- Кто знает?
- А вот чего не прощу... - ей давно пора была задуматься. Она давно знала, что слышит машину. Христос Зеленый! Она просто слепо слушалась приказов, ни разу не задумалась, почему идет эта война?
Анжелотти улыбнулся загадочной спокойной улыбкой:
- Мадонна, когда ты отвязала меня от пушечной каретки под Миланом и сказала: "Вступай в мой отряд, я слышу, Лев предсказывает мне победы в войнах", я мог бы сказать ровно то же самое. Ты-то спросила ли когда-нибудь Льва, почему ведется та или иная война?
- Никогда я не спрашивала Льва, в каких сражениях мне участвовать, прорычала Аш. - Я только спрашивала, как выиграть их, когда мы уже на поле. Это не его дело - находить мне работу!
Под шлемом виднелось бледное горло Анжелотти: он снял наустник; при ее словах он запрокинул голову назад и захохотал. Стоявшие вдоль их пути визиготы с любопытством уставились на них. На лицах эскорта Рочестера было написано: "Что с него взять, - пушкарь!"
- Мадонна Аш, ты самая лучшая женщина в мире! - Анжелотти посерьезнел, но глаза его светились искренней любовью. - И самая опасная. Слава Господу, что ты наш командир, Я вздрагиваю от мысли, что могло быть наоборот.
- Ну, прежде всего, ты так бы и остался привязанным жопой кверху на пушечной каретке, а в мире было бы одним сумасшедшим пушечным капитаном меньше...
- Посмотрим, с кем из визиготских пушкарей можно будет поговорить за время этого перемирия. А пока, мадонна... - золотые кудри Анжелотти, примятые шлемом, потускнели от влажного утреннего воздухе. Он указал рукой в стальном наручнике: - Вот там, мадонна. Видишь? Вон она тебя ждет.
Они скакали вперед, ножны бряцали, ударяясь о доспехи, Аш увидела, что визиготка отошла от своих командиров и вошла под небольшой навес, сооруженный в середине лагеря. На площадке, в середине расстояния в тридцать ярдов голой земли, под простым холщовым навесом стояли стол и два изысканных резных кресла. Никакого закрытого помещения, где можно было бы что-то спрятать, и все будет происходить на публике.
На глазах у всех, но недоступно для чужих ушей, поняла она, судя по расстоянию до стоящей вокруг толпы арифов, назиров и солдат.
Как она и ожидала, из группы солдат вышел вперед ариф Альдерик.
Официально он обратился к ней:
- Прошу вас встретиться с генерал-капитаном.
Аш спешилась, передала поводья пажу Рочестера. Машинально одну руку положила на эфес меча, ладонью ощутив холодный металл креста.
- Я принимаю перемирие, - ответила она так же официально. И прикинула: расстояние в тридцать ярдов свободной утоптанной земли, в центре стоит стол. Она подумала: "Какая цель для стрелков!"
- Прошу сдать оружие, девчонка Аш.
С сожалением она отстегнула пояс, вручила ему, вместе с кожаными ремнями, и меч, и ножны, и кинжал. Кивнув ему, шагнула вперед.
У нее вспотела спина между лопатками под металлическими пластинами брони ее доспехов, под перфорированным шелковым воинским камзолом, пока она пересекала эти ярды открытого пространства.
Фарис ожидала ее, сидя за столиком под навесом, и встала, когда Аш оказалась от нее в десяти ярдах, протянула вперед обнаженные пустые руки. Под ее белой мантией, скрывающей воинский доспех и кольчугу, вполне мог прятаться кинжал. Аш обошлась тем, что подняла наустник и сдвинула забрало, чтобы лучше видеть визиготку; предполагая, что в случае гипотетического стилета ее защитят стальной доспех и заклепанная кольчуга.
- Я заказала бы вина, - сказала Фарис, когда Аш настолько приблизилась, что могла ее слышать, - но боюсь, ты пить не станешь.
- И ты чертовски права, - Аш на минуту остановилась, оперлась руками в рукавицах на спинку резного кресла из белого дуба. Через ткань рукавиц она ощущала форму орнамента - резные гранаты. Она посмотрела сверху вниз на Фарис, уже снова усевшуюся в свое кресло напротив. Это замечательное лицо знакомое ей только по отражению в исцарапанных зеркалах из полированного металла и в темных, как стекло, прудах речных заводей - все еще поражало Аш: у нее внутри что-то начинало переворачиваться. И она прагматично добавила: - Но пока мы тут прозаседаем и жопы себе отморозим, нам пить захочется.
Ей удалось выдавить из себя самоуверенный смешок; она обошла стол и, откинув заднюю пластину и створку набедренника, уселась в резное кресло. Сидящая напротив нее визиготка не глядя сделала рукой знак, и через несколько секунд ребенок-раб принес им кувшин вина.
Леденящий ветер разогнал утренний туман и сдул на лицо Фарис прядку серебряных волос. Лицо Фарис осунулось, щеки побледнели; под глазами слабые лиловые тени. "От голода? - подумала Аш. - Нет. Тут что-то посерьезнее".
- Ты вчера была на стенах, в первых рядах обороны, - вдруг сказала Фарис. - Мне донесли.
Аш отстегнула пружину наустника, сдвинула вниз слоистую пластину и протянула руку к серебряному кубку с вином, предложенным рабом. Замерзшим носом унюхала обычный запах вина. Приложила к губам краешек кубка, взболтнула его, по давней привычке создавая видимость, что выпивает залпом; поставила кубок на стол и утерла губы тыльной стороной рукавицы. В рот не попало ни капли.
- Ты этот город атакой не возьмешь, - с равнины она смотрела на Дижон. Отсюда серо-белые стены и башни казались убедительно прочными и обескураживающе высокими. Она отметила, что место для собеседования выбрано достаточно далеко от сохранившихся траншей, теперь продвинувшихся еще ближе к городу. - Черт побери. Отсюда и вправду зрелище малоприятное. Рада, что я не снаружи! Даже несмотря на твои башни-големы...
Фарис, как будто не слыша ее слов, настаивала:
- Но ведь ты вчера участвовала в обороне...
Аш многое поняла из тона визиготки. Сохраняя спокойное выражение лица, дружеское и доверчивое, Аш услышала, что голос собеседницы был крайне напряженным.
- Естественно, я участвовала.
- Но ты молчала! Ты ни о чем не спрашивала каменного голема! Я знаю, что ты не обращалась за советом ни о тактике, ни о чем; я его спросила!
Лимонно-желтый цвет восхода перешел в белый. Поскольку туман рассеялся, Аш рискнула быстро оглядеть ближайшую часть визиготского лагеря. Увидела глубокие, полные грязи колеи; какие-то палатки рваные; коней меньше, чем она ожидала. За войсками, выстроенными рядами - явно отборными, для показухи - она сумела разглядеть, что много народу улеглось на морозной мокрой земле перед кое-как сделанными шалашами из мха. С такого расстояния было не разобрать - может, это раненые; но, скорее всего, здоровые, просто зимой не хватает места в палатках. Лица у выстроившихся шеренгами солдат были изголодавшиеся; худые - но пока не истощенные. Ближе к мосту через реку Сюзон она увидела большую группу припаркованных каменных самоходных осадных машин, или в ожидании атаки, или разбиты...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
