Глаза Лирики на несколько секунд делаются отрешёнными и остекленевшими.
— Я не могу просто извергнуть всё содержимое Библиотеки, и я также не знаю, является ли прочтённое мною правдой или знатно приукрашенной реальностью. Авторы часто врут, чтобы сделать свою историю более привлекательной и драматичной, и рассказчики, ох, даже не начинайте! Такие коварные ублюдки. Даже сам король не может вместить всю информацию из Библиотеки, поэтому он её и создал. Я организовала это место, чтобы сделать поиски по запросам как можно более быстрыми, но, — она награждает Кристиана испепеляющим взглядом, — Смерть совершенно разрушил мою систему организации! Теперь часть Библиотеки в Шотландии, а часть, полагаю, всё ещё в Белом Особняке.
— В данный момент мы никак не можем попасть в Белый Особняк, — говорю я ей.
— Круус разбил Зеркала.
Лирика продолжает:
— Король ездил верхом на самом могущественном и древнем из Охотников. Он был известен как К'Врак, чьё огненное дыхание обрушивало смерть на всех существ. Он — конец всего, Омега. Чем бы ни являлся король, он может выжить в космосе. Окружающая среда на него не влияет. Но ему нравилось брать свою любовницу в небеса, чтобы показать свои творения. Говорят, что К'Врак мог как-то сохранить её в живых, чтобы она не задохнулась, не замёрзла и не раздулась, как это бывает с людьми.
Бэрронсу я говорю:
— Нам надо найти К'Врака. Он может защитить Дэни и Шазама в их истинном обличье, — его телефон оказался в руке, и он уже писал сообщение Риодану.
Я хмурюсь, глядя на библиотекаря. Есть одна вещь, которая уже какое-то время не давала мне покоя. Не такой срочный вопрос, как другие, но мне всё равно хотелось бы знать.
— Когда король оставляет силу и выбирает преемника, этот преемник становится таким же, как король?
— Не уверена, что понимаю, о чём ты спрашиваешь.
— Его преемник станет огромным и… странным и… полубезумным… и, ну, ты понимаешь, типа таким огромным, что существование в его присутствии сюрреалистично, и планеты вращаются вокруг его крыльев, и он настолько огромен, что ему пришлось разделить себя и поместить во множество человек, чтобы общаться с нами?
Лирика смеётся и восторженно хлопает в ладоши.
— Ого, ты встречала короля Невидимых! Божечки, вот это наверное был восторг!
Я едва ли выбрала бы такие слова, но я бодро киваю, потому что отчаянно хочу услышать её ответ.
— Говорят, что король стал таким существом из-за пренебрежения, беспечности и жадности. Он сделал выбор и продолжил расширяться и меняться, всегда желая большего, пока он не увеличился сверх контролируемых пропорций. Легенда гласит, что когда-то он был совсем другим. Не фейри, не смертный, нечто совершенно иное. Кто бы ни унаследовал его силу, он вырастет в то, чем он/она являются по сути. Умеренность приводит к стазису в большинстве аспектов. Жадность приводит к изменениям и излишеству.
— То есть, если тот, кто станет королем, не жаден по своей природе…
— Вполне вероятно, что он/она останутся относительно неизменными. Со временем они тоже отрастят крылья, но, — она бросает взгляд на Кристиана, — подозреваю, скорее такие, как у Смерти.
— У королевы Видимых есть крылья?
Её смех напоминает звон серебряных колокольчиков.
— У королевы есть всё, что она пожелает. Ты контролируешь свою внешность. Призови крылья.
— А я от своих могу избавиться? — с любопытством спрашивает Кристиан.
— О боже, с чего бы тебе это делать? Они мне весьма нравятся. Они очаровательны, — мне она говорит: — У всех членов королевской знати есть крылья. Даже у Видимых.
— Я никогда не видела крылатого принца или принцессу Видимых, — возражаю я.
— Они их скрывают.
— Зачем?
— Их можно отрезать, — мрачно отвечает Лирика. — В прошлом такое делалось, чтобы свергнуть правителя королевского дома. Члены королевской знати научились их прятать. Никогда не использовать. Они им и не нужны. Они же могут просеиваться. А отрезание крыльев существенно ослабляет их силы.
