Авитель снова покачал головой:
– А я все-таки осмелюсь возразить молодому Осколу. Если уж и проводить карательную операцию, то подготовить ее нужно как можно тщательней. И император прав, лучше выждать более удачного момента. В общем, я против этого поспешного похода. И против того, чтобы в нем использовались армейские части.
– Попробуйте возразить и старшему Осколу, – вкрадчиво сказал лорд Руткер. – Подготовка к операции идет весьма успешно, насколько только это возможно. А провести ее нужно хотя бы потому, чтобы народ не сомневался в решительности нового императора. И мой внук прав, сейчас люди жаждут отомстить и сами рвутся в бой. Позже этот пыл остынет. Если оно будет – это позже. И если главнокомандующий против операции и не дает на нее согласия, он не может помешать участию в походе добровольцев, которые решат отомстить за императора и своих близких. Лорд Авитель, я думаю, вы знаете, что будет, если вы помешаете или запретите добровольцам совершить акт возмездия?
– Знаю, – буркнул главнокомандующий.
– Вот и хорошо. Через полторы, две недели мы проведем эту операцию, хочет кто-нибудь этого, или нет.
После этой непростой дискуссии, были рассмотрены и некоторые другие вопросы, к которым Гартош прислушивался в пол уха. На выходе из совещательного кабинета он догнал деда, и, поравнявшись, тихо спросил:
– Ты специально назвал такой срок операции?
– Да, – так же тихо ответил Руткер. – У меня нет конкретных подозрений, но лучше не болтать лишнего. Пусть как можно меньше людей знают, куда и когда мы намерены отправиться.
* * *
Спор с Ольвильдой зашел в тупик. Руткер с Гартошем из последних сил пытались отговорить вдову Гнивера от участия в карательной операции, но тщетно.
– Если вы не возьмете меня добровольно, я отправлюсь туда сама!
– Ты не боевой маг и в Верейне будешь нам только помехой, – наставил Гартош.
– Я зубами буду грызть этих тварей!
– Это очень опасный поход, – напомнил Руткер, – и мы можем из него не вернуться. Ты хочешь, чтобы твои дети остались круглыми сиротами?
– Корул уже совсем большой, – не сдавалась Ольвильда, – он возьмет на себя обязанности главы семьи. Мы с ним все решили.
– Они решили! – возмущенно воскликнул Руткер.
– Если бы Корул был чуть постарше, я отпустила бы его отомстить за отца, но его время еще не пришло. К тому же дома остаются Катан и Лисита, они помогут Корулу.
Катан молча сидел в кресле, хмуро поглядывая на родственников – его участие в предстоящем походе зарубили в самом начале разговора, а настойчивости Ольвильды у него не было. Лисита же, словно маленький воробышек вжалась в угол дивана, с ужасом слушая то, что участники похода могут не вернуться домой. Но никого отговаривать она не смела, прекрасно понимая, к чему это приведет.
Наконец Руткер устало махнул рукой:
– Делай, как знаешь. Но чтобы всегда была рядом со мной! Не хватало мне еще мотаться по всему Верейну в твоих поисках!
Ольвильда радостно кивнула.
Не стал больше спорить и Гартош, а только повторил жест деда:
– Мы выступаем завтра утром. Надеюсь тебе не понадобятся долгие сборы?
– Я готова идти мстить хоть сейчас.
– Сейчас не нужно, будем действовать по плану, от этого зависит наш успех. Каждый занимает свое место и выполняет свою задачу. Правильно дед?
– Правильно внучек, правильно. А твое место Ольвильда, я еще раз напомню, рядом со мной.
– Расскажи последние новости с Верейна, – попросил Гартош, и ехидно добавил. – Для нашей новой участницы.
Ольвильда, словно не замечая иронии, сидела важно и торжественно.
– За последний день ничего особенно не изменилось, – начал маг. – Ведьмы явно прослышали о нашем походе, и ведут неспешную подготовку. Но наша хитрость сработала, они не ожидают, что мы ударим так рано и именно по ним. Поэтому не стягивают силы в места предполагаемых прорывов.
– Это не может быть ловушкой? Показать нам только то, что мы должны увидеть, а не то, что есть на самом деле?
– Может, – спокойно согласился с внуком Руткер. – Но мы сделали все возможное, чтобы избежать ловушек. Наши соглядатаи действовали предельно осторожно, и я думаю, мы видели истинную картину. А даже если не так, то, что это меняет?
– Ничего! – в один голос ответили Гартош и Ольвильда.
– Карательный поход состоится, даже если нас там будут ждать все ведьмы Верейна, – добавил Гартош.
– На этом, пожалуй, и закончим, – сказал Руткер. – У нас не так много времени, чтобы закончить все наши дела.
