На крик Анни выбежали двое крепких парней разбойного вида, один черный, другой белый. Уэссекс с ужасом увидел, что у одного из них в руках длинный моток веревки.
— Реми, ты закинь веревку на сук. Мы малость растянем его, а потом прирежем.
Реми осклабился, но Цезарь был встревожен.
— Это просто чокнутый белый, Анни. Может, в городе нам заплатят за него. Когда Ша… то есть Мом, вернется, мы сможем его зарезать.
— Может быть, может быть! А может, он лазутчик той черной змеи из города! Я поймала его, и я его убью! И тогда он ничего никому не расскажет!
Цезарь зашел за дерево и разрезал путы, а Реми отвернулся, держа в руках веревку.
Если посмотреть на происходящее со стороны, то Уэссекс должен был признать, что Анни Крисмас действовала весьма осторожно и предусмотрительно. Как только его руки оказались свободны, он вскочил на ноги, не думая ни о чем, стараясь использовать любой шанс бежать. К его удивлению, ни Цезарь, ни Реми не попытались его остановить. Реми просто оглянулся через плечо, увидел, что Уэссекс свободен, и снова стал забрасывать веревку на крепкий сук, в то время как Анни Крисмас, полуприсев, как борец, пошла навстречу к пленнику, разведя огромные ручищи.
— Давай, герцог, — прорычала она. — Потанцуй с Анни.
В этот момент герцогу перспектива состязаться в плавании с аллигаторами казалась более привлекательной, чем борьба с черной амазонкой, но выбор был не за ним. С быстротой молнии Анни бросилась вперед.
Уэссекс ударил первым. Такой удар оглушил бы мужчину и убил на месте обычную женщину. Анни же только хмыкнула, затем схватила его за руку и потянула к себе. Уэссекс пнул ее ногой в отчаянной попытке вырваться из железной хватки, но Анни Крисмас отмахивалась от него, как от ребенка. Она снова стиснула его в чудовищных объятиях.
— Не хотелось мне помять тебя, малыш. Анни хочет, чтобы ты целехоньким в петле подергался.
Уэссекс не мог вздохнуть. Мир вокруг выцвел, и медленно, теряя сознание, герцог прекратил борьбу. Мир отдалился и вдруг сделался ему безразличен. Анни повернула его, прижала к себе, вывернув ему руки за спину, и пошла назад. Он не касался ногами земли.
— Пошевеливайся, Реми, ленивый урод! А ты, Цезарь, держи веревку за конец.
Уэссекс почувствовал, как шею захлестнула веревка, но прежде, чем он успел что-либо предпринять, поднялся в воздух. Он вцепился в петлю — Анни не удосужилась связать ему руки — и попытался ослабить давление на горло, но петля была не такая, как сделал бы профессиональный палач, а со скользящим узлом. И чем больше он пытался ее ослабить, тем сильнее она его душила. Когда Анни взялась за веревку, Уэссекс был уже в двенадцати футах над землей, все еще пытаясь просунуть пальцы под петлю.
— Анни Крисмас! Что ты тут делаешь, девочка?
Смутно, сквозь бешеный шум крови в ушах Уэссекс услышал злобное рычание. Внезапно веревка ослабла, и он рухнул наземь. Полузадушенный герцог с трудом поднялся на колени и, быстро сняв петлю, забросил веревку подальше. Несколько мгновений он только судорожно дышал, вбирая воздух в горящие легкие.
— О да, дело идет все лучше и лучше, — послышался над ним знакомый сочувственный голос.
Уэссекс поднял глаза и встретил взгляд Гамбита Корде.
Непоседливый акадиец, уже раз спасший ему жизнь, выглядел лет на двадцать старше прежнего, хотя не виделись они всего два года. Шарль Корде, французский наемный убийца, был тогда одет как подмастерье крысолова, а сейчас наряжен по последней моде — от бутылочно-зеленого приталенного сюртука до шелкового полосатого жилета и сапог для верховой езды с высокими каблуками и с белой окантовкой поверху.
— Так что вы тут делаете, милейший? — спросил Корде.
— Дышу, — хрипло ответил Уэссекс, закашлявшись при попытке заговорить.
Корде протянул ему руку и помог встать.
— А ты что скажешь, девочка? — обратился Корде к Анни. Ее недавних помощников нигде не было видно, а сам Корде, казалось, вовсе не боится великанши.
— Мы нашли его на обряде вуду, и нам он не понравился, — сказала Анни. — Тогда я решила малость придушить его.
Корде переводил взгляд с Уэссекса на Анни и обратно, явно не зная, плакать ему или смеяться.
— Ладно, малышка, это была хорошая мысль. Но я этого человека знаю, и он не станет говорить ни с кем, кто попытается приставать к нему. Так что я его заберу и узнаю, что у него на уме, ладно?
Обняв Уэссекса за плечи — как ради поддержки, так и для того, чтобы показать свою благосклонность, — Корде повернул его, и они вместе пошли к лагерю, о существовании которого Уэссекс только догадывался. Он представлял собой любопытное зрелище — кучку палаток и хижин, старательно замаскированных, чтобы никто не мог их издали увидеть. Палатка, в которую повел его Корде, внутри оказалась неожиданно хорошо обставленной. Она невероятно напоминала штаб полевого командира, даже подробная карта была пришпилена в центре стола. Уэссекс глянул на нее — это оказалась карта Нового Орлеана и прилегавших к нему плантаций. Вся поверхность ее была утыкана разноцветными булавками и флажками.
— Вот, выпейте, — Корде сунул в руки Уэссекса стакан виски. Герцог с благодарностью выпил, на сей раз лишь чуть-чуть закашлявшись. Он отдал стакан Корде и сел на стул.
— Удивляюсь, что ваш напарник вас не выручил. Хотя я не думаю, что пуля могла бы повредить Анни. Она крепкая тетка.
Корде заговорил по-английски гораздо лучше, когда немного успокоился, но мимолетное упоминание о Костюшко мало утешило Уэссекса.
— Похоже, после нашей последней встречи с деньгами у вас стало получше, — заметил Уэссекс, кивая на сюртук Корде.
— А, это… — с отвращением сказал тот. — Я возвысился в этом мире с тех пор, как мы в последний раз встречались с вами, ваша светлость. Я теперь личный секретарь губернатора Нового Орлеана.
— Вы? — Уэссекс не сумел скрыть изумления. Корде скривился и отбросил с глаз непослушные рыжеватые пряди.
— Черный жрец заставил. То есть это он так думает. Шарантон, чтобы дьявол его в пекло уволок, думает, что я, — Корде развел руками, не сумев подобрать нужного слова, — пустое место. Так что он использует меня в своих планах и ведет со мной доверительные разговоры. Думаю, моя душа никогда больше не будет чиста.
— Ну, уж от вас-то разговоров о чистой душе я никак не ожидал, Корде, — насмешливо проговорил Уэссекс. — Скольких вы убили?
— Да не намного больше, чем вы, ваша светлость. — Гамбит с небрежным изяществом опустился в кресло, щедро налил себе виски и пододвинул бутыль гостю. — Итак, вы хотите меня спросить о планах этого паука. Потому и шли за мной от «Облаков»? Но вы очень сглупили, пойдя на грохот барабанов, милейший, и это истинная правда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
