На пороге стоял мистер Ричардсон. Его глаза метнулись мимо слуги на Элинор и затем на Холдсворта, стоящего за ее спиной. Он снял шляпу и поклонился.
— Миссис Карбери, к вашим услугам, мадам. И мистер Холдсворт тоже! Как удобно — я убил двух зайцев одним выстрелом.
43
Ночью шел дождь, и берег реки раскис. В тридцати ярдах впереди сутулый Том Говнарь размеренно, но неожиданно быстро шагал по тропинке. На нем по-прежнему была рабочая одежда, и запашок тянулся следом, словно дурной сон.
Гарри тащился следом. Том ждал в конце Милл-лейн. Завидев юношу, он немедленно снялся с места. Аркдейл последовал за ним, поскольку не знал, как поступить. Теперь его ботинки и чулки были забрызганы грязью, одежда оказалась слишком тяжелой и изысканной: он наряжался с мыслью о мостовых, а не о прогулке по сельской местности. Но хуже всего — это чувство, будто он выставляет себя на посмешище. Однако он не мог повернуть назад, не выставив себя на посмешище еще больше.
Аркдейл остановился, чтобы достать носовой платок и утереть пот с лица. Когда он поднял глаза, Говнаря больше не было видно. Гарри выругался и снова зашагал по тропинке, быстрее, чем прежде. Все вокруг казалось незнакомым. Он привык видеть эти места с воды, а не с суши.
Тропинка привела к перелазу через густую живую изгородь. Аркдейл взобрался наверх и вгляделся в поле за ней. У тропинки паслось полдюжины коров — в том месте, где земля полого спускалась к воде. Две коровы пили из реки. Остальные, однако, грузно направлялись к нему.
Гарри не разбирался в привычках и темпераментах крупного рогатого скота. Но ему показалось, что в том, как эти коровы приближаются, набирая скорость и не скрывая своей заинтересованности, есть нечто особенно угрожающее. Он также не исключал возможности, что одна или несколько из них на самом деле не коровы, а молодые бычки, которые сочтут его опасным чужаком и попытаются затоптать до смерти.
Воистину, благоразумие — мать отваги. Гарри собирался спрыгнуть с перелаза и направить свои стопы обратно, когда кто-то окликнул его по имени. Он вздрогнул и на ужасное мгновение вообразил, что один из предполагаемых быков настолько умен, что даже наделен даром речи. Но затем он увидел Соресби — не далее, как в пяти футах, у воды, в естественном укрытии под раскинутыми ветвями большой ивы, в обществе золотаря. В воде рядом с ними покачивалась гребная лодка.
— Соресби! Это что еще за шутки?
Гарри услышал знакомый треск, когда сайзар потянул себя за пальцы.
— Вы так добры, мистер Аркдейл, — скороговоркой пробормотал Соресби. — Так снисходительны. Вы не окажете мне честь ступить сюда, сэр, и далее в лодку?
Предложение оказалось неожиданно привлекательным. Спереди к Гарри приближались коровы. Позади лежало море грязи и уверенность, что если он пойдет обратно, то вспотеет и перепачкается еще больше. Аркдейл указал тростью на Тома Говнаря.
— А он?
Даже грязь и жара были предпочтительнее, чем сидеть в маленькой лодке с золотарем.
— Мой дядя сейчас нас покинет, мистер Аркдейл.
Том Говнарь кивнул и поклонился, совершив любопытное волнообразное движение, которое прокатилось от ладоней к плечам. Его жест совершенно недвусмысленно означал, что он будет безгранично счастлив выпить за здоровье мистера Аркдейла.
Гарри бросил шестипенсовик в подставленную ладонь и скатился к реке. Соресби присел на корточки, напоминая неуклюжего паука. Одной рукой он придерживал лодку у берега, другую протягивал Гарри. Лодка угрожающе закачалась, когда Аркдейл забрался на борт и устроился на корме. Соресби последовал за ним и оттолкнулся веслом. Коровы остановились и принялись щипать траву.
Весла опускались и поднимались. Гарри слушал скрип уключин и глядел, как зеленая река скользит мимо. Соресби направлялся к Грантчестеру. Лодка преобразила его: неуклюжесть и робость пропали. Он греб, как Малгрейв открывал бутылку вина или… тут Гарри покраснел… как Хлоя трахалась, с непритязательной уверенностью человека, который точно знает, что делает.
— Очень мило, ничего не скажешь, — произнес Гарри.
Его слова были грубее, чем тон. Приятно скользить по прохладной глади воды, и к тому же он от природы не способен долго злиться.
— Простите, мистер Аркдейл, я не знал, что делать… к кому еще обратиться. И я подумал, возможно…
— Я ничего не могу сделать. В любом случае, не понимаю, из-за чего столько шума. На вас ведь не подали в суд.