Гартош поднялся вслед за дедом:
– Да, дел слишком много. Но я отложу все и загляну в одно место, где однажды мне уже оказали помощь.
– Куда? – с интересом спросил Руткер.
– Я отправлюсь в храм Килесы.
– Я с тобой, – тут же поднялась Ольвильда. – Мне тоже есть о чем попросить богиню мести.
Командор колебался недолго:
– Если уж кому-то и просить помощи, то это тебе.
* * *
Храм Килесы встретил просителей привычной здесь тишиной – не самому популярному божеству он посвящался, поэтому его посетители не любили попадаться на глаза.
Гартош опустился на одно колено. Ольвильда упала на оба, и, глядя в глаза каменной богини, горячо зашептала:
– Только на тебя моя надежда. Я знаю божественная, ты меня поймешь. Меня переполняет ненависть и жажда мести, и они требуют выхода. Эти твари из Верейна отобрали самого дорогого мне человека, и они не имеют права на жизнь. Чтобы отомстить я готова на все. Я буду разрывать их младенцев и пожирать их сердца. Я…
– Достаточно, – раздалось над головой у Осколов.
Гартош узнал этот голос, и знакомое чувство внутреннего холода казалось, превратил кости в лед. Он поднял голову, богиня внимательно смотрела на Ольвильду и та не отводила взгляда.
– Ты стала настоящим Осколом, – произнесли каменные уста.
– Помоги, – тихо и отчаянно, почти проскулила Ольвильда.
Килеса не ответила и посмотрела на Гартоша:
– К хорошему привыкаешь быстро, такЮ молодой Оскол? Получив помощь раз, ты пришел и второй. Похоже, ты решил моими руками решать свои проблемы.
– Свои проблемы я решаю своими руками, – благоразумно удержавшись от резкости, ответил Гартош. – Но твоя помощь мне требовалась тогда, еще больше она нужна сейчас. Я благодарен, что ты помогла нам в той битве, и мы посвятили победу тебе.
– Я знаю, – улыбнулась статуя. – Даже часовню мне посвятили. Как трогательно.
– Помоги нам и сейчас, и слава о тебе разнесется далеко за пределы Иктива.
– А нужна она мне, эта слава?
– Нужна, – уверено сказал Оскол. – Любому богу нужно подтверждение его силы, и чтобы его славили как можно больше смертных.
– Это не всегда так, мой мальчик, – переводя взгляд с одного Оскола на другого, ответила Килеса. – И я не знаю, решила бы я тебе помочь, не приведи ты Ольвильду. Ее желание отомстить гораздо выше твоего, а я всегда питала слабость к решительным женщинам, жаждущим отомстить за своих мужей. Так что вы пришли в нужное место.
– Спасибо великая, – забормотали просители.
– Но моя помощь будет не настолько весомой, как в прошлый раз. Ведь вы идете в другой мир, мне не подвластный. Там другие боги и другие законы. И правящим там богам, конечно, не понравится вмешательство чужих божеств. Так что моя помощь может оказаться для вас очень плохой услугой. Она может привлечь внимание бессмертных сущностей, и вы будете иметь дело не только с ведьмами, но и с демонами. В лучшем случае с духами.
– Кто вмешается позже, для нас не так важно, – сказала Ольвильда. – Главное, отомстить виновникам гибели наших близких.
– Я ждала этих слов, – кивнула Килеса. – Месть, превыше всего. Превыше жизни. В этот раз помощь получишь не ты, Гартош, помощь получит жаждущая мести вдова. Хотя выиграете от этого все вы. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Статуя слегка наклонилась, нижняя правая рука богини мести пришла в движение и протянула Ольвильде, застывший лепестком пламени кинжал.
– Держи. Пламя Истиной Мести, это самое большое, что я могу тебе дать. Его силы достаточно, чтобы отомстить твоим обидчикам, но оно не бесконечно. – Статуя выпрямилась. – А теперь идите, пока я не слишком поразилась своей щедрости.
– Спасибо великая, – поклонился Гартош, и поспешно потянул к выходу Ольвильду, не отводящую восхищенного взгляда от пламенного клинка.
Ольвильда была настолько поражена подарком, что забыла поблагодарить богиню. Но, похоже, та не особо нуждалась в благодарностях – сияющие восторгом глаза смертной, служили лучшей благодарностью.
На выходе из храма, Осколов ожидал еще один сюрприз. Едва они переступили порог храма, как кинжал вырос, вытянувшись до полноценного меча. Вдова Гнивера чуть ли не пустилась в пляс от счастья, но удержалась, только прижалась губами к темно серому лезвию, оставив на нем четкий отпечаток.
