— Они могут вернуться? — робко спросил Хомяк, прикладывая смоченный антисептиком тампон к царапине на щеке.
— А вот это, — озабоченно сказал Грач, — и есть самое главное, что бы хотелось узнать. Отпор мы им дали хороший, и в обычной ситуации можно было бы праздновать победу. Но они так долго сюда шли, столько сил потратили на подготовку и так надеются поживиться, что могут и повторить заплыв.
— Это что, предлагаешь бежать? — спросил Буль, сердито хмуря густые брови. — У нас теперь на один автомат больше и если правильно распределить силы…
— Никаких перестрелок, — категорически сказал Крот. — Спокойно соберёмся, запечатаем хранилище, а как чуть стемнеет — уйдём. Ловушки ещё будут активны, проходы я знаю, так что отплывём без проблем. Заберёмся на Зуб-гору и спокойно оттуда понаблюдаем. Если одного раза бандитам хватило, спокойно вернёмся домой. Если полезут снова — переждём, пока им в доме сидеть не надоест. Или уйдём к запасному схрону.
Завтракали кашей. Потом чистили автоматы и, по настоянию Крота, чинили одежду и обувь. Штык не отказал себе в удовольствии помыться в горячей воде. Грач и Хвост подняли катамаран на платформу, подтащили к «мыльне» снаружи, а Крот вытащил им шланг с наконечником из резервуара со сжатым воздухом. Воздух в резервуар постоянно нагнетал насос, работающий благодаря разнице температур термального источника и холодной воды в озере. Давление Крот использовал в основном для подъема горячей воды с глубины и подачи её в кран «душевой» комнаты. Но этим же давлением можно было подкачать и катамаран.
Буль и Хомяк убирались внутри дома, а после короткого обеда всё той же кашей Крот уложил Буля на нижний ярус нар и принялся гладить его по ногам каким-то красным пластичным куском то ли глины, то ли смолы. Через несколько минут этих манипуляций, лицо Буля покраснело и покрылось каплями пота, а на коже вокруг чёрных полос начало выступать чёрное кремоподобное вещество. Крот обтирал ноги Буля тряпкой, вымоченной в каком-то растворе, потом растирал насухо другой тряпкой и вновь принимался за свой странный массаж. Через некоторое время лицо Буля разгладилось, он зевнул, закрыл глаза и вскоре начал тихонько похрапывать.
— Вот так, — сказал Крот, присаживаясь за стол, — надо теперь делать каждый день. Тогда у нашего ефрейтора будет возможность сохранить ноги.
Штык, погруженный в свои размышления, лишь слабо кивнул в ответ.
44
Тощий шёл торопливо, иногда останавливаясь, чтобы свериться с картой. Если бы не она, мародёру вряд ли удалось бы уйти так далеко. Толик здорово разозлится, когда обнаружит пропажу, ведь он так заботливо отметил на карте почти все обнаруженные на пути к озеру аномалии и прочертил безопасный путь. Злорадная ухмылка скользнула по губам Тощего, но тут же исчезла. Оглядываться в ожидании погони он перестал уже пару часов назад, когда убедился, что его уход остался незамеченным, но страх перед братьями-главарями ледяным комком сидел в груди.
Карман куртки Тощего увесисто оттягивали болты и гайки, которыми мародёр постоянно проверял местность впереди. Пусть он не умеет, как Чуб или Якудза, определять аномалии, но тоже не первый день в Зоне, хотя очень надеялся свалить из неё в самое ближайшее время. Только вот заберёт артефакты, что встретились, когда банда направлялась к линяющему лесу, а потом доберётся до Периметра.
Ему одному барыша с артов вполне хватит, чтобы уехать подальше от Зоны и осесть в каком-нибудь провинциальном городишке, где Толик с Киргизом не смогут его найти. Начинало темнеть, идти становилось всё труднее. Надо было устраиваться на ночевку. Тощий вышел на небольшую полянку и огляделся в поисках подходящего дерева, на котором можно было бы устроиться на ночь.
— Замри, сука! — Раздавшийся справа, из-за кустарника, незнакомый голос едва не заставил Тощего подпрыгнуть. — Руки подними!
Мародёр послушно выполнил приказ. Он не видел говорившего, но был уверен, что стоит только выказать неповиновение, как тут же последует смертоносное наказание.
— Оружие и мешок на землю! Быстро, я сказал!
Тощий скинул с плеча автомат, снял вещмешок и сложил их под ноги.
— Слышь, братан, — начал дрожащим голосом мародёр, — я тебе ничего плохого не сделал. Выходи, потолкуем. Есть закурить?
— Я с мразью не курю, — резко ответил неизвестный.
