, так как хотел воспользовался моментом отъезда, чтобы улизнуть.
Он помогал Лейчестеру во многих безумных приключениях, участвовал вместе с ним во многих диких приключениях, которые стоили им больших неприятностей
