Андзю, как и вчера, выглядела успокоенной, ее большие глаза сияли. Она ничего не ответила, лишь крепче сжала его руку. У подножия горы было болото, обрамленное сухим, прошлогодним камышом. На обочине дороги среди жухлой травы уже проглядывали зеленые ростки. Брат с сестрой обогнули болото справа и стали подниматься по горной тропинке вверх. Вскоре они набрели на родничок и по отходящей от него тропинке зашагали дальше. Солнце освещало отвесные скалы, в их расщелинах Андзю приметила цветущие фиалки.
— Смотри, уже весна!
Дзусио молча кивнул. Замкнутость сестры обижала его; все его вопросы оставались без ответа.
Наконец они дошли до площадки, где он работал прошлой осенью.
— Давай рубить здесь, — сказал Дзусио, но Андзю продолжала подниматься выше, и волей-неволей ему пришлось следовать за сестрой. Они шли довольно долго по крутым склонам, густо поросшим лесом. Наконец Андзю остановилась на вершине горы, откуда открывался широкий обзор местности. А вот и река Окумо, впадающая в бухту Юра. На противоположном ее берегу, на горе Накаяма, среди деревьев виднеется храм.
— Дзусио, взгляни туда. Знаю, что ты сердишься на меня, считаешь, что я что-то скрываю от тебя. Сейчас ты все поймешь. Только слушай меня внимательно. Никакого хвороста мы рубить не будем. Кохаги подробно описала мне весь путь до своего дома в провинции Исэ. За той вон горой Накаяма совсем близко будет столичный город Киото. Сразу до Цукуси отсюда не добраться, равно как и до острова Садо, но в столицу попасть можно. Когда мы отправились в Цукуси с мамой, нам не повезло — мы попали в руки злодеев. Может быть, к тебе судьба будет более милостивой и убережет от всяких напастей. Наберись духу и уходи, курс держи на Киото. С божьей помощью ты встретишь добрых людей, они помогут добраться до Цукуси и разыскать отца. Потом ты найдешь имаму. Резак с корзиной оставь, возьми с собой только коробочку риса.
Дзусио слушал сестру, заливаясь слезами.
— А как же ты, Андзю?
— Обо мне не беспокойся, считай, что я всегда с тобой рядом. Когда отыщешь отца с мамой, вернешься за мной.
— Если я убегу, тебя могут жестоко наказать. — Дзусио вспомнил страшный сон, который привиделся им обоим.
— Как-нибудь обойдется, не думай об этом. Не станут же они убивать работницу, за которую плачены деньги. В крайнем случае, меня могут заставить работать за двоих. Ну что же, на той делянке, где ты работал в прошлом году, можно нарубить много хвороста. Не получится шесть вязанок, получится четыре или пять. Сейчас пойдем туда, оставим резаки с корзинами, а потом я провожу тебя. — И она пошла.
Дзусио ничего не оставалось, как последовать за ней. Ведь Андзю исполнилось уже пятнадцать, а ему только тринадцать. Она была старшей, и противиться ее воле он не смел.
На делянке, где они оставили свои корзины и резаки, Андзю достала из-за пазухи амулет и, передавая его брату, сказала:
— Ты знаешь, как я им дорожу. Храни же его до нашей встречи, как и свой верный меч.
— А как же ты без него, Андзю?
— Тебе он нужнее, в дороге путника подстерегает много опасностей. За тобой сразу же отправят погоню. Поэтому будь осторожен, старайся не привлекать к себе внимания. А чтобы не заблудиться, придерживайся реки, мы с тобой ее видели сверху. Дойдешь до Ваэ и переправишься на тот берег. Там до Накаямы уже рукой подать. А когда придешь к храму, попросишь там убежища.
— Ты думаешь, настоятель меня пустит?
— Надеюсь, он спрячет тебя.
— Твой план, кажется, подсказали сами боги. Я исполню все, как ты велишь.
— Молодец, ты меня понял. Бонза изъявит милость и укроет тебя в храме.
— Я тоже начинаю в это верить. Доберусь до столицы, потом отыщу отца с мамой и вернусь за тобой. — Глаза Дзусио, как и у сестры, засветились надеждой.
— Не будем медлить, я провожу тебя.
Они бодро зашагали вперед. Твердая уверенность Андзю в успешном осуществлении задуманного передалась и Дзусио. Проходя мимо родника, Андзю достала деревянную чашку и зачерпнула прохладной водицы.
— Давай разопьем прощальную чашу, — сказала она, сделала глоток и передала чашку брату. Дзусио выпил до дна.
— Береги себя, сестра. А я доберусь до Накаямы так, что никто меня не увидит. — Дзусио одним махом спрыгнул с тропинки на дорогу и зашагал по краю болота к реке Окумо. Андзю же осталась стоять у родника и неотрывно смотрела ему вслед. Он то исчезал в густых зарослях сосен, то показывался вновь, и постепенно его фигурка становилась все меньше и меньше. Солнце приближалось к зениту, но она не пошла больше в горы. К счастью, вокруг не было ни души, и никто не видел ее пребывающей в праздности.
