– Верните им лошадей, и пусть немедленно убираются отсюда! – в отчаянии закричал он.
– Мы едем в Скалу, – сообщила ему Эндара, уже сидя верхом. – Воины Энды объединились, и фрей не удалось их победить.
С этими словами она пришпорила коня и поскакала прочь. Игари, забрав у Койра свой лук и стрелы, помчался за ней, не понимая, что, собственно, только что произошло.
– Зачем ты сказала им, куда мы едем? – спросил он, с трудом догнав девушку.
– Я не знаю.
Остаток пути они не разговаривали и не сделали больше ни одной остановки. Они скакали галопом и утром следующего дня подъехали к входу в Ущелье, сверкающему в первых лучах солнца всеми оттенками буйной зелени, превращающей его в поистине волшебное место. Ущелье охраняли часовые, среди которых было и несколько воинов бигорра. Узнав путников, они пропустили их внутрь. Их появление вызвало бурную радость Иарисы, которая обняла девушку, как сестру, и сообщила всем, кто готов был ее услышать, что теперь, когда Эндара с ними, шансы на победу над проклятыми фрей возросли многократно. Ее слова вызвали ироничные усмешки у большинства воинов, но некоторые из них отнеслись к ним вполне серьезно. И не только бигорра, присутствовавшие при том, как угрюмый Осен склонился перед этой малышкой, но и свидетели ее противостояния с предателем барето в Адской Глотке знали, что в словах бедос есть доля истины. Атта встретил ее как родную дочь, хотя и спросил, какого черта она тут делает, метнув возмущенный взгляд в сторону лучника, который, по его мнению, должен был проводить девушку в Хентилхар, где ей ничто бы не угрожало. Гарр поспешил предложить еду и питье, а также место, где она могла бы отдохнуть. Оба встревожились, выслушав ее рассказ о встрече с Унмарилуном Эланоа, в особенности узнав, что он находится в Лиги.
– Там были только он и его псы, – сообщил им Игари. – Больше никого. Все жители долины с их появлением, наверное, разбежались кто куда.
– Я так не думаю, – покачала головой Иариса, вспомнив, как они встретили ее, Гарра и Бейлу всего пару лун назад.
Барето были воинственными людьми, и ей показалось очень странным, что они предпочли убежать, пусть даже от превосходящего по силам врага. Тем более что все равно в селении должен был остаться хоть кто-то из стариков, женщин и детей. Узнав, как теперь выглядит вождь Койра, то, что он убил одного из своих воинов лишь за то, что тот задал вопрос, а прежде всего то, что рядом с ним валялись полусъеденные человеческие останки, они не на шутку встревожились. Все указывало на то, что Унмарилун Эланоа, поклявшийся убить Мендаура и все население городка за то, что его изгнали из племени, осуществил свое намерение. Вспыхнули споры, все пытались высказать свое мнение и выдвинуть предположение. Наконец было решено разобраться с этим происшествием после сражения с фрей. Разумеется, если кому-то удастся выжить.
Единственным, кто ничего не сказал, был Ихабар, утративший дар речи при виде девушки своих грез верхом на белой лошади со стройными ногами и густой гривой. Ее озаряли пробивающиеся сквозь ветви деревьев лучи солнца, и на мгновение ему показалось, что перед ним сама Богиня. Именно так описывала Амари его возлюбленная матушка.
– Амари путешествует по Энде из края в край верхом на своем крылатом коне Персале, – говорила Эрхе. – И волосы у нее не золотые, а черные, как и глаза.
Ихабар едва не опустился на колени перед этим невероятным видением, но, заметив за ее спиной лучника илун, только выругался сквозь зубы. Она на него даже не взглянула. Он держался поодаль, не спуская с нее глаз, и твердил себе, что как только ему представится такая возможность, он с ней заговорит. Атта настаивал на том, чтобы он по примеру Исея нашел себе спутницу и создал семью. Он смеялся, но не переставал думать о том, что, возможно, пришло время последовать совету отца. Вот только это должна быть Эндара и никто другой.
– Почему ты сказала ему, где мы находимся? – услышал он вопрос Гарра. – Не хватало только, чтобы эта тварь и его Койра явились сюда. Тогда нам придется сражаться с двумя шайками сразу.
– Я не знаю… Хотя, может, и знаю… – ответила она. – Амари хочет нас всех здесь собрать. Мне не известна причина, но она наверняка существует, если уж Она так решила.
– Она случайно не сказала, победим мы или нет? – ехидно поинтересовался Арбиль.
– Нет.
