В стороне семикурсники внимательно слушали что-то объясняющего им боевого мага, по всей видимости, командира операции, кивали. Матвей был заметен издалека, большой, сильный, серьезный, что ему какие-то ототоны? Но она все равно переживала и хотела, чтобы это поскорее закончилось.
— По позициям! — скомандовал маг, и студенты, разбившись на группы, рассредоточились вокруг могильника.
— Очищаем обзор!
Семикурсники зашевелили руками, выплетая какую-то простую формулу — кураторы и преподаватели внимательно следили за ними, что-то записывали в блокноты. Туман вдруг дрогнул, взметнулся белесыми фонтанчиками, похожими на пики из взбитых сливок; зашумели вершинами деревья, громче и громче, и вдруг белая пелена вздыбилась огромной, с пятиэтажный дом, волной и пронеслась над застывшими от восторга первокурсниками. Обнажилось широкое углубление, заросшее пролеском — будто кто-то вдавил в землю гигантскую суповую тарелку с широкими краями. Рев из лесочка стал громче, надсаднее, от низких вибраций Алинку стало подташнивать, и она заморгала, сняла очки, потрясла головой.
Среди деревьев что-то хлюпало, билось, и мелькало тускло-желтое, раздутое. На открытое пространство плюхнулась первая тварь, затем вторая, третья… сколько же их? — больше всего похожи они были на омерзительные огромные личинки, наполненные светло-желтым гноем, трясущимся под кожей при движении. Или искалеченных крокодилов — безглазых, с прозрачно-желтоватой, раздутой изнутри плотью, с узкой пастью, заканчивающейся пульсирующей присоской; опирающихся на передние конечности с крюками, которыми они цеплялись за землю и подтягивались вперед. Движения были судорожные, дерганные, за неживыми, противоестественными созданиями оставался толстый слой слизи, задние лапы волочились за телом — но при необходимости ототоны могли оттолкнуться этими лапами и прыгнуть на жертву.
Алину затошнило еще больше. Судя по бледным лицам однокурсников, им лицезрение нежити тоже не доставляло удовольствия.
— Первая группа пошла! Проверить щиты!
С десяток семикурсников, среди которых был и Матвей, двинулись вперед, сверкая щитами, держа шахматный строй, медленно, внимательно.
— Поляков, «Хлопушку» на ближайшую!
Первая тварь вдруг разлетелась ошметками дергающейся слизи, словно ее сверху прибили гигантской мухобойкой. Оставшиеся заревели, поплюхали своими жирными телами вперед, вгрызаясь крюками в землю. Из леса выползали все новые и новые «черви», и вой становился невыносимым, до черных пятен в глазах. Как же держатся выпускники, если ей и здесь плохо?
— Терлецкий, «лезвия»!
Василий-гитарист пижонски махнул рукой, и вторую «личинку» разрезало на сегменты, извивающиеся лентами и медленно растекающимися по болотистой почве.
— Лоунова, «Зажигалку»!
Тонкая девушка суетливо зашевелила пальцами, вперед понесся поток огня, твари лопались с хрустом, занялся лесок, зашумело пламя, взбираясь по мгновенно высушенным деревьям.
— Переборщила! Ситников, повтори «Хлопушку»!
«Личинки», не обращая внимания на уничтожаемых собратьев, вдруг поменяли движение, потянулись, быстро покатились боком одна к другой, как сливы, слипаясь, увеличиваясь в размерах.
— Что за хрень? — отчетливо прошептал куратор их группы.
— Отступаем! — истерически орал командир. — Огнеметы на изготовку! Из круга не выступать! Отступаем, салаги! Бегом!
Гигантский ревущий червь, собравшийся из ототонов, поднялся на хвост — выше самых высоких деревьев! — и с гулом ударил толстенным телом с множеством отростков-присосок вперед, прямо позади убегающих студентов. Затряслась земля, брызнула слизь, попала на спины отступающих, и кто-то заорал, упал на землю, пытаясь содрать с себя куртку, а червь поднялся снова, снова ударил — уже ближе.
— Уходим! — скомандовал куратор, и первокурсники зашевелились, побежали назад за руководителем, к уже открытому кем-то из преподавателей Зеркалу. Алина дернулась было за всеми — и осталась на месте — от рева было трудно дышать, от близости нежити кружилась голова, и если бы сделала шаг — упала бы. Ее охранники, уже успевшие отбежать, вернулись, потянули ее за собой, но принцесса мотнула головой — ее сильно тошнило. Она тяжело дышала, расстегивая куртку — молния никак не хотела поддаваться, и смотрела, как Матвей останавливается и поднимает упавшего, как накрывает его вторым щитом тоже остановившийся Василий, как швыряет еще один семикурсник чем-то огненным в снова поднявшегося «червя», отчего желтоватая плоть обугливается, лопается, сворачивается побелевшими лепестками, как бегут они к оцеплению, как синхронно встают в строй боевые маги и начинают поливать высшую нежить огнем — а огромная обугливающаяся «личинка» все двигается, ударяет налево, в строй магов — и там прыскает красным, раздаются крики, поднимается, ударяет по убегающим студентам — и кого-то задевает. У Алины расплывается в глазах — вернувшийся куратор орет ей на ухо — Богуславская! Пошла! — а она не слышит и всматривается за оцепление, ощущая ступнями дрожь земли и всем телом — вибрирующий рев многих глоток червя.
Убегавшие студенты становятся полукругом вокруг задетых нежитью, ставят щиты, а она вглядывается и не может понять, кого же ранило. Как будто глаза видят, а мозг обработать не может. И уже в тупом оцепенении наблюдает, как снова раскручивает свое тело высший ототон, сжимаясь, словно готовясь прыгнуть, как открывается перед щитами студентов Зеркало, и оттуда выходит рыжеволосая фигура, застывающая от открывшегося зрелища, как рядом с Алиной и трясущим ее куратором открывается второе, и появляется ректор Свидерский в пижаме, орет, мгновенно сориентировавшись: «Макс, спаренным стазисом!» — и летит во вжимающуюся для прыжка тварь призрачная сеть, затем другая, полыхает огненный гриб — так, что лицо ее опаляет жаром, и высоченный черный треснувший стручок рассыпается вонючим пеплом, разлетающимся по могильнику.
Желудок сжался, принцесса согнулась, давясь горькой желчью и сплевывая ее. Было жутко стыдно, но в глазах сразу же посветлело — и успела еще увидеть, как лорд Тротт садится с размаху на землю, хватаясь за голову, когда, наконец, Ивар сгреб ее в охапку и потащил к Зеркалу.
Ректор Свидерский, ничуть не смущаясь своего экзотического вида, быстро прошел к группе старшекурсников. Его выписали два дня назад, назначив постельный режим и усиленное питание — однако Алекс в первый же день вышел на работу, разгребать завалы. Правда, позволил себе приходить в Университет не к первой паре, а ко второй. Он успел только почистить зубы, когда его вызвал один из кураторов седьмого курса, быстро сообщив по телефону о происходящем и о том, что нужна помощь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