И Тощий почувствовал, как от страха у него немеют ноги. Кусты затрещали, и мародёр боязливо скосил глаза на пленившего его человека. Увидев форму военных сталкеров, Тощий не смог сдержать вздоха облегчения: вояки без нужды не стреляют. Если им не сопротивляться, то максимум, что грозит, — это принудительный вывод за Периметр и небольшой срок в тюрьме. А может, и вообще отпустят, если поплакаться как следует да на совесть с жалостью надавить. Уж душещипательных историй Тощий знал воз и маленькую тележку. Только настораживало, что вояка один…
Словно в ответ на его мысли на полянку из-за деревьев стали выходить остальные военсталы. Пленивший Тощего постоянно держал мародёра на прицеле.
— Эй, командир, я тут Гондураса отловил, — сказал он, когда люди в камуфляжных костюмах окружили их со всех сторон.
— Ну, медаль тебе за это, — безразлично проговорил невысокий, коренастый мужчина, пристально рассматривая Тощего. Потом сказал, чуть повернув голову в сторону: — Обустраиваем стоянку, заночуем здесь. Этого обыщи и привяжи к дереву, после ужина потолкуем.
Через пять минут Тощий стоял, прижавшись спиной к сучковатому стволу, с заломленными назад руками и связанными запястьями. Мародёр наблюдал, как вояки выставляли охранный периметр, оставив при этом пленника за его пределами, разводили костёр, готовили еду. Всё это получалось у них лишь немногим более слаженно, чем у мародёров. Тощий даже испытал некую странную гордость за свою банду, из которой сбежал всего несколько часов назад.
Потом военсталы перекусили и, выставив охрану, расположились на отдых, а их командир в сопровождении парня, захватившего Тощего, подошёл к мародёру.
Пару минут они молча смотрели на пленника.
— Ну и что прикажешь с ним делать? — вздохнув, задал вопрос командир и, не дождавшись ответа, продолжил: — С собой тащить не можем — не входит сегодня в наши задачи отлов сталкеров. Отпустить тоже не можем, вывод с охраняемой нами территории таких вот нарушителей закона — наша прямая обязанность. Н-да, дилемма.
— Братцы, братцы, а давайте я сам до ближайшего блокпоста дойду и сдамся вашим, скажу, что вы приказали? А? — плаксивым голосом предложил Тощий.
Командир даже брови вскинул, удивлённый таким наглым враньём, потом засмеялся — громко и искренне. Бойцы на поляне вторили ему дружным гоготанием.
— Весельчак, однако, — произнёс командир и похлопал пленника по плечу. — Что же с тобой делать, весельчак?
Последнюю фразу он произнёс таким тоном, что Тощему показалось, будто клацнули взводимые затворы автоматов и все эти воображаемые автоматы направлены на него.
— Отпустите меня, пожалуйста, — жалобно проговорил Тощий.
— Ты что, глухой? Ясно же сказал: отпустить не можем! Не положено! — Командир не улыбался, он уже принял решение и говорил теперь не с пленником, а со своим бойцом: — Значит, так: оставим его здесь, а на обратном пути заберём с собой. Если будет что забирать.
Он повернулся и пошёл к костру.
— Что? — До мародёра сперва не дошёл смысл слов военного. — Здесь? Оставите меня привязанным к дереву?
— Ага, — с ухмылкой подтвердил боец. — Ты слышал командира. Вот только не забыть сделать отметку на карте, где мы тебя оставили, а то у меня память девичья.
— Братва, Лось в девицы записался, — подхватил кто-то из вояк. — Давно ли, Лось?
— Давненько, — добродушно ответил на хохот боец.
Потом вынул из своего нагрудного кармана плеер Тощего, глядя на пленника, надел наушники и включил музыку. — Обожаю классику.
Покачивая в такт мелодии головой, он отвернулся от мародёра и пошёл к товарищам.
Тощий понял, что ему только что подписали смертный приговор. С учетом того, что мародёр находился снаружи охранного периметра стоянки, шансы даже просто пережить предстоящую ночь приближались к нулю, не говоря уже о последующих днях. От страха невероятная слабость разлилась по телу, в ушах зашумело, перед глазами поплыла пелена.
Лучше бы он остался с бандой…
Неожиданная мысль пришла ему в голову. Проглотив подкативший к горлу ком, мародёр скосил глаза вниз проверить, не обмочил ли он штаны. Убедившись, что всё в порядке, Тощий позвал дрожащим голосом:
— Командир, командир!
Но на него никто не обращал внимания. Бойцы общались между собой, кто-то проверял оружие, кто-то приготовился спать, кто-то жевал шоколадный батончик…
— Командир, я могу сделать вас всех богатыми! Командир! Могу сделать всех очень богатыми! — Тощий пытался разглядеть в лицах военных хоть малейший интерес, но напрасно.
