— Вам, леди, я предлагаю этих молодых людей по сниженным ценам.
— Молодые люди — это превосходные драгоценные камни. — У женщин в волосах цветы. Аромат роз и жасмина. Даниил удивился, что это возможно. — А как они огранены?
— Боюсь, что мистер Беннет и мистер Леви ступенчато. Они бледнеют рядом с вашими бриллиантовыми гранями.
Смех.
— Ну, будет. Ее величество и моя госпожа герцогиня жаждут увидеть вашу работу, джентльмены. С вашего разрешения мы должны поспешить к ним.
Запах канализации тянулся за ними. Из парадных покоев фрейлины повели их через комнату со множеством лестниц, через заставленный пустыми пьедесталами зал, где навстречу им торопливо шли стражники, а окна потемнели от грязи. «Этот дворец пуст, как развалины», — подумал Даниил. Громадный каменный квартал с тронными залами и черными ходами для слуг. С дворцами внутри дворцов.
Они вошли в комнату с золотисто-белыми тосканскими колоннами и люстрами, где было зажжено не больше четверти свечей. Она была неотличима от той, которую они покинули, хотя Даниилу казалось, что они прошли большое расстояние. Ошеломленный, он замедлил шаг, пытаясь найти какую-то характерную черту, чтобы сориентироваться. Дневной свет шел с разных сторон, портреты были неотличимы друг от друга, с потемневшими от дыма красками.
Он опустил взгляд. На красном ковре было множество маленьких следов, словно в Букингемский дворец вошел ребенок с уличной грязью на ногах. Начинались они возле камина и тянулись по комнате. Проследить, куда они ведут, в полумраке было трудно.
Даниил повернулся, потянулся к очкам, чтобы поправить их, но остальные уже ушли вперед. Он заторопился и поравнялся с продавцами, когда они подошли к высокой двустворчатой двери с сырыми пятнами и красногубый лакей с бледным лицом уже впускал их внутрь, к рассеянно шумящей толпе.
Утренний покой, еще освещенный свечами в половине одиннадцатого и нуждающийся в этом. Запах псины, сигар и душистых фиалок. В одном углу сидел старик, державший тарелку с беконом. За мраморным столом курильщик сигар со сдержанным отвращением просматривал какие-то бумаги. Даниил увидел под мебелью животных: черного спаниеля в красном одеянии, получше, чем у него самого, завитки шерсти борзой.
Надо всеми сами собой шевелились шторы. Даниилу показалось, что в темноте под потолком видна какая-то фигура, нечто живое, но съежившееся, которое перебиралось с одной портьеры на другую. Возле окна стоял высокий мужчина с добрыми глазами, а рядом с ним девочка в платье как у взрослой. Мужчина улыбался, девочка выкликала какое-то имя. Голоса их были далекими, призрачными.
Ну вот, а теперь уговорите его спуститься.
Синдбад. Синдбад! Он не послушается.
Комната была полна разодетых по-королевски женщин. Там были королевы, игравшие в вист, исполнявшие итальянский дуэт, пившие шоколад. Королевы, склонившиеся над вышиванием. Пламя свечей отражалось в их поднятых на вошедших глазах. Даниил смотрел на них и ощущал убожество своей одежды. Попытался вспомнить лицо Виктории и не смог.
— Кланяйся, олух!
Это прошипел рядом с ним Лис. Даниил склонился, а когда поднял взгляд, комната сместилась, словно законы природы стали иными. Он понял, что стоит в одиночестве. Что существо на шторах — обезьянка, такая же, как на Хадимайнском базаре. Что девочка — это королева.
Она двинулась через толпу, и музыка утихла. Высокий мужчина шел вместе с ней. Даниил с опущенной головой видел только их ноги и ноги множества присутствующих. До него донесся голос девочки, мелодичный и капризный.
— Кто это?
— Ювелир, ваше величество. Джон Бридж из фирмы «Ранделл и Бридж».
Свежее Масло кашлянул поблизости.
— Ваше величество, дозвольте представить господ Лиса, Беннета и Леви, тоже ваших ювелиров. Эти джентльмены и я…
— Где наша корона?
«У нее красивый голос», — подумал Даниил. Много лет спустя он будет помнить его, хотя все остальные черты Виктории Вельф сотрутся в памяти. Голос королевы, похожий на голос певицы, собирающейся запеть. Он понял, что Лис с Бриджем распрямились, и последовал их примеру.
— Да-да, ваше величество. Я привез ее в этом ящике.
— Ну так достаньте!
Негромкий смех. Скрип пера в неожиданной тишине. На полу возле ног Даниила заиграл свет, красный, синий, белый, и он поднял взгляд.
