Таня слегка пошевелилась, притерлась ко мне попкой, засмеялась. Смех был довольный, легкий, он больше не таил в себе ни тоски, ни отчаяния.
– В другой раз колдун превращается в скорпиона, который норовит ужалить витязя, – продолжил я пересказ фильма. – К тому же скорпион еще как бы и символ самого чародея. Вообще фильм во многом на символике построен. Дальше – больше, этот злобный маг становится лошадью богатыря и сбрасывает его посреди пустыни. И тут же на него набрасывается барс, то есть все тот же колдун, но теперь уже в обличии барса. А когда богатырь хищника одолевает и уже заносит кинжал, чтобы его прикончить, барс превращается в лужицу воды, которая мгновенно впитывается в песок. Что означает, что чародей не потерпел поражение, а просто его очередная попытка не удалась. Так долго продолжается, и в конце концов становится ясно, что рано или поздно подлый колдун витязя все же достанет. В общем, отличный фильм.
Я наговаривал почти в самое ее ушко, оно удобно пристроилось у меня под губами, но не отвлекался, рассказ постепенно прибирал меня, мое внимание, фантазию, он с каждой минутой становился все важнее и важнее.
– Короче, витязь этот в результате влюбляется. Однажды в чужом доме он встречает девушку. Она, конечно, из аристократического рода, хрупкая, грациозная, скромная, красивая, с толстой, длинной, обалденной, как и полагается их красавицам, косой. В общем, понятно, идеальное дополнение к его силе и мужеству. Вот он и пытается ее заполучить. Но легко ее заполучить ему не удается, колдун тут как тут и опять вставляет свои гнутые, заостренные палки в колеса. То сам становится этой девушкой, в смысле, ее двойником, в общем, какие только препоны он богатырю не чинит. И тем не менее богатырь все их преодолевает. И в результате добивается своей красавицы и женится на ней. Они счастливы и живут счастливой семейной жизнью, какой и должны по идее жить новобрачные.
– А колдун? – спросила Таня.
Я улыбнулся, мне показалось, что не только меня, но и ее захватил мой нехитрый рассказ. Тело ее совсем замерло, полностью, я даже не слышал дыхания.
– В том-то и дело. Однажды ранним утром витязь решил вспомнить свою холостую жизнь, вылез из супружеской постели, пока жена спала, и поскакал в степь на своем любимом скакуне поохотиться. Мимо небольшой скалы он пускает коня рысью, но вдруг в ее тени возникает колдун и набрасывает аркан на шею витязя. Конь несет его вперед, петля все сильнее сдавливает шею, но богатырь не отпускает поводья, напрягся, тянет колдуна за собой. Удавка все глубже впивается, душит, богатырь в конце концов не выдерживает, хрипит, задыхается, хватается руками за удавку, пытается ее ослабить. Но и колдун не поддается, тянет изо всех сил, затягивает все сильнее, и вот витязь слетает с седла, уже почти задушенный, почти без сознания, почти бездыханный, и оказывается, естественно, во власти коварного, празднующего победу, ликующего чародея. Витязь тужится из самых последних сил, пытается освободиться, не может, снова пытается и… – здесь я, как полагается, выдержал паузу, – …открывает глаза. Оказывается, что он лежит в постели своей красавицы жены, спальня полна света и тихого очарования раннего утра, и только толстая, длинная коса жены обвилась вокруг его горла, и он сам при каждом своем мятежном движении затягивает все туже и туже эту любимейшую, нежнейшую из удавок. И тогда он понимает, что подлый чародей все же достал и одолел его именно с помощью счастливого, размеренного быта, именно обыденностью благополучной семейной жизни, а еще красотой и ласками его идеальной жены. Потому что ему, витязю, богатырю и герою, уже не хочется ни подвигов, ни битв, ни защищать страну, ни побеждать врагов, ни бороться за добро и справедливость. А значит, он мертв. То есть он жив телом, но мертв духом, а значит, побежден.
– И этим все заканчивается? – спросила Таня и попыталась повернуться. Но я сжал ее, притянул еще сильнее к себе.
– Нет, не этим. Когда богатырь сознает, что колдун одолел его вот таким хитрым образом, он седлает коня, надевает кольчугу и уезжает от своей красавицы жены, понимая, что только так он может выжить, в борьбе, в постоянном движении.
– А она?
– А жена даже не возразила, она же идеальная, восточная женщина. Проводила и слова не сказала, догадываясь, что больше никогда его не увидит. И что ребенка родит уже без него.
– И это все? – Таня снова попыталась ко мне повернуться, но я снова ей не позволил. Если бы она повернулась сейчас, она сбила бы мой настрой, я не смог бы закончить рассказ. А мне надо было его закончить. Теперь уже даже не для нее, для себя самого.
