– Так что, господин Михальченко, будем делать? – спросил Левин. Рискнем?
– В ваших соображениях нет ни одного изъяна. Кроме одного, – сказал Михальченко.
– А именно?
– Вдруг все окажется не так. Можем напороться.
– Ну давай еще раз пройдемся по моему сценарию. Я буду говорить, а ты сокрушай его, возражай, предложи что-нибудь свое. Не обижусь.
– В том-то и дело, что у меня все вразброс, а соединить нечем. Что ж, давайте рискнем. Вы Чекирде высказывали свои предположения?
– Нет, еще рано, – ответил Левин.
– Значит, делаем так: я отправляюсь с Рудько на пост ГАИ на Волынское шоссе, перехватываем Дугаева. Вы сидите здесь и ждете моего звонка. Если наш разговор с Дугаевым что-то даст, я звоню вам и вы сразу же – на пивзавод. И Бог нам в помощь!
– Дрожат коленки?
– У меня всегда, в таких случаях, когда хожу втемную, начинается нервная зевота. А у вас?
– Закладывает уши.
– И сейчас?
– Вроде еще нет, слышу тебя хорошо.
– Значит, завтра мы с Рудько едем встречать Дугаева.
Главврач принял ее сразу, и Сажи, едва увидев его подобревшую вдруг физиономию, почувствовала, как у нее натянулась кожа на скулах и по лицу пронесся горячий ветер – признаки закипавшего гнева. Но сдержавшись, она сухо поздоровалась и так же сухо сказала:
– Доктор Костюкович вам уже сообщил, что стекла Зимина у нас есть? Через два-три дня я представлю вам протокол вскрытия и бланк гистологии.
– А большего и не нужно, Сажи Алимовна! – с энтузиазмом произнес главврач, словно только на нее и надеялся. – Работайте спокойно.
– Я принесла вам заявление: из больницы я ухожу. В конце месяца, – и она положила ему на стол листок бумаги.
– Как?! Почему? – оторопел главный. Каким бы он ни был, он все же понимал, что найти равного ей завотделением будет очень трудно, непросто будет найти и такого патогистолога, как Каширгова. – Ну что вы, Сажи Алимовна! Не спешите, подумайте. Ну произошло недоразумение! Инцидент исчерпан. Я вас не отпущу.
– Это не недоразумение. И вы прекрасно понимаете, о чем речь. После этого мы не сработаемся. Я ухожу на кафедру. У профессора Сивака есть место ассистента. Вы много потеряете, если от вас уйдет и такой невропатолог, как Костюкович. До свидания, – круто повернувшись, она вышла из кабинета.
26
Минут за тридцать Михальченко и Рудько добрались до стекляшки-будки поста ГАИ на Волынском шоссе. Дежуривший рябой старшина, поняв, что от него требуется, вышел и занял место у разделительной линии на "островке безопасности" – овальном пятачке, возвышавшемся над шоссе сантиметров на пятнадцать-двадцать.
– Ну что, будем загорать? – вздохнул Михальченко и глянул на часы. Была половина девятого утра. – Знать бы сколько.
– Кто знает. Тут Дугаев нами распоряжается, – отозвался Рудько. Но завгар сказал мне, что Дугаев сегодня должен обязательно вернуться.
– Хоть бы почитать что, – Михальченко окинул взглядом столик, на котором, кроме многоканального телефона-коммутатора ничего не было.
– Может, сгоняем в "подкидного"? – спросил Рудько.
– А карты?
– Это добро найдем, – Рудько вытянул ящичек стола и, порывшись, извлек колоду замусоленных карт. – Сдавай.
Сколько партий они сыграли, Михальченко не помнил, время тянулось медленно. Около часа дня они пошли в придорожный буфет, сколоченный из толстых фанерных щитов, стоявший между магазином автозапчастей и заправочными колонками. Буфет был почти пустой – всех отпугнули цены, а прежде тут всегда было полно шоферов-"дальнобойщиков". Взяли по две чашечки кофе и по пачке вафель. Когда вышли, Михальченко сказал:
– Ты иди, Богдан, а я в туалет схожу.
Возвращаясь из туалета, увидел, что старшина, остановив какой-то "ЗИЛ", разговаривал с шофером, сидевшим в кабине, лица его Михальченко не видел, но по номеру на борту понял: это та машина, которую они ждали. Михальченко быстро пошел в будку, где сидел Рудько.
– Дугаев прибыл, – коротко сообщил он Рудько.
Минут через пять вошли старшина и Дугаев.
– Вот, товарищ старший лейтенант, ездит, а техосмотр не прошел. – Уже три месяца просрочено, – старшина положил перед Рудько документы Дугаева.
Рудько стал медленно молча перелистывать бумажки, нарочито долго читал, а Михальченко осторожно разглядывал Дугаева.
– Что же это вы, Дугаев? – спросил наконец Рудько.
– Машина не моя, товарищ старший лейтенант.
– Куда ездили?
