– Мне будет вас не хватать, миледи, – сказала она. – Особенно детей! Не забывайте мне писать, слышите?!
– Обещаю, – ответила Элизабет.
Наконец сборы были закончены. Небо уже порозовело, когда Элизабет, Деирдре и дети после трогательного прощания взошли на борт шлюпки.
Они вышли в море. Им вслед с любопытством глядели немногочисленные соседи. Мисс Джейн стояла на мостках причала и махала рукой, пока силуэт шлюпки не сжался в крошечную точку на темнеющем горизонте.
22
Пришел сентябрь с дождями и ветром. Стало холодно и пасмурно, в переулках сизый туман смешивался с дымом из каминных труб. В городе война почти ничем о себе не напоминала. Люди, как обычно, ходили на работу, занимались своими делами. Лишь на верфях забот было невпроворот, морские битвы не проходили бесследно – в доках стояло множество поврежденных и потерпевших крушение кораблей. Гай Хокинс несколько дней назад отправил в Лондон весть, что дела с постройкой кораблей в это время идут как нельзя лучше. Это обстоятельство успокоило Дункана. Осознание того, что дедово наследство помогло ему осуществить свои планы, пробуждало в капитане чувство уверенности. Но, принимая во внимание положение вещей, этого было недостаточно.
Прошло несколько недель, пока Дункан кое-как снова начал ходить. Когда он прошел из угла в угол комнаты и не испытал при этом головокружения, ему показалось, что он проплыл от Европы до Антильских островов, причем без корабля. Сначала при каждом шаге его с двух сторон поддерживали племянница Эскью и Анна. Дункан чувствовал себя старым инвалидом. Если он слишком долго находился на ногах, в глазах у него чернело, не говоря уже о подгибающихся коленях.
Анна и Кэтрин самоотверженно о нем заботились. Но капитан оказался не особо благодарным пациентом и с течением времени становился все ворчливее и нетерпеливее. Девушки очень обрадовались, что он снова стал сам заботиться о гигиене и мог ходить без их помощи. И он, конечно, не рассчитал своих сил. Дункан вбил себе в голову, что должен разыскать кузнеца-оружейника, и, когда попытался выйти из дому, свалился с лестницы. Только благодаря своему ангелу-хранителю капитан ничего себе не сломал, но сильные ушибы и возобновившийся гул в ушах снова уложили его в постель. В следующий раз он вел себя осторожнее и спускался медленнее. Дункан все время ходил по комнате взад и вперед, от стены к стене, неустанно, бессчетное количество раз, не останавливаясь. И в один прекрасный момент к нему наконец вернулось чувство, что он снова может уверенно держаться на ногах.
Потом он взялся восстанавливать свой организм методом, благодаря которому работала бóльшая часть мускулов: в маленьком дворике позади дома Эскью Дункан стал рубить дрова, полено за поленом. Он наколол их столько, что адмиралу понадобилось бы несколько месяцев, чтобы все это сжечь.
Эскью радовался, что Дункан и Анна все еще гостили у него. Он настаивал, чтобы они побыли подольше.
В середине августа он потерпел серьезное поражение на море и с тех пор стал в парламенте персоной non grata. В большом сражении у Дувра голландский адмирал Де Рюйтер наголову разбил английский флот. Эскью потерял семьсот человек, потери врага были в десять раз меньше. Хоть адмирал и смог спасти эскадру, но позорное поражение вблизи родной гавани погасило его звезду. Его бесцеремонно отстранили от командования флотом. Единственным утешением стало то, что и другие хваленые адмиралы не оправдали надежд: всего две недели спустя голландцы в морской битве у Эльбы одержали очередную победу, что вызвало у английских властей немалое беспокойство.
После проигранной битвы под Дувром Эскью страдал не только от угрызений совести, но и от потери авторитета. Он начал было навещать влиятельных особ, надеясь таким образом снова повысить свой статус, но особого расположения к себе не снискал. Многие друзья и соратники отвернулись от него, что усилило его депрессию. По вечерам адмирал возвращался домой в унынии.
И лишь общество Дункана и Анны дарило ему теплоту и хоть ненадолго возвращало к нормальной жизни. Эскью лаконично заявлял, что, если бы не они, он давно бы уже начал пить. Его подопечная, Кэтрин, часто допоздна отсутствовала. Девушка говорила, что была у подруг, но ее сияющие глаза и порозовевшие щеки свидетельствовали о предстоящих переменах. До Эскью дошли слухи, что у его племянницы серьезный ухажер, который в ближайшем будущем явится к нему, чтобы просить ее руки.
– Если у них действительно все серьезно, то скоро я останусь совсем один, – заявил адмирал.
Он произносил эту фразу скорее с сарказмом, чем с жалостью к себе. Эскью по-прежнему уверенно смотрел в будущее и решил искать свое счастье за пределами Англии. После тяжелых потерь в Тридцатилетней войне в Швеции строили флот. Эскью познакомился в Лондоне с посланником шведского короля, который предложил ему место командующего.
Дункан тоже намеревался покинуть Лондон и снова отправиться на Карибы. За прошедшую неделю он сделал несколько покупок и отправил грузы в Эссекс. В основном это было корабельное оборудование, которое Дункан не мог изготовить у себя на верфи: орудия, ядра, металлическая обшивка, инструменты, гвозди и другие кованые части оснастки, а кроме всего прочего – порох, боеприпасы и фитили, лампы и краска; также оружие – пистолеты новой конструкции, топоры, пики и шпаги. Гай Хоукинс должен был погрузить все на «Элизу», которая уже готова была выйти в море. Кроме того, Дункан снова пополнил свою команду. Не все выдержали долгое пребывание на суше, примерно четверть экипажа нанялась на другие корабли. Дункан тщательно подбирал новых людей, воспользовавшись помощью Эскью, который порекомендовал ему нескольких опытных мореходов. Дункан уже направил их в Эссекс, потому что собирался отчаливать не позднее следующей недели. А до того времени изо всех сил старался восстановить прежнюю форму.
Дункану нравилось фехтовать на рапирах, и он ежедневно ходил к оружейнику Эскью, чтобы тренироваться. (Рубку дров пришлось прекратить: скверная погода затянулась.) Со временем благодаря регулярным спортивным упражнениям к Дункану вернулась былая сила; ему лишь порой казалось, что левый глаз видит не так хорошо, как раньше.
Врач, явившийся накануне отъезда, поинтересовался состоянием Дункана. Он считал, что ослабление зрения может быть вызвано трепанацией. Однако, принимая во внимание общее состояние капитана, это можно было считать легким осложнением после полученных травм, которое со временем должно было пройти. Доктору случалось лечить пациентов, которые после проведенной операции, к сожалению, теряли рассудок. Трепанация могла привести даже к смерти.