– Нет, там много еще чего будет, а концовка очень печальная и сильная. Говорю, фильм обалденный. Но не в этом дело. Дело в том, что я сильно прочувствовал эту сцену, хотя еще совсем подростком был, видишь, прошло много лет, а я ее помню. Понимаешь, у меня такое же ощущение, что пока я в борьбе, пока в движении, пока я пытаюсь чего-то достичь, я живу. Даже не важно, достигну или нет. Сама попытка имеет значение, она куда как важнее результата.
Мне показалось, что я говорю сбивчиво, недостаточно ясно, недостаточно отчетливо. А мне нужно было, чтобы она услышала меня, поняла.
– Понимаешь, для всех счастье разное понятие. Для кого-то оно определяется материальным, ну, понятно, деньгами, машинами, шубами, бриллиантами. Для кого-то, например, отдыхом на пляже, спокойной, безмятежной жизнью. Для кого-то путешествиями. Для кого-то женщинами. Для кого-то властью или, скажем, большой должностью, кабинетом, обилием подчиненных. Есть, конечно, и такие, для кого счастье определяется творчеством, хотя их намного меньше. Иными словами, у всех по-разному.
Я выдержал паузу, задумался. Наверное, впервые в жизни я проговаривал вслух, облекал в слова то, что чувствовал последние более-менее взрослые годы.
– Нет, я не против денег, женщин или путешествий. Да и другим жизненным искусам я тоже не чужд. Жизнь во всем ее разнообразии радует меня. Но чтобы быть счастливым. – Я покачал головой, но Таня не заметила, не могла заметить. – Наверное, настоящее, истинное счастье для меня заключается только в достижении. Даже не важно, достигнешь или нет. Конечно, если достиг, то это приятно, можно какое-то время порадоваться, попраздновать успех. Ну, а потом лучше всего про него забыть и начать сначала, с нуля. В другом месте, с другой идеей. Потому что обладание скучно и быстро приедается, а процесс достижения возбуждает постоянно. А все оттого, что в основе обладания статика, а в основе достижения – динамика. Знаешь, кто-то сказал: «Процесс – все, цель – ничто». А покой, даже самый уютный, самый желанный, тот, какой может дать только женщина, такой покой приводит к остановке, а значит, к потере, к прекращению, к окончанию.
– К прекращению чего? – спросила Таня.
– К прекращению меня, такого, каким я себя ощущаю, каким понимаю.
Я все-таки не удержался и поцеловал ее в шею, вернее, не поцеловал, а пробежался, скользнул губами. Она смешно приподняла плечико, прижала к шее, как бы поежилась немного, словно от щекотки.
– Знаешь, я читал как-то. Там, на Западе, всякие лотереи проводятся, не как у нас «Спортлото», а по-настоящему, люди порой выигрывают кучу денег, миллионы. Единицы, конечно, но бывает, для того и лотерея. В общем, я статью одну читал, там прослеживали жизнь тех счастливчиков, которые выигрывали большие деньги. И выяснилось, что почти у всех жизнь рушилась и практически заканчивалась. В прямом смысле. Семьи ломались, супружеские пары расходились, дети ссорились с родителями, люди впадали в депрессию, становились наркоманами, умирали, кончали с собой. А знаешь почему?
– Деньги – зло? – предположила Таня.
– Нет, не в деньгах даже дело. Дело в поломанной структуре жизни. Раньше люди стремились к чему-то – воспитать детей, получать более высокую зарплату, купить машину, поехать в отпуск следующим летом, ну, и так далее. А тут все само произошло, и больше ни к чему стремиться не надо. Все цели достигнуты. И что делать? Чем и как дальше жить? Вот все и рушилось. Выживали только те, кто не менял привычного порядка жизни. Если, скажем, столяр продолжал после халявных миллионов работать столяром, жить в том же доме, где и жил, так же строго, как и раньше, воспитывать детей, то его жизнь и жизнь его семьи продолжалась. А все остальные, кто не смог противостоять, те, как правило, погибали.
– А как же богатые люди? С рождения богатые? Они тоже все в постоянной депрессии?
– Нет, они много поколений закалялись деньгами. Они приучены не прекращать движение. Например, в британских аристократических семьях проповедуют самое строгое воспитание, полное физических нагрузок, ну, и всяких других ограничений. Спорт до потери пульса, тяжелая работа, дисциплина, чем богаче и родовитее семья, чем жестче они воспитывают детей. Чем богаче и престижнее школа, тем больше в ней аскетизма. Это известно. Кстати, во время Второй мировой войны многие летчики в британских ВВС были детьми из аристократических семей. Ну, и большинство из них погибли. И родители не пытались их спасти, отмазать, уберечь от армии. Почитай Ивлина Во, да и других.
