— Его ребенок мертв, — говорит Бентон. — Заморен голодом и забит до смерти, а потом брошен на болоте.
— Мне горько это слышать. Я никогда его не видел.
— Вы такой сострадательный, Пауло. Где ваш сын?
— Не знаю.
— Поймите, это очень серьезно. Вы ведь не хотите в тюрьму?
— Когда мы встретились в последний раз, я сказал ему — на улице, где чувствовал себя в безопасности, — что не желаю больше его видеть. У стройплощадки, где нашли тело Дрю, толпились туристы. Было много цветов и игрушек. Я сказал, чтобы он убирался и не возвращался, и пригрозил в противном случае заявить в полицию. Я убрал все в квартире. Избавился от машины. А потом позвонил Отто и предложил помощь в расследовании, чтобы выяснить, что известно полиции.
— Я не верю, что вы не знаете, где он. Не верю, что вам неизвестно, где он живет или, точнее, скрывается. Мне бы не хотелось обращаться к вашей жене — полагаю, она вообще ни о чем не догадывается.
— Пожалуйста, не втягивайте во все это мою жену. Она здесь ни при чем.
— Может быть, вам известно что-то о матери вашего внука? Она с ним?
— Та же история, что и у нас с Мэрилин. Порой за радость секса приходится платить всю жизнь. Женщины… Они ведь беременеют не просто так, а с расчетом. Чтобы привязать мужчину к себе. Странное дело. Они рожают, а потом не хотят ребенка, потому что на самом деле им нужны были вы.
— Я не об этом спросил.
— С ней я не встречался. Мэрилин говорила, что ее зовут то ли Сэнди, то ли Шэнди и что она шлюха. Да еще и глупа в придачу.
— Ваш сын с ней?
— У них был общий ребенок. Вот и все. Та же история. Грехи отца. События повторяются. Теперь я могу со всей искренностью сказать: лучше бы мой сын не родился.
— Мэрилин, очевидно, знает Шэнди. И это ведет меня к Марино.
— Его я не знаю.
Бентон рассказывает. Все. Кроме того, что Марино сделал со Скарпеттой.
— Хотите услышать мой анализ? Основываясь на том, что я знаю о Мэрилин, и на том, что услышал от вас сейчас, осмелюсь предположить, что Марино совершил очень большую ошибку, отправив Мэрилин письмо. Оно открыло перед ней возможности, не имевшие ничего общего с тем, из-за чего она оказалась в клинике. Теперь у Мэрилин появился шанс посчитаться с той единственной, к кому питает искреннюю ненависть. Я имею в виду Кей. Лучший способ отомстить — мучить тех, кого она любит.
— Полагаете, она навела Шэнди на Марино?
— Это лишь моя догадка. Но, думаю, Шэнди заинтересовалась им и подругой причине. Мэрилин не знала о нем. Если бы знала, рассказала бы. Ей бы такое не понравилось.
— Да, по части сострадания вы друг друга стоите. Между прочим, она здесь.
— Вы имеете в виду — в Нью-Йорке?
— Я имею в виду — в Чарльстоне. Я получил анонимное электронное письмо с информацией, обсуждать которую не хочу, и проследил IP-адрес до отеля «Чарльстон плейс». Угадайте, кто там остановился?..
— Предупреждаю, будьте с ней поосторожнее. Об Уилле она не знает.
— Уилл?
— Уилл Рэмбо. Когда Мэрилин стала набирать популярность, он сменил имя с Уилларда Селфа на Уилла Рэмбо. Рэмбо — вполне милая шведская фамилия. А на киношного Рэмбо он совсем не похож, и в этом, возможно, одна из его проблем. Он довольно мелкого телосложения. Приятный парень, но мелковат.
— По-вашему, получая сообщения от Сэндмена, она не знала, что пишет собственный сын?
— Не знала. И, насколько мне известно, до сих пор не знает. Впрочем, кто скажет, какие мысли блуждают в лабиринтах ее мозга? Когда ее приняли в клинику, она рассказала о письме и фотографии Дрю Мартин…
— Рассказала?
— Конечно.
Не будь они разделены тысячами миль, Бентон бросил бы телефон и вцепился ему в горло. Место Марони в тюрьме. Или в аду.
— Оглядываясь в прошлое, я вижу все с трагической ясностью. Конечно, подозрения появились давно, но с ней я ими не делился. С самого начала, когда она направила его мне, Уилл знал, что из этого получится. Он ее подставил. Разумеется, у него был ее электронный адрес. Мэрилин часто дает его случайным людям, которым не может уделить время. Он начал посылать свои странные, эксцентричные сообщения, зная, что заинтересует, привлечет ее внимание. Они ведь оба больные, и Уилл прекрасно понимает Мэрилин. Зная, что она сообщила мне о нем, он позвонил в мой римский офис, и в результате мы встретились. Не в клинике, а за обедом, в моей квартире. Меня беспокоило состояние его психического здоровья, но я и подумать не мог, что он кого-то убил. И когда услышал об убитой возле Бари туристке, не поверил.
