— Вам незачем ни смущаться, ни просить прощения. Я с готовностью отвечу на оба ваши вопроса. Я — Неферет, Верховная жрица Дома Ночи Талсы. И я ни секунды не сомневаюсь в том, что вы можете мне помочь. Однако для начала ответьте, когда должна вернуться ваша мать?
Неферет старалась говорить любезно, хотя в груди ее бушевали самые противоречивые чувства: гнев, раздражение и восхитительный холодок страха.
— Ах, так вот почему ваше лицо сразу показалось мне знакомым! Ну конечно, моя дочь Зои учится в вашей школе!
— Да, я очень хорошо знаю вашу дочь Зои, — сладко улыбнулась Неферет. — Так когда, вы говорите, вернется ваша мать?
— Не раньше завтрашнего дня. Вы хотите оставить ей какое-то сообщение? Или все-таки… хм, дать вам халат или что-нибудь еще?
— Ни сообщения, ни халата! — отрезала Неферет, сбросив маску любезности.
Вскинув руку, она вытянула целую горсть черных нитей из окружавшей ее тьмы и швырнула их в эту жалкую человеческую женщину, приказав:
— Свяжите ее и вытащите оттуда!
Однако на этот раз Неферет не почувствовала знакомой кромсающей боли, всегда служившей ее расплатой за манипулирование низшими формами Тьмы, поэтому с улыбкой посмотрела на исполинского быка и почтительно склонила перед ним голову.
«Ты расплатишься со мной позже, моя бессердечная», — пророкотал голос у нее в голове, и Неферет вся затрепетала от предвкушения.
Но жалобные вопли женщины отвлекли ее внимание от быка, и Неферет раздраженно махнула рукой, приказав:
— Заткните ей пасть! Я не желаю слушать этот шум.
Крики Линды прекратились так же внезапно, как начались. Не замечая ледяного холода, обжигавшего ее босые ступни, Неферет ступила на поле замерзшей лаванды, подошла к огромной голове быка и медленно провела пальцем вдоль длинного изогнутого рога, прежде чем склониться в изящном поклоне перед своим повелителем. Снова поднявшись, она улыбнулась в чернейшую черноту его глаз и произнесла:
— Вот твоя жертва.
Бык посмотрел поверх ее плеча.
«Это не старая могущественная женщина. Это жалкая домохозяйка, жизнь которой была сплошной слабостью».
— Да, но ее мать — одна из мудрых старух и предводительниц племени чероки. Ее кровь течет в жилах этой клуши.
«Разбавленная кровь».
— Подойдет она на роль жертвы или нет? Можно ли использовать ее для создания Сосуда?
«Можно, но совершенство Сосуда зависит от совершенства жертвы. Эта женщина далека от идеала».
— Но ты наполнишь этот Сосуд силой, которой я повелеваю?
«Да».
— В таком случае, меня устроит эта жертва. Зачем мне дожидаться матери, когда можно взять дочь с той же кровью?
«Как пожелаешь, моя бессердечная. Мне наскучило все это. Убей ее побыстрее, и давай приступим к делу».
Неферет не сказала ни слова.
Она молча повернулась и подошла к жертве. Да, это была жалкая женщина. Она даже не сопротивлялась. Она только беззвучно рыдала, пока щупальца Тьмы кромсали ее губы, лицо и все тело в тех местах, где она была связана.
— Мне нужен нож. Немедленно! — Неферет вытянула руку, и тут же почувствовала, как боль и холод вырезают в ее ладони очертания длинного обсидианового кинжала.
Одним молниеносным движением Неферет перерезала Линде горло. Она, не отрываясь, смотрела, как глаза женщины сначала широко раскрылись, а потом закатились, так что остались видны одни белки. Кровь потоком хлынула из раны.
«Соберите ее всю. Ни одна капля не должна пропасть».
Повинуюсь приказу быка, щупальца Тьмы оплели тело Линды, припали к ее вспоротому горлу и к каждому порезу на теле и принялись сосать.
Словно зачарованная, Неферет смотрела, как пульсирующие нити удлинились, подползли к быку и растворились в его теле, питая его теплой человеческой кровью.
Белый бык Тьмы застонал от наслаждения.
Когда человеческая женщина была высосана до капли, а бык загудел и налился смертью, Неферет полностью и безвозвратно отдалась Тьме.
Хит
— Давай, Нил! — Хит отвел назад руку и сделал передачу парню в игровой футболке команды «Голден Харрикейн» с надписью «СУИНИ» на спине.
Взяв подачу, Суини ловко обошел группу парней в красно-белой форме «Оклахомского университета» и открыл счет.
— Есть! — захохотал Хит, вскидывая сжатый кулак. — Наш Суини может поймать мошку на спине мухи!
— Ты доволен, Хит Лак?
Услышав голос Богини, Хит мгновенно опустил кулак и виновато улыбнулся.
— Ага, спасибо. Тут здорово. Любой полузащитник может только мечтать о такой команде — здесь лучшие футболисты и лучшие болельщики. А когда я устаю гонять в футбол, можно сходить на озеро, оно тут в двух шагах. Кстати, в нем столько окуней, что профессиональные рыболовы на земле обрыдались бы от зависти, если бы узнали.
— А как насчет девушек? Что-то я не вижу рядом с тобой ни болельщиц, ни рыбачек.
Лицо Хита погасло.
— Девушки? Нет. Для меня существует только одна девушка, и здесь ее нет. Ты же это знаешь, Никс.
— Конечно, я просто хотела проверить, — ослепительно улыбнулась Никс. — Я бы хотела поговорить с тобой, ты не возражаешь?
— Нет, конечно, — ответил Хит.
Никс махнула рукой, и точная копия старомодного университетского стадиона вдруг исчезла.
Хит очутился на краю огромного каньона, такого глубокого, что бегущая по его дну река казалась тонкой серебристой лентой. Над противоположным склоном вставало солнце, а небо расцветало лиловыми, розовыми и голубыми красками занимающегося дня.
Какое-то движение в воздухе привлекло внимание Хита и, приглядевшись, он увидел сотни или даже тысячи сверкающих сфер, катившихся вниз по склонам ущелья. Некоторые из них были похожи на блестящие елочные шары, другие напоминали жеоды, а третьи просто сверкали так ярко, что Хиту было больно на них смотреть.
— Вот это да! Как тут здорово! — Он прикрыл глаза ладонью. — Что это за штуковины?
— Духи, — ответила Никс.
— В смысле, призраки или типа того?
— В некотором роде. Но в основном, они вроде тебя или типа того, — улыбнулась Никс.
— Я что-то не пойму, — признался Хит. — Я ведь не такой. Я выгляжу, как я.
— Сейчас, да, — кивнула Никс.
Хит посмотрел на себя, словно хотел убедиться в том, что он до сих пор остался собой. Успокоенный тем, что увидел, он снова поднял глаза на Богиню.
— Я тоже должен измениться?
— Это зависит только от тебя, — ответила Никс. — Как говорят в твоем мире: у меня есть для тебя предложение.
— Здорово! Круто, когда тебе предлагается сама Богиня!