Джордж с Уильямом вынули корону и поставили на ломберный столик. Даже сделанная из стекла, она была чрезвычайно драгоценной. Вульгарной, как пачка банкнот. Пламя свечей играло на ее тридцати тысячах граней. За окнами наконец пошел снег.
— Имперская церемониальная корона, ваше величество.
Королева сжимала и разжимала маленькие опущенные руки. Рот был слегка приоткрыт. Как будто, подумал Даниил, она может съесть корону и выплюнуть камни. Виктория обошла вокруг столика, и Джон Бридж заговорил. Он обращался непринужденной скороговоркой к королеве, но воздействовал на толпу, мягко, как массажист.
— Драгоценные камни, ваше величество, изумительные творения. Они являют собой величие земли и символизируют всякую истинную земную власть. Этот макет подобие короны, простое стекло. Однако я полагаю, что драгоценные камни предстают перед мысленным взором всех присутствующих, поэтому позволю себе воззвать к воображению вашего величества. Итак, здесь, над горностаевой отделкой, обод. Гроздья сапфиров и изумрудов окружены бриллиантами. Эти гроздья, словно плоды среди листвы лоз, разделены бриллиантовыми трилистниками и обрамлены сверху и снизу жемчужинами.
Шевеление среди слушателей. Какой-то священный трепет прошел по толпе.
— Теперь позволю себе обратить внимание вашего величества на то, что находится повыше, к восьми fleur-de-lys22, в которые вделаны рубины цвета голубиной крови, и восьми crosses-pattees23, в семь из которых вделаны изумруды, а в передний — древний рубин Черного Принца вместе с сапфиром Стюартов. В заднюю часть короны по желанию вашего величества мы вделали большой новый плоскогранный сапфир. Над crosses-pattees поднимаются восемь сводов, целиком убранных бриллиантами в форме дубовых листьев со свисающими жемчужинами, символизирующими желуди…
Общий вздох толпы, звук словно при запуске фейерверка.
— Так, благодарю вас, леди… а здесь, где наконец сходятся своды, будут свешиваться четыре новые большие жемчужины. Над ними возвышение и большой crosses-pattees, целиком убранный бриллиантами, а на ближайшей к небу точке находится сапфир предка вашего величества, нашего девятнадцатого короля Эдуарда Исповедника.
Голос Свежего Масла стал более оживленным.
— В день коронации вашего величества, когда свет упадет вам на чело, он заиграет в этой призме из трех тысяч ста трех драгоценных камней. Само солнце примет цвета британского флага. Эта корона, ваше величество, будет самой драгоценной и, можно с уверенностью добавить, самой прекрасной на свете. Достойной правительницы, в чьих владениях не заходит солнце.
Выжидательное молчание. Взгляд Виктории переместился от короны к Джону Бриджу, словно она только что заметила его.
— Где хранитель регалий?
— Здесь, ваше величество.
Старик вышел вперед, сглатывая от волнения. Бородка его с внутренней стороны жирно лоснилась.
Виктория придвинула макет короны к себе. Даниил осознал, что у нее что-то неладно с губами — какой-то изгиб, чуть ли не уродство. Об оконные стекла за ее спиной бился снег.
— Как нравится вам эта корона, мистер Свифт?
— Нравится? — На миг, словно в невольном подражании королеве, рот Эдмунда Свифта приоткрылся. — О, она несравненна, ваше величество. Несравненна.
— Лорд Мельбурн?
— Прекрасная работа. — Высокий кивнул. — Вне всякого сомнения.
— Барон?
Курильщик за мраморным столом приподнял голову и глянул на корону.
— Я просто не нахожу слов, ваше величество.
Джон Бридж стоял, застыв в полупоклоне после своих заключительных слов. Виктория подалась к нему и улыбнулась:
— Корона очень красива, сэр. Очень впечатляюща.
Начались аплодисменты, вялые, словно аплодирующие не ждали именно этой минуты. В футе перед собой Даниил увидел, что спина Джона Бриджа заметно расслабилась. Голоса звучали в его ушах декламацией: «ваше величество, ваше величество» — словно эти слова служили необходимой защитой от королевы. Виктория все еще трогала пальцем фальшивые бриллианты и сапфиры на ломберном столике. Когда она заговорила, голос ее был еле слышен, и она нахмурилась, повторяя слова:
— Где эти евреи?
Мельбурн поклонился.
— Ваше величество, я понятия не имею…
— Ах! — Свежее Масло выпрямился. — Простите меня, лорд Мельбурн, я должен объяснить. Этот новый сапфир, как сообщил королеве мой коллега мистер Ранделл, привезли в Англию двое месопотамских евреев. Полагаю, мистер Ранделл обещал, что один из этих братьев будет представлен ее величеству. И вот он перед вами. Этот человек — Даниил Леви, один из работающих у вас месопотамцев. Они называют себя вавилонскими евреями…