Позже поисковый отряд, посланный Хозяином Сансё, обнаружил на краю болота маленькие дзори, принадлежавшие Андзю.
* * *В полночь у главных ворот храма Кокубудзи в Накаяме появились люди с факелами, предводительствуемые сыном Хозяина Сансё — Сабуро, вооруженным алебардой с белой рукояткой.
— Я прибыл из Исиуры, из дома Хозяина Сансё, — громко возгласил он. — От нас убежал один работник. Укрыться, кроме как в вашем храме, ему негде. Просим вернуть нам беглеца.
— Верните, верните! — вторили люди с факелами. От ворот к главному зданию пролегала дорожка, мощенная каменными плитами. Справа во всю ее длину теснились подручные Сабуро, потрясая горящими факелами. Разбуженные шумом, несколько монахов, живущих на территории храма, покинули свои кельи и вышли узнать, что случилось.
Большинство монахов полагало, что во избежание неприятностей ворота вообще лучше не открывать. Отворить их распорядился старший бонза Донмё-рисси22.
Само же здание храма, перед которым буйствовал Сабуро, оставалось на запоре, а внутри его царила полная тишина. Подойдя к храму вплотную, Сабуро продолжал повторять свое требование. Его свита вела себя вызывающе, бесцеремонно требовала встречи с настоятелем и отпускала ехидные замечания.
Вдруг двери храма тихо отворились. На пороге появился сам Донмё-рисси в простой монашеской рясе без всяких регалий. Это был крепкий рослый человек с твердым лицом и черными еще бровями, — ему совсем недавно исполнилось пятьдесят. Настоятель заговорил тихим голосом. Сам его облик подействовал на людей Сабуро завораживающе, они мгновенно смолкли, так что тихий спокойный голос был слышен всем.
— Итак, вы ищете беглеца. Да будет вам известно, что никому не дозволено ночевать в храме. Мне же ничего не ведомо о беглеце, значит, его здесь нет.
Теперь я скажу вам вот что. Вы явились сюда среди ночи с оружием в руках и потребовали открыть ворота. Мы открыли, полагая, что на нашу страну совершено нашествие или случился бунт. Оказывается, вы ищете сбежавшего работника. Да будет вам известно, что наш монастырь основан по высочайшему велению государя, о чем извещает висящая у входа в храм табличка с собственноручной высочайшей подписью, а в семиярусной пагоде хранится написанная императором золотая грамота23. Тех, кто осмеливается устраивать беспорядки в подобном месте, правитель провинции жестоко карает. А если об этом станет известно в нашем головном храме Тодайдзи, то могут вмешаться и столичные власти.. Мой вам совет: побыстрее удаляйтесь отсюда. Я не устрашаю вас, но говорю все это для вашего же блага. — И двери снова неслышно закрылись.
Сабуро вне себя от бешенства некоторое время продолжал взирать на дверь, только что захлопнувшуюся перед самым его носом, однако врываться в храм силой все-таки не посмел. Его подручные стали перешептываться между собой, их шепот был подобен шелесту древесной листвы на ветру. Неожиданно невесть откуда послышался голос:
— А не мальчишку ли вы разыскиваете, лет двенадцати? Такого я видал. — Сабуро в изумлении оглянулся. Перед ним был пожилой человек, примерно в возрасте его отца, смотритель храмовой звонницы. — Мальчишку я приметил днём с колокольной башни, он прошел вдоль нашей ограды в южном направлении. Вид у него довольно тщедушный, но шагал бодро. Теперь уж, поди, далеко.
— Это он самый. Далеко ли может уйти за полдня мальчишка... За мной! — крикнул Сабуро. Вереница горящих факелов потянулась из ворот храма и двинулась на юг. Старец на колокольне так рассмеялся, глядя им вслед, что задремавшая было в соседней роще стая ворон испуганно взмыла в небо.
На другой день из храма Кокубудзи был послан в Исиуру человек с поручением разузнать, что сталось с Андзю. Он сообщил, что она утопилась. Человек же, посланный на юг, доложил, что Сабуро со своей командой проследовал до Танабэ, откуда вернулся восвояси.
Во второй декаде месяца из храма в сторону Танабэ отправился Донмё-рисси. Он взял с собой металлический сосуд для сбора подаяний и посох толщиной в руку. За ним следовал Дзусио, одетый и обритый как буддийский монах. Днем, пока было светло, они шли, на ночлег же останавливались в попутных храмах. Когда они дошли до Ямасиро в Сюдзякуно, настоятель распрощался с Дзусио, а сам задержался в обители Гонгэндо.
