— Да будет так! — подпрыгнул Григорий, увидев зажёгшийся хищный огонёк в глазах Василия. — делаем из него козла отпущения, спасаем дурака-мажора, а заодно и принцесску. — А… Кстати не выяснял, чего этот м. к оказался в компании с корнетом?
— Дык он кто? Хорунжий! А это кто? Прапор! А корнет по званию кто? Также прапор! Так что — свои все в доску.
— Да, собственно, и не особенно важно… Главное, вот этот УРОД!!! — сквозь зубы процедил последнее слово Григорий. — Хорошо, что меня рядом не было, когда ты это выяснил. Добил бы!
Василий выдал ехидный смешок. Но промолчал. Он не сомневался, что братец это бы и сделал. И повод у него был бы сделан так, что не прикопаешься. А учитывая, что он хорошо знает «специфическую» медицину, сие убиение было бы проделано так, что никто бы и не заметил. Типа: «сам сдох».
— Но почему ты жаждешь спасать прЫнцессу? — вдруг выдал Григорий, резко сменив тему. — Она ведь, кажца нам тут конкурент. Причём конкурент от очень могущественной цивилизации. Как бы врагом не стала.
— У меня создалось впечатление, что она как раз — наш кадр.
— А может, ты хочешь в это верить? — тут же задал справедливый вопрос подозрительный Григорий.
— Ну… У нас особого выбора и нет! Если с ней поссориться — она точно будет нашим врагом. А так — есть шанс. К тому же, она попала в то же самое скверное положение с невозможностью возврата, что и мы. Так что мы ещё и «в одной лодке». Выплывать нам — вместе.
— С такими-то крокодилами…. - с сомнением покачал головой Григорий.
— А чо?! Симпатичный, такой, крокодил пола женска! — съязвил Василий.
Григорий просто заржал, не найдя что добавить.
* * *
В течение дня братья мотались по городу, «заряжая» нужных писак из всех газет, до которых могли дотянуться, чтобы вышла именно та версия видения происшествия, что была нужна братьям. Мажор и Натин были выставлены как жертвы жестокого недоразумения, детали которого были скрыты. С намёком, что к обоюдному согласию и по обоюдному решению недоразумение разрешилось. К тому же были скрыты и имена мажора и принцессы. Просто — «господин Н.» и «госпожа Ю.». Под последним как раз угадывалась «Юсейхиме», но это уже было несущественно. Сплетни всё равно разнесут кто там был. Главное — версия.
А вот «казак» был выставлен в самом чернейшем свете. Ведь действительно попёр на даму с шашкой наголо, да ещё пытался её рубануть. Тут уже на эту тему «авторы», (а точнее совершенно определённый автор), поиздевались от души. Единственное, что было укрыто, так это тот факт, что Натин остановила лезвие шашки почти что голой рукой. Ведь это уже было почти «за пределами», а значит, могло послужить причиной в подозрениях Натин «в колдовстве».
Василий и Григорий предполагали, что на ней в этот момент была такая же защита, как и на них — тот самый «комбез-от-Гайяны». Или что-то подобное. Всё-таки цивилизация там предполагалась у Юсейхиме — очень продвинутая. Даже более вероятно, что «своё собственное».
Так что всё было представлено как исключительная ловкость «госпожи Ю.», «не только увернувшейся от шашки, но и…», далее шло описание одного из приёмов рукопашки, которым сам Григорий владел, и который как раз для такого случая подходил идеально.
Расчёт подробного описания был на то, что заинтересуются и придут обучаться. А идея устроить кружок по изучению рукопашки среди «бестужевок», Григорию очень понравилась.
Но это всё было уже как-бы прицепом. Главное — один из кошмарнейших в будущем предателей Родины, был заранее втоптан в грязь, и, как представлялось очевидным, больше росту в чинах ему не видать, как своих ушей. Да и позор ему был обеспечен если не навсегда, то очень надолго.
Ведь кинулся с шашкой «на бабу» и «от бабы» же получил страшенный отлуп.
Да ещё и шашку потерял.
* * *
На несколько дней драка в парке стала главной новостью. Её обсуждали, перевирали, пере-перевирали все кому не лень.
Однако главные фигуранты — Натин и корнет — пропали из виду.
Тем не менее, через два дня братья получили весточку от корнета с благодарностями. Он догадался, чья рука направляла перья местной прессы, когда они выгораживали главного виновника. Но также выражал некоторое недовольство тем, что вот «честного казака писаки оболгали». Выражал осторожно, так как прекрасно понимал, что именно этим персонажем пожертвовали. Ради спасения именно его драгоценной шкурки.