— На его счету еще и изнасилование. Туристки в Венеции.
— Я не удивлен. Предположу, что это случилось уже после войны. Она сильно изменила его к худшему.
— Итак, он ваш сын и пациентом никогда не был, а записи…
— Записи я сфабриковал. Думал, вы догадаетесь.
— Почему?
— Хотел, чтобы вы сами нашли Уилла, потому что я не смог бы выдать сына полиции. Хотел, чтобы мы поговорили, чтобы вы узнали все, что нужно. Вот и поговорили.
— Пауло, если мы не найдем его в ближайшее время, он убьет еще кого-нибудь. Уверен, вы можете помочь. У вас есть его фотография?
— Только давняя.
— Отправьте ее по электронной почте.
— Я бы посоветовал обратиться в ВВС, где он служил. Возможно, там есть его отпечатки и ДНК, а уж фотография наверняка. Будет лучше, если вы получите всю информацию от них.
— Пока я пройду по всем инстанциям, будет уже поздно.
— Кстати, я не вернусь, — говорит доктор Марони. — Надеюсь, вы не станете пытаться вернуть меня в Америку. Я уважил вас, ответьте взаимностью — оставьте меня в покое. В любом случае, Бентон, у вас ничего не получится. У меня здесь много друзей.
ГЛАВА 22
Предполетная проверка приборов и систем.
Посадочные огни, радар, топливные клапаны. Люси проверяет приборную индикацию, устанавливает альтиметр, включает аккумулятор. Скарпетта выходит из здания аэропорта, идет по бетонной полосе, отодвигает заднюю дверь вертолета, ставит чемоданчик, кладет на пол камеру и открывает левую переднюю дверцу. Становится на шасси и влезает в кабину.
Люси уже включила и перевела в режим малого газа двигатель номер один. Теперь она включает двигатель номер два. Взвывают турбины, тяжело бьют лопасти. Скарпетта пристегивается. По полю неспешно трусит служитель с флажками. Скарпетта надевает наушники.
— Ради Бога, — раздраженно говорит в микрофон Люси. — Эй! Нам твоя помощь не нужна. — Она открывает дверцу и машет рукой, отгоняя его от машины. — Мы не самолет! Сами взлетим.
— Ты ужасно напряжена. — В голове Люси звучит голос Скарпетты. — От других поисковиков новости есть?
— Ничего. В районе Хилтон-Хед вертолеты еще не поднимались — слишком густой туман. Наземные поиски результатов пока не дают. — Люси поворачивает силовой переключатель. — Еще восемь минут на охлаждение и взлетаем. Эй! — снова кричит она служителю. — Уходи! Черт, новичок, наверное.
Парень уже никому не машет, а просто стоит, опустив оранжевые флажки.
— «Си-17», — предупреждает диспетчер.
Транспортный военный самолет — большое, яркое скопление почти неподвижных звездочек — тяжело нависает справа, и Люси сообщает диспетчеру, что видит его. Впрочем, «Си-17» в расчет можно не принимать, потому что она возьмет направление к центру города, к мосту Купер-бридж. Или любое другое, какое только пожелает. Может даже, ежели захочет, выписывать «восьмерки». Или лететь над самой водой. Потому что она не самолет. В разговоре с Башней она объясняет это другими словами, но смысл именно такой.
— Позвонила Теркингтону, ввела его в курс дела. Бентон звонил. Я так поняла, ты с ним уже поговорила. Должен бы уже быть, но что-то опаздывает. Лучше бы ему поторопиться — ждать долго не буду. Теперь мы знаем, кто этот гад.
— Только не знаем, где он. И где Марино, мы тоже не знаем.
— Если хочешь знать мое мнение, искать надо Сэндмена, а не тело.
— Не пройдет и часа, как его будут искать все. Бентон уже уведомил полицию, как местную, так и военную. Кому-то нужно искать и ее. Это моя работа, и я ее сделаю. Ты грузовую сетку захватила? И что насчет Марино? Хоть какие-то новости есть?
— Сеть я взяла.
— Все остальное на месте?
По бетонной полосе идет Бентон, сует что-то в руку парня с флажками.
— Может, тебе стоит сказать правду человеку, за которого ты вроде бы собралась замуж. — Люси смотрит на Бентона.
— А с чего это ты взяла, что я скрываю от него что-то? Мы поговорили. — Скарпетта смотрит на Люси. — И ты права, сказать правду стоило, и я ее сказала.
Бентон поднимается в кабину через заднюю дверь.
— Вот и хорошо. Потому что чем больше доверяешь кому-то, тем преступнее ложь. Включая ложь по умолчанию.
Бентон надевает наушники.
— Я должна как можно скорее покончить с этим, — говорит Люси.