Бьярно был ранен в левое плечо и стоически терпел боль. Но его раздражало присутствие какой-то хилой ясновидящей, явно не способной даже меч в руках удержать. Он не понимал, почему Гарр и Атта так прислушиваются к ее мнению. Кроме того, он уже начинал жалеть о том, что уступил командование воину из Элузы. Да, врагу не удалось их победить, но они и не выиграли свое самое первое сражение. Еще один открытый бой окончательно их ослабит, сделав легкой жертвой фрей. Несмотря на все понесенные потери, враги по-прежнему значительно превосходили их в численности. Сколько еще времени они смогут продержаться? С другой стороны, Ущелье было отличным укрытием, и если бы им удалось заманить сюда фрей, то стало бы столь же идеальной ловушкой. Вражеская армия вынуждена была бы войти сюда, вытянувшись вереницей, и они напали бы на них со склонов, из расщелин и даже из густых крон деревьев, как делали это всегда. Арбиль вступил в ожесточенный спор с другими вождями племен, а Эндара воспользовалась этой возможностью, чтобы удалиться в пещеру, которую ей показала Иариса, и отдохнуть. Последняя мысль девушки перед тем, как провалиться в сон, была об Унмарилуне Эланоа. Она не отвечала на его вопросы, но, глядя ему в глаза, поняла: он только что осознал, что обитающее в нем чудовище продолжит его поглощать, неуклонно и беспощадно, пока он окончательно не забудет о том, что когда-то был человеком.
Ларро
Пошел дождь. Он шел день и ночь. Даже старики не припоминали такого дождя. Ливень, который снес мост в Лескаре, по сравнению с этим потопом был обычным весенним дождиком. Так утверждали Зейан и его сын Бутурра, который тоже отважно сражался и вернул себе доверие клана. Река, протекающая по дну Ущелья, вышла из берегов, десятки источников превратились в потоки, и воинам пришлось искать укрытие под козырьками скал и в расщелинах, потому что находиться снаружи стало невозможно. Тем не менее делать было нечего, и оставалось только ждать, что дождь когда-нибудь прекратится. С другой стороны, было ясно, что, пока он идет, битвы не будет, и их это вполне устраивало, поскольку позволяло залечить раны и восстановить силы, а также вынести с поля боя тела погибших товарищей.
Гарр, сын Кейо, который не собирался выслушивать упреки повелителя Арбиля, а также всех, кто его поддерживал, взял Бейлу, Ихабара и еще четверых воинов и вечером следующего дня вместе с ними обошел вокруг Скалы в поисках вражеского лагеря. Как они и полагали, он находился в буковом лесу на расстоянии менее мили от крепости. Воспользовавшись плохой видимостью и бушующей вокруг бурей, они убедились в том, что положение их врагов незавидное. Палатки из парусины стояли плотными рядами, но их не хватало на всех, и солдаты сидели, сбившись в группы, прямо на превратившейся в болото земле. Положив оружие на землю, одни укрывались, кто чем мог, а другие даже не пытались защититься от потопа, мужественно перенося непогоду вместе со своими животными. Скорее всего, горячая пища также была им недоступна, потому что разжечь костер из мокрых дров было невозможно. Поняв, что, пока не окончится ливень, фрей не тронутся с места, разведчики вернулись туда, откуда пришли, но прежде спугнули множество лошадей и привели с собой еще дюжину. Они еще раз обошли крепость в поисках своих погибших, погрузили тела на лошадей и вернулись в Ущелье, когда уже спустилась глубокая ночь. На рассвете к ним присоединились другие воины, и они продолжили собирать убитых. Попутно они подобрали все найденное оружие – как свое, так и фрей. Развести погребальные костры было невозможно, и воины Энды сложили тела родственников и друзей в одной из пещер Ущелья, завалили вход камнями и ветками, и звук грома слился с погребальными песнопениями. Никто не сомневался в том, что Амари примет их в свое лоно, потому что все знали: ливень открывает отличный переход в потусторонний мир. Эти действия привели к тому, что даже те, кто считал, что Арбиль прав и что военачальника надо бы сменить, вновь прониклись доверием к опыту воина без клана и племени и заявили о своей готовности идти за ним до конца.
Побег лошадей посеял тревогу в рядах насквозь промокших и промерзших фрей, вера которых в своего генерала серьезно пошатнулась, когда они увидели брошенные селения и поля. Они засомневались в его способности довести до конца безуспешную осаду Крепостей, а теперь их сомнения усугубились разгромом со стороны каких-то не обладающих боевым опытом горцев, поскольку битва, не завершившаяся победой, ими воспринималась как поражение. Они успокаивали себя тем, что лошади, вероятнее всего, испугались раскатов грома. Однако пение, отголоски которого доносил ветер, наряду со стонами, идущими, казалось, из самых глубин земли, произвело на них глубокое впечатление. Вскоре воины уже проклинали дожа за то, что он притащил их в эти негостеприимные края, а не на изобилующие виноградниками волнистые равнины на другом берегу Великой Северной Реки, где живут цивилизованные люди, а не дикие горцы.