Я фыркаю. Неудивительно, что Круус так настаивал, чтобы я восстановила его крылья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Есть ли способ призвать Охотника? Именно К'Врака?
— Я не знаю. Мне нужно поискать.
— Тебе что-то известно о законах Охотников?
— Полагаю, где-то есть книга, где это упоминается, хотя не очень детально. Когда дело касается Охотников, преимущественным рассказчиком был король, и божечки, эти тома — просто суматошный поток сознания. Вот сейчас ты читаешь напряжённую, подробно описанную сцену активных действий, а потом он уже переходит к какому-то сложному философскому диалогу, который я потом обдумываю несколько дней, хотя ожидала совсем не этого. Он не интересовался законами и подобным. Его мотивами, даже по его собственной оценке, были кроткое пренебрежение и весёлая беспечность.
Кристиану я говорю:
— Забери её обратно в замок и начинайте искать способ найти и призвать К'Врака. Так мы вернём Дэни.
Лирика раздраженно возражает:
— Возможно, ты могла бы попросить меня помочь, вместо того чтобы говорить мужчине отдать мне приказ? В конце концов, я стою прямо перед тобой, и я отвечала на твои вопросы так полно и честно, как только могла. Я веду себя вежливо и услужливо, жажду быть полезной. Ты можешь попытаться ответить на это добротой. Это та ситуация с уксусом и мёдом, о которой вы, смертные, постоянно говорите. И я не возражаю, если меня в этом примере посчитают мухой.
— Лирика, ты не могла бы поискать в книгах информацию, о которой я просила? — сухо произношу я.
Её улыбка ослепляет.
— Я так рада предоставить помощь! Большое спасибо, что попросила!
***
Через несколько часов я лежу на диване, где ранее урвала всего сорок минут сна и видела сны о Круусе, Бэрронсе и короле. Я моргаю и тру глаза, признавая, что я совершенно измотана. Мама должна прибыть сюда через несколько часов, и я не хочу приветствовать её в таком виде. Я хочу быть отдохнувшей и бодрой, иначе я расплачусь сразу же, как только она войдёт.
Я не спала нормально два столетия и неизвестное количество дней, и клянусь, что два века без сна начинают на мне сказываться. Я не смогу функционировать и дальше, если в ближайшее время не прикорну в каком-нибудь тихом и тёмном месте как минимум на шесть часов.
Защитив комнату моего отца чарами настолько полно, насколько это возможно в тесных временных рамках, Бэрронс направился к Риодану, чтобы найти Охотника, но огромные звери не появлялись в наших небесах уже некоторое время. Если верить слухам в клубе, последний из ледяных чёрных драконов, паривших над Дублином, исчез примерно шесть месяцев назад, в то же время, когда Видимые начали уходить из нашего мира.
Полагаю, мы им наскучили, когда у нас не осталось войн, угрожающих планете, злобных книг, садистских подражателей вампирам, социопатов, Гроссмейстеров и Круусов.
Я хмурюсь, думая: ну, тогда Охотники скоро должны вернуться, потому что всевозможные злодеи лезут из всех щелей.
Внезапно моя кожа потрескивает от слабого электрического заряда, пульс учащается, кровь нагревается, и я знаю, что Бэрронс стоит позади меня. Затем его ладони ложатся на мои плечи, и он говорит:
— Тебе нужно поспать.
— Мне нужно бодрствовать, чтобы поговорить с мамой, когда она сюда приедет.
— Это случится только через несколько часов.
— Я не могу спать. Мой разум не желает затыкаться.
— Поработай над этим. Мне надо возвращаться. Я пришёл сюда лишь за инструментами для татуировки, чтобы нанести связующие заклинания на бок Охотника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы его нашли! — это облегчение.
— Если не будешь спать, хотя бы подыши свежим воздухом. Прогуляйся, походи по городу, — тихо говорит он. — Восстанови связь с миром, который ты любишь, с Дублином. Это даёт тебе почву под ногами.
Затем он уходит, и я одна, и внезапно я не могу провести в Честере больше ни минуты.