К тому же, на все его впечатления, в том числе и на неизбывный страх, в котором он пребывал последние два дня, накладывалось одно очень серьёзное обстоятельство.
На пьяных внушение действует мощно. Потому, что алкоголь сильно ослабляет критическое и вообще рациональное мышление. А Григорий как раз и применил некоторые свои знания в области внушения.
Не сказать, что он был в этом деле мастером. Скорее любителем. Просто знал основные принципы, и умел чувствовать что и кому надо сказать, когда, как. Проспиртованные мозги корнета в этом деле ему только сильно помогли. Так что корнет сидел безвылазно где-то у своих родителей и трясся «строго соблюдая постельный режим» (Ага! Подействовала фраза брошенная Григорием: «Во избежание необратимых последствий»).
Когда накал страстей стал спадать, кто-то из журналистов догадался обратиться к «знатокам джу-джитсу» за разъяснениями, что это такое было, когда одна дама отобрала шашку у бравого казака и как такое было возможно.
Объяснения были туманные. Видать сам «знаток» не понял как это возможно, но проникся уважением.
Про казака же вообще ничего слышно не было. Он как пропал тогда, после стычки, так и как в воду канул. Впрочем…
Чего и добивались.
Наконец, в один из прекрасных дней, аккурат за пяток дней до нового года в дверь городской штаб-квартиры братьев постучали.
На пороге стояли две особы, на лицах которых было написана крупными буквами решимость и сур-ровость.
Когда они уже вошли Натин обернулась к следующей за ней по пятам барышне и представила её.
— Паола Ди Джакомо. Под моей защитой.
Паола скромно сделала книксен.
Братья же от этого слегка прибалдели.
Григорий даже чуть не брякнул своё любимое «Ахренеть-не-встать!». Ведь слова «под моей защитой» произнесены были не как банальная реплика или пояснение, а не менее чем объявлением статуса при официальном лице.
После небольшого «официального ужина», который, похоже, становился традиционным, приступили к делу. К тому делу, за каким пришла Натин к братьям.
Весь ужин братья приглядывались к Паоле. Ведь дамочка была для них абсолютно новой, и незнакомой. Первое, что бросалось в глаза, так это то, что она умеет пользоваться столовыми приборами и умеет себя вести за столом. Это говорило за то, что она — не из простолюдинок. В семье, из которой она происходила, был достаток и некий уровень благосостояния. Возможно некий, хоть и мелкий, но титул. Дворянский. На последнее намекала приставка «ди» перед фамилией.
У Натин Паола пользовалась некоторым уровнем доверия, так как за всё время пребывания у братьев, она старалась вести разговор только на итальянском. То есть на её родном языке.
Но, было заметно, что пока она говорила на итальянском — ничего серьёзного не обсуждалось. Окончательно об этом уровне стало ясно, когда Натин заговорила о деле.
На санскрите.
Перед этим, она повернулась к Паоле и кивнув, извинилась.
— Извини. Но нам надо сейчас поговорить о своём. На своём иномирном языке.
— Чай для гостьи будет в неограниченном количестве? — шутливо спросила она на итальянском у братьев.
— И печеньки тоже. — добавил Григорий по-русски, но тут же поправился и повторил это же на итальянском.
— Я вижу, ваша спутница, пользуется у вас неким уровнем доверия, — начал Василий на санскрите, перед этим также извинившись и кивнув Паоле. — Насколько много она о нас знает?
— Мало знает. — ответила Натин. — Я сказала ей только одно. Что мы, трое не из этого мира.
— Была такая необходимость? — спросил Григорий.
— Да. Она видела слишком много. Она видела, как я расправилась с охраной того вельможи, что пленил её в Италии.
— Так сплетни не лгут, что вы кинулись спасать её? И у вас, кроме этого, иного мотива не было?
— Да. — коротко ответила Натин и, почему-то поморщилась, как будто этот ответ ей самой очень не нравился.
— А почему, если не секрет? — тут же заинтересовался автор бестселлера «Вендетта по-корсикански». Кстати говоря, у издателя данное название вызвало некоторую нервозность и он предложил альтернативное — «Честь или смерть». Но не прошло. Настояли на первом варианте.
Натин слегка улыбнулась и сказала по-итальянски.
— Она оказала мне несколько услуг. Очень ценных, перед тем, как её изловил тот вельможа. Я чувствовала себя обязанной. А когда оказалось, что бандиты графа убили её родителей, пытавшихся уговорить его отпустить дочь, то взяла с собой. Она бы там не выжила. Граф разорил её семью полностью.
