и просто смотрит на него, заставляя МакКлайфа-младшего сильно понервничать. Но затем девушка отстраняется от Терренса, отпускает его руку и медленным шагом подходит к брату своего жениха, согнув руки в локтях. Пока сам Терренс и Наталия стоят в сторонке и наблюдают за происходящим: один — немного хмуро, а вторая — с жалостью во взгляде.
— Эдвард, ты поступил отвратительно, — спокойно говорит Ракель. — Ты причинил огромную боль тем, кто любил тебя… Заставил всех нас разочароваться в тебе и заставил думать, что ты лишь притворялся хорошим.
— В момент ссоры с твоей подругой я не был собой, — с жалостью во взгляде отвечает Эдвард. — Эта была моя темная сторона. То, кем я никогда не был. То, кем я стал из-за того, что позволил себе поддаться гневу.
— Мы проклинали тебя и считали, что ты — эгоист, который любит только себя и деньги. Однако сейчас стало ясно, что мы действительно неправильно поняли тебя. Ведь ты никогда не предъявлял права на то, что тебе не принадлежит.
— Мне не нужно чужое. То, что принадлежит моей семье, будет принадлежать ей.
— Когда мы с тобой познакомились, то поначалу я отнеслась к тебе настороженно. Но не из-за мысли, что ты принесешь нам кучу бед. Просто сам факт, что ты так внезапно ворвался в жизнь Терренса, настораживал меня. Я не имела ничего против тебя и со временем забыла о своих подозрениях. Не буду отрицать, что за эти несколько месяцев ты тоже стал мне достаточно близким человеком. Я приняла тебя как будущего члена семьи и начала проникаться к тебе искренней симпатией.
— Я знаю.
— Мне стало очень обидно, когда ты начал оскорблять и унижать меня. Я разозлилась на тебя, потому что ты обижал ни в чем неповинную Наталию. И мне стало еще противнее, когда ты начал оскорблять Терренса. Ладно ты меня оскорбил — я бы смогла закрыть на это глаза. Но ты обидел моих близких людей. И этим ты заставил меня возненавидеть тебя.
— Я прекрасно понимаю твои чувства, — с сожалением отвечает Эдвард. — Клянусь, я не хотел причинять кому-либо такую боль. И никогда не сделал бы это, если бы не потерял над собой контроль.
— Уж не знаю, повлиял ли на тебя так сильно наш разговор в кафе. Но мне кажется, что именно чувства к моей подруге заставили тебя по-другому посмотреть на некоторые вещи.
— Еще как повлиял. Именно тот разговор заставил меня призадуматься. И… Мне повезло, что тогда Наталия рассказала всю правду.
— Я так и поняла.
— Мне всегда было безумно стыдно, что я так отвратительно себя вел. После того как я разругался со всеми вами в тот ужасный день, мной начало овладевать чувство стыда. Был порыв вернуться и извиниться. Но умом я понимал, что мне уже нельзя здесь появляться. Решился приехать сюда лишь тогда, когда с Наталией произошла та беда.
— В любом случае после того случая ты начал становиться лучше. Изо всех сил старался быть для нас хорошим и не делал ничего, что заставило бы усомниться в твоих словах.
— Было бы бесполезно что-то говорить. Я мог сказать хоть тысячу слов, но мне все равно не поверили бы. Нужно доказывать сожаление поступками. И… — Эдвард пожимает плечами. — Я сделал все, что смог.
— И я высоко это оценила, — едва заметно улыбается Ракель. — Ты доказал, что тебе не безразлична твоя семья и твоя девушка.
— Только не думай, что я делал все это лишь из жалости или чего-то вроде. Я сделал это ради семьи, которую люблю всем сердцем. Ради девушки, на месте которой я не могу представить какую-то другую.
С этими словами Эдвард бросает взгляд на Наталию, которая искренне улыбается ему, но которая выглядит немного зажатой не то из-за напряженной обстановки, не то из-за чего-то еще.
— Не могу не поверить, — с более широкой улыбкой произносит Ракель. — Вижу, что ты и правда любишь эту девушку.
— Очень люблю, — слегка улыбается Эдвард.
— Думаю, Наталия хорошо влияет на тебя. Именно благодаря ее усилиям ты стал намного лучше. Стоило тебе только узнать правду про нее, как тебя будто подменили. Защищал ее, когда вас окружили, и не бросил ее после похищения, и… — Ракель бросает взгляд в сторону. — Не выстрелил в нее по ее же просьбе… И смог вернуть ее.
— Хотя я не очень верил, что это случилось бы.
— Иногда чудеса случаются, счастливый конец бывает и в реальной жизни, а герои существуют не только в книжках. Даже несмотря на все свои страхи и сомнения, ты проявил огромное мужество и сделал все, чтобы покончить с этой историей.
— Кто если не я, — пожимает плечами Эдвард. — Конечно, в случае с похищением Наталии я ничего не мог сделать. Но хотя бы… Старался быть для всех хорошим и… Не давать новых поводов усомниться в себе. Это единственное, что я мог сделать.
— Но плохо, что ты о многом промолчал и устраивал истерики.
— Если бы не мой арест, я бы рассказал все раньше, — неуверенно говорит Эдвард. — Но я… Не хотел, чтобы меня считали убийцей и избегали.
— Я знаю, но тебе все равно нужно было сказать правду. Кто знает, может, мы смогли бы помочь тебе и нашли бы способ решить все твои проблемы.
— Мне очень жаль. — Эдвард нервно сглатывает. — Жаль, что я совершил столько ужасных ошибок.
— Но несмотря на все плохие поступки и слова, я считаю, что ты заслуживаешь прощение. По крайней мере, моего.
— Правда? — округляет глаза Эдвард.
— Я верю что сейчас ты говоришь искренне. А когда человек умеет сожалеть, то в нем есть что-то доброе и светлое. Иногда человек заслуживает второй шанс. Ведь… Бывает же такое, что человек оступился разок по глупости и неопытности.
— Это значит, что…
— Я прощаю тебя, Эдвард, — скромно улыбается Ракель. — И даю шанс исправиться.
Эдвард улыбается намного шире и облегченно выдыхает, почувствовав себя гораздо увереннее.
— Ты действительно меня прощаешь? — не верит своим ушам Эдвард.
— Да, — с легким кивком мягко отвечает Ракель. — И я надеюсь, что ты воспользуешься этим шансом.
— Спасибо, Ракель, — слегка дрожащим голосом благодарит Эдвард. — Большое спасибо… Спасибо… Ты… Ты не представляешь, как много для меня это значит.
— Но помни, что это твой последний шанс. Третьего у тебя уже не будет. Поэтому больше не совершай подобных ошибок и всегда думай о том, что делаешь или говоришь. Потому что в следующий раз тебя могут уже не простить.
— Конечно-конечно, я все п-понял! Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы больше не допустить этого. Я больше