— Пока нет. Но могут в любое время. Возможно, их удерживает доктор Карбери?
— Джерри Карбери в настоящее время мало что делает. По слухам, он на пороге смерти.
Соресби налег на весла, и лодка заскользила в тишине.
— Этого я и боялся.
— Вы надеялись, что он выступит в вашу защиту? Но зачем ему это, даже будь он здоров? О да, я знаю, вы ему вроде как полюбились… но факт остается фактом, библиотечную книгу нашли в вашей комнате. Улики против вас весомы, очень весомы.
— Но я этого не делал. Если бы только я мог увидеться с доктором Карбери…
— Но вы не можете. В любом случае, какой с того прок?
Соресби поднял глаза.
— Мистер Аркдейл, можно вам кое-что рассказать по секрету?
— Рассказывайте, коли считаете нужным, — ответил Гарри.
Рот Соресби искривился, и на мгновение Гарри показалось, что собеседник разразится слезами.
— Я не нарочно, — начал сайзар. — Мне кое-что стало известно. Очень щекотливые сведения.
— Ничем не могу помочь, так что, прошу, замолчите. Я ничего не хочу знать.
— Доктор Карбери не хотел бы, чтобы это выплыло на свет.
— А! — Гарри уставился на него, наконец, уловив в происходящем проблеск некоего узора. — Хотите сказать, Карбери именно поэтому предложил вам Розингтон?
— Я… да. Но все было не так, клянусь… Я не пытался расположить его к себе… Мне просто надо было с ним поговорить; и, по-видимому, он неправильно истолковал мои намерения.
— Охотно верю, — сказал Гарри. — Но, перейдя в лагерь Карбери, вы отрезали себе все пути к примирению с Рикки, верно? А теперь, когда Карбери умирает, от Рикки добра не жди.
— Но мои сведения, мистер Аркдейл! Я просто не знаю, что с ними делать. Они тяготят мою совесть. Мой христианский долг — рассказать кому-нибудь. Или оставить все как есть? А может, разыскать мистера Ричардсона и выложить все начистоту?
Аркдейл вздохнул. На свежем воздухе у него разыгрался аппетит.
— Эти сведения, Соресби… они причинят ущерб колледжу, если выйдут на свет?
Тот кивнул.
— Несомненно, это важно для Рикки?
— Возможно, не в данном случае.
Замешательство Гарри росло. Рикки считает интересы колледжа своими. Если Карбери умрет и он станет следующим директором, это смешение интересов лишь усилится, а не ослабнет.
Разве только есть нечто, что Рикки считает большим благом… Или это вопрос не столько извлечения выгоды, сколько удовлетворения ненависти?
Аркдейл взглянул на бледное худое лицо Соресби с брызгами грязи, похожими на мелкий кишмиш. Выражение лица сайзара напомнило бродячего пса, который боится, что его пнут, но вопреки всему надеется на ласку. Он действительно одаренный ученый и хороший учитель; если Гарри намерен сколь-нибудь продвинуться в своих занятиях, помощь Соресби может оказаться ценной, хотя и не незаменимой. Кроме того, Аркдейл ощутил, что невольно проникся своего рода ответственностью за Соресби. Как будто он погладил бродячего пса разок-другой, и животное в ответ избрало его своим хозяином на веки вечные.
— Черт побери, — вслух произнес он.
— Что случилось, мистер Аркдейл?
Гарри уже открыл рот, чтобы велеть парню убираться к дьяволу, как вдруг придумал способ решить проблему или, по крайней мере, переложить ее на чужие плечи.
— Послушайте, — сказал он. — Если Карбери слишком болен, чтобы увидеться с вами, а Рикки слишком ненавидит вас, есть только один человек, который может вам помочь. Только один человек, который может вас защитить. И это леди Анна Олдершоу.
— Но она в Лондоне, мистер Аркдейл, и я…
— Я и не говорю, что вы должны отправиться прямо к ней. Это не поможет. Но вы можете поговорить с ее посланником, мистером Холдсвортом. Вам известно, что он вернулся в Иерусалим с мистером Олдершоу? Можете быть уверены, мистер Холдсворт скажет вам, что делать, если ответ вообще существует.
— Добрый день, мистер Холдсворт, — поздоровалась Элинор.
— Как поживает доктор Карбери, мадам?
— Он проснулся и чувствует себя лучше. Только что съел немного супа. Сьюзен и сиделка меняют его ночную рубашку. Он спрашивал о вас, когда проснулся. Я вызову Бена и отправлю его узнать, в состоянии ли мой муж принять вас.
— Позвонить в колокольчик? — Холдсворт направился к шнурку, который висел слева от камина.
