Они остались в пещере вдвоём с Сингой, точнее втроём, потому, что где-то там, в глубине затаился и не подавал никаких признаков присутствия ещё один человек, Семён. Его как будто не было, но Ядрей чувствовал, этот непонятно откуда взявшийся и совсем не понятный ему парень здесь, просто он тихо сидит и ждёт, пока ему не разрешат выйти.
— Эй, ты где? — Тихонько позвал Ядрей, обращаясь к своему соседу. — Ты ещё здесь?
— Ну а где мне быть? — Семён тут же выбрался из своего укромного уголка и уселся на деревянную колоду, которая стояла в углу. Он немного покрутился на колоде, устраиваясь поудобнее, — эх, сигаретку бы сейчас, в самый раз было бы.
— Что? — Не понял Ядрей.
— Закурить, говорю, но у вас здесь походу нет такого дела. Я уж не говорю, о косячке, здесь хотя бы приличную сигарету, где раздобыть. Ну да ладно, ты всё равно ни черта в этом деле не смыслишь.
— Да я не понимаю, что ты хочешь, — согласился Ядрей.
— Вот и я про то же. Чёрт занёс меня в такую глушь. Слушай, брат, не нравятся мне все те парни, с которыми ты меня без моего на то согласие знакомишь, ох как не нравятся и место это в которое ты меня приволок, мне тоже не нравится. Какие-то мрачные пещеры, какие-то немытые и заросшие хари. А глаза? Ты видел их глаза? Это же маньяки. Они глотку любому перережут и не моргнут.
— То, что эти ублюдки готовы только по одному взгляду их хозяина резать всех подряд, мы и без тебя знаем, — неожиданно резко заявила Синга, она посмотрела в упор на сидящего в углу Семёна, — ты лучше осмотри всё и скажи, что ты думаешь об этой пещере и можно ли нам отсюда выбраться.
— Она, это чего? — Не понял Трошин, — она это что и видит и слышит меня? До сих пор мне казалось, что меня слышишь только ты.
— Честно говоря, я тоже так думал. Синга ты, что и видишь и слышишь его?
— Да и вижу и слышу, очень было забавно на вас двоих смотреть, когда вы там, на коне друг с другом разговаривали, а ещё ко мне являлась его подружка. Она в отличие от него способна появляться и исчезать, но только, похоже, сама не способна пока с этим управляться. Так, что парни могу вас поздравить нас теперь уже четверо.
— Класс! А я тоже Алиску замети, и ещё заметил, как ты на неё зашипела, та сразу и спряталась.
— Это хорошо, что ты заметил. Но сейчас речь не про то.
— А о чём тогда речь?
— Ты или тупой, или прикидываешься тупым. Ты сам сказал, что здесь одни головорезы. Ты что думаешь, что они нас оставят в живых?
— Мне так не кажется, — озабоченно ответил Семён, но я, честно говоря, даже не представляю, как выбираться из этого положения. Я не супермен…
— Не кто? — Переспросили Синга с Ядреем хром.
— Ну, это не важно. Я, конечно, умею стрелять, но и то не очень хорошо. Хотя это к делу не относится, этот мой навык здесь у вас не пригодится. А вот мечём махать и драться, так, что бы один против сотни, или хотя бы десятка, это увольте, этого я не умею. По отвесным стенам скал я тоже карабкаться не умею, и вот ещё, наверное, самое главное, — он задумался и сделал короткую паузу. — Я не кузнец! — Многозначительно заявил Семён.
— Хорошо, этими навыками владею я, и от тебя этого не потребуется. Но может, ты сможешь предложить какой-то выход, какой-то путь к спасению?
— Здесь нужно хорошенько подумать и знать хотя бы исходные данные. Зачем мы вообще сюда пришли, ведь шли, как я заметил вполне добровольно, ни кто нас на аркане не тащил.
— Да, здесь ты прав, мы шли сюда добровольно.
— Но зачем?
— Помнишь, я тебе рассказывал про два клинка, которые сделал мой дед. Один из них вот этот кинжал, работа над которым полностью закончена, а вторым клинком был меч. Дед Горазд не успел его закончить, точнее ему не дали сделать то, что он хотел, и теперь это должен сделать я.
— И что? Не вижу, связи. Что ближе нигде кузни нет?
— Кузни-то есть, и работать в них вполне можно, тем более что кузнецы нужны во многих селениях. Вот только клинок тот сейчас у Сигурда.
— Ах, вот оно в чём дело? Значит перед тем, как просто закончить работу, нам нужно перемочить хотя бы половину вот этих всех, потом забрать меч у того, самого здорового и свирепого парня, а потом спокойно отправиться куда-нибудь, доделывать работу твоего деда. Так что ли получается?
— Ну, приблизительно так.
— Нет, ребята я на такие дела не подписывался, вы меня, будьте добры отправьте домой. Говорят, что ты ведьма, — обратился Семён непосредственно к Синге, — вот ты меня и отправь. А потом делайте, что хотите, хотите, мочите их, хотите полюбовно договаривайтесь.
— Ты, видимо так ничего и не понял, — вздохнула девушка, — не мы тебя сюда притащила, Боги. И не в наших силах тебя назад отправить. Коль они тебя из твоего тела вытащили, да вот в его поместили, то значит так необходимо, значит, по-другому эту работу не сделать.
— Что ты мне туфту про каких-то Богов здесь втираешь? Нет никаких Богов, и какое им дело, даже если предположить что они есть, до какого-то куска железа, которое его дед не успел в меч превратить?
— Не надо так пренебрежительно отзываться о том, что тебе не ведомо. Это не просто клинки, это «Клинки Судеб». Ведь ты тоже не сам отправился на их поиски. Так? Тебя кто-то послал.
— Да, послал, заплатил денег и послал, и обещал ещё столько же заплатить после того, как я вернусь с клинком.
— Вот видишь, значит он кому-то нужен, и этот кто-то, как ты говоришь не жалеет денег для того, что бы им обзавестись.
— Ну и что? Мало ли у нас придурковатых коллекционеров, готовых кто за кусок бумажки, кто за кусок железяки денег отвалить, только бы она у них была. Да им просто этих денег девать некуда, вот и бесятся с жиру.
— Может быть, ты и прав, — согласилась Синга, — может быть, но только не в этом случае. Ярей, покажи ему кинжал.
Парень достал клинок, и протянул его Трошину, тот не смог его взять, в силу понятных обстоятельств, поэтому Ядрей поднёс его ближе и покрутил в своих руках, давая внимательно рассмотреть, не столько клинок, сколько гравировку на нём.
— Вкусивший крови не насытится, — прочитал Семён. — Но постойте это латинский язык и написано готическим шрифтом, как то всё это не совсем вяжется с тем, что я здесь вижу. Какой хоть нынче год на дворе?
— Пятьсот пятнадцатый, от начала времени.
— Какой?! — Трошин, даже подпрыгнул на своём насесте.
— Пятьсот пятнадцатый, — невозмутимо повторила Синга, — а почему тебя это так удивило?
— Это, по какому календарю?
— По-нашему, другого, я не знаю, да и не считает ни кто иначе.
— Хорошо, тогда расскажи, когда начинается время. Что-то я не совсем тебя понимаю.