– На Волынь. Надо было в одном хозяйстве получить хмель.
– А кто послал вас?
– Начальство.
– Кто именно?
– Начальник отдела снабжения и сбыта.
– Фамилия?
– Деркач Алевтина Сергеевна.
– Она что, не знала, что машина не прошла техосмотр?
– Наверное, нет.
– А почему завгар ей не сказал?
– Не знаю.
– Ну а вы-то сами? Не дитя ведь. Почему не сказали ей.
– Да как-то так вышло, вроде срочно.
– Вы когда узнали, что предстоит ехать на Волынь?
Дугаев задумался. Явно прикидывал, как ответить, поскольку не знал, что на уме у Рудько. Наконец произнес:
– За три дня до поездки.
– Вот видите, а вы говорите "срочно". А мы ведь вас ждали, Дугаев, Рудько посмотрел на Михальченко. – Это я вас приглашал к девяти утра. Моя фамилия Рудько. А вы сели и уехали. Если знали за три дня о командировке, почему же не предупредили, что не явитесь?
– Так как-то получилось. Вы уж извините, товарищ старший лейтенант.
– У вас накладная на груз есть?
– А как же! – Дугаев извлек из бокового кармана тонкие листки.
Просматривая их, Рудько как бы между прочим спросил:
– У вас гараж есть?
– Личный, что ли?
– Личный.
– Есть. Правда, металлический.
– Какая машина в нем стоит?
– У меня сейчас машины нет. Продал. Там старенький мотоцикл.
Михальченко видел по глазам Дугаева, что тот, иногда поглядывая на него, пытается понять, кто этот в штатском, какова его роль тут?
– Нескладно получается, Дугаев, – произнес молчавший все время Михальченко. – Говорите, что о поездке знали за три дня. А жене сказали накануне вечером, что назавтра собираетесь в ГАИ, но позвонила Деркач, и утром укатили на Волынь. Так кто врет, Дугаев, вы или ваша жена?
Не давая ему опомниться, Рудько спросил:
– Вы давно были в своем гараже?
– Давно, наверное, месяца два назад.
– Что в нем хранится? – спросил Рудько.
– Кроме старого мотоцикла – ничего.
– Может, сдавали гараж в аренду?
– Нет.
– Дугаев, я давненько работаю в угрозыске, – вдруг мягко сказал Михальченко. – Да и следователь Рудько тоже, как понимаете, не пальцем деланный. Как думаете, кому из нас сейчас легче – вам или нам?
– Вам, – тихо ответил Дугаев. – Вы власть.
– Не поэтому, – покачал головой Михальченко. – Нам легче потому, что мы знаем правду, а вы, прежде чем ответить, вынуждены гадать, сойдется ваш ответ или, как горбатый, не прислонится к стене, как его ни приставляй. И от этого умственного напряжения мысли ваши потеют, а язык фигню на фигню городит.
– Я что? Я ничего… Все по правде… – нервно крутил Дугаев брелок с ключами от машины.
– Где вы храните ключи от своего гаража? – спросил Рудько.
– Дома, на кухне в ящичке.
– И сейчас они там?
– Должны быть.
– Сколько у вас пар ключей?
– Одни.
– А вот ваша жена говорит, что ключей в этом ящичке нет. Может, вы забыли и случайно захватили с собой? Вы поройтесь в карманах, поищите.
Уже сбитый с толку, растерявшийся Дугаев начал шарить по карманам и из бокового в куртке извлек ключи.
– Забыл выложить, – задергал он головой.
– И два месяца таскали их с собой? – спросил Михальченко.
– Зачем? – искренне вырвалось у Дугаева. – Они обычно в ящичке… А… Ну да… – понял он свой промах и умолк.
– Облегчить мне вашу душу, Дугаев? – подмигнул Михальченко.
Тот не ответил, сидел понуро.
– Тогда слушайте. Вы сделали три ходки со склада "Промимпортторга". Первый раз вывезли ящики с электроникой, во второй – коробки с краской, а на днях – пластиковые мешки с гранулами. Все это засунули к себе в гараж. Позавчера раненько-раненько вы взяли ключи из ящичка на кухне и уехали на Волынь. У меня все складно, Дугаев?
Дугаев молча мял пальцы так, что они хрустели.
– Что в гараже, Дугаев? Только не врите, мы же поедем, проверим.
– Некоторая аппаратура… Чужая…
– И все? – как бы наивно спросил Михальченко.
– Да.
– С аппаратурой разберемся, чья она. А вот, куда девалась краска? Когда и куда вы перепрятали мешки с гранулами? Мы ведь нашли несколько гранул возле вашего гаража. Мы их не тронули, Дугаев, они там лежат. Вы, конечно, можете сказать, что это мы вам подложили. Есть такой соблазн, а Дугаев? А что, если немножко гранул высыпалось и в гараже? А он у вас заперт и ключи от него у вас. Вы все поняли теперь? – закончил Михальченко.
