не такая.
— Да ты хорошо разбираешься в людях! — вскипел Адриан. Вся эта ситуация ужасно злила мужчину. Ведь его никто не мог понять. Никто. — Может еще посоветуешь ей предложение сделать?
— Сделай. Но сначала выясни отношения, а потом делай выводы. Питерсон все равно покойник, мог что угодно наговорить.
Выяснить отношения, значит? Хорошо. Он выяснит. Обдумает слова друга, выслушает версию своей нерадивой студентки и решит, что же ему делать. Казнить или помиловать. Пока что разносящаяся в каждую клеточку ненависть подводит к первому варианту. Особенно после того, как он увидел девчонку в объятьях какого-то сосунка накануне. Думал, раздавит придурка, настолько сильно его захватила ревность и собственничество.
До университета Адриан доехал быстро. В голове все еще мелькали мысли о прощении. Но как? Сможет ли он довериться снова? Сможет начать все сначала после того, что он узнал о девчонке? Любит ли он ее после всего этого? Ответы на вопросы так и не найдены.
Она сидела за последней партой. Приехала на полчаса раньше, как и он. Без опозданий. Натренировал после того случая с вечеринкой у Стивена Уайта. Но почему его должно это сейчас волновать?
Адриан не поздоровался просто кивнул головой и присел рядом с девушкой. От нее вкусно пахло ванилью. Как он любил этот нежный аромат, исходящий от любимой студентки. Вкусный. Сладкий. Когда она обнажена, этот запах проникал в ноздри сильнее. Сейчас будто стоял какой-то барьер.
— Выбрала тему? — холодно спросил мужчина.
— Д-да.
Почему она заикалась? Почему глаза отводила, смотрела исключительно на парту? Стыдно стало, да? Вспомнила, какую боль принесла ему, Адриану? Как сильно ранила. Из-под тишка. Как самый настоящий враг. Нет, хуже, чем враг. Как же его злила эта девчонка. Как злила сложившаяся между ними ситуация. И как злило влечение к ней. Он не мог оторваться от миловидного образа. От полных губ, которые она прикусывала верхними зубками. От большого взгляда, в котором плескалось желание оказаться под ним, Адрианом.
Злило, что он тянуло к ней с неистовой силой.
— Глобализация и проблемы современной западной культуры? — мужчина посмотрел на тему, которую показала Габриэль. — Что ж, есть какие-то вопросы?
«Надо вести себя как профессионал. Забыть обиды, провести нормально консультацию», — говорил про себя Себастьян, но вместо того, чтобы слушать свою студентку и бывшую любовницу, он краем глаза оглядывался на нее. Разглядывал бледное лицо, чуть впалые щеки, глаза. Потухшие, лишенные загадочного блеска, который так любил Адриан.
Он ее любил. Эту девчонку, которая неловко поправляет мешающую прядь волос за ухо. Красивую и нежную.
Предавшую доверие Адриана.
Всю дорогу до кампуса в голове звучал лишь один вопрос.
— Зачем ты это сделала? — спросил он, прервав речь девушки.
Габриэль подняла глаза свои медовые глаза со смесью недоумения и некой надежды, плескающейся в глубине маленьких крупинок вокруг зрачка. И проговорила тихо-тихо, почти по буквам:
— Потому что у меня не было выбора. Мне нужны были деньги.
— Я же дал тебе на оплату долга, — недоумевал Адриан.
— Дело не только в нем, — произнесла с неким надрывом. — Мама влипла в неприятности. Та контора не отвязалась бы от нас, а Питерсон пообещал решить проблемы.
Адриан не по наслышке знал, каково это быть в отчаянии. Каково это положиться на постороннего человека, который мог подставить. Видел собственными глазами, как это произошло с лучшим другом, как произошло это с ним, с Адрианом, совсем недавно. Они с Питерсоном не были особо дружны, но этот паренек-администратор давно знал его. Вряд ли мужчина мог подумать, что кто-то на подобии Питерсона смог бы провернуть такую игру.
— Ты сможешь когда-нибудь простить меня? — спросила она с надеждой в голосе.
Вряд ли он сможет понять девчонку, даже после этих нелепых оправданий. Только что делать, если его все равно тянуло к ней невидимыми магнитами? Он скучал по сессиям с ней, по их связи, по энергетике, которой они обменивались. И по наслаждению.
Или же…
— Мы сейчас попробуем другой способ. Встань.
Девушка вопросительно выгнула идеальную бровь, но послушно поднялась с места в ожидании дальнейших указаний.
— Руки на парту, выгнись.
Привычная поза. Его любимая. Габи прогнулась как пантера, выставляя свою обтянутую черным платьем попку напоказ. Сегодня она надела платье. Значит, свободный доступ к нужным частям тела гарантирован. Мужчина положил ладонь на поясницу, нагнулся к ее ушку и тихо прошептал:
— Проговори вступление на листке.
— Я…
— Говори.
Габи прочистила горло и дрожащим голосом начала свою речь:
— Дамы и господа, представляю вам доклад на тему…
В это время Адриан, слушая уверенный голос своей студентки, медленно задирает подол платья до талии. Девушка запнулась, неуверенно обернулась через плечо.
— Не отвлекайся, — скомандовал Адриан, поглаживая аккуратную женскую попку в тонком капроне.
Габи больше не отвлекалась, продолжила свою речь, пока Адриан аккуратно стягивал колготки. Он заметил, как нежный девичий голосок снова подрагивал, увидел маленькие мурашки на молочной коже.
«Как же она хороша», — подумал мужчина и резко шлепнул по правой ягодице.
— Ай!
— Тихо. Нас могут услышать, — шепнул Адриан. — Ты же не хочешь, чтобы нас заметили?
Девушка покачала головой в ответ. На самом деле он слукавил. В здании никого нет в выходной день, на этаже кроме уборщиц никто не появлялся. Однако он хотел вогнать девчонку в рамки. В рамки их игры, которая набирала обороты.
Снова шлепок. Аккуратная девичья попка покраснела от ударов. Красиво. Он любил оставлять следы на своих нижних, но больше всего любил наблюдать именно за своей студенткой. За тем, как она краснела, когда смотрела на него во время пар, как маскировала следы любовных утех.
И как потом смотрела большими невинными глазами, полными похоти и желания подчиниться…
Все. Он больше не мог сдержаться. Резко скинул листки с парты, надавил на спину, чтобы Габи лежала грудью на столе, отодвинул трусики и, высвободив свой половой орган, резко вошел в девчонку и задвигался.
— Сейчас я тебя трахну, Габриэль. Причем так трахну, что ты не сможешь нормально ходить.
