этом знала бы, потому как, повторяю, языки у наших баб длинные, похвасталась бы, как пить дать… А, да что делать! Время такое поганое, любому проезжему-проходящему рады. Меня-то на всех не хватит, да и не хочу я от жены гулять, я ее люблю!
– Может, еще наладится, – сказал я.
Горбун раздувал горн, кузнец что-то там выстукивал молотом, выправляя подкову. На все четыре у меня не хватало, но хоть эту сменить было необходимо.
– Наладится, конечно, – ответил он. Помолчал и спросил негромко: – Как оно там, на войне-то?
– Паршиво, – честно ответил я. – Я бывал на обычной войне, там еще худо-бедно, люди как люди, они тебя убить норовят, а ты их. А вот на этой, когда с той стороны всякая нечисть прет – это уж и вовсе мрак и ужас кромешный.
– А ты нечисть взаправду видал?
«Я сам такой», – чуть не сорвалось с языка, но я вовремя его прикусил и сказал только:
– Доводилось.
– Близко?
– Да вот как тебя, – ответил я. – Но это мертвяки были. От них удрать можно. Они хоть и опасные, да неповоротливые. А вот из соседнего отряда всего трое уцелело – на них какое-то чудище с воздуха напало и головы пооткусывало. Так что ты правильно отсидеться решил. Я-то раньше наемником служил, хоть чего-то умею, а тут собрали крестьян, оружие дали, но много ли с них проку? Считай, на убой погнали.
– Это верно… – вздохнул он и почесал нос черной от копоти рукой. – А еще какие чудища там попадались?
– Да мне почем знать? – удивился я, помогая ему завести Везунчика в станок и поднять ему ногу. Впрочем, кузнец и один бы справился, он был куда крупнее и сильнее меня, а конь не сопротивлялся. Говорю же, на редкость спокойное животное! – Вот мертвяков, повторяю, видел, и немало. Гадость невероятная, а уж воняют… Оборотней видел издали, и слава всем богам, что издали… сколько они там наших порвали! Ну еще издалека – эту тварь летучую, но я даже не разобрал, на что она похожа, не до того было, чтоб вглядываться, я нору поглубже искал… А ты почему спрашиваешь?
– Да так… из любопытства.
– Что-то непохоже, – протянул я. – Как-то у тебя глаза забегали.
– Ну уж! – буркнул кузнец, сноровисто прилаживая подкову. – Вот, готово!
– Благодарю. – Я протянул ему деньги. Эсси задумчиво реяла рядом, потом шепнула мне на ухо:
– Север, тут что-то не так. Ты не молчи… По-моему, он очень хочет тебя о чем-то попросить, но никак не решится. Придумай что-нибудь!
Я нахмурился. Интересно, что такого может от меня потребоваться кузнецу? В подмастерья позовет? Так у него уже есть, да сноровистый. Мне никогда так с горном и с молотом не управиться, тут не только сила, но и умение важны! А что еще? По хозяйству он и сам все сделает, вон здоровенный какой… Бревно, конечно, в одиночку не поднимешь, но о таком что стесняться спросить?
– Пойдем, проводишь меня, – предложил я по наитию и взял Везунчика под уздцы. – Все равно, смотрю, работы у тебя сейчас не так чтоб много…
– Да, я больше по хозяйству, – кивнул он, снял фартук и велел горбуну: – Закончи там по мелочи, а я передохну… Идем.
Мы вышли за ворота и неторопливо направились в сторону дома Вессы.
– Хорошо, что ты у нас подзадержался, – произнес кузнец. – Говорю, я один здоровый мужик на всю деревню. Остальные либо еще не выросли, либо совсем ветхие, либо калеки.
– Я уже насмотрелся.
– Но ты рукастый, хоть и видно, что давно в деревне не жил, – выдал он, оттирая руки какой-то тряпкой, которую выудил из кармана.
– Но родился-то там, – улыбнулся я и покосился назад. Эсси сидела на спине Везунчика, с интересом прислушиваясь к нашей беседе.
– Да, только, гляжу, далеко отсюда, – кивнул кузнец. Заметил мое недоумение и пояснил: – Крышу ты вдове Лосси перекрывал, из моего двора видно. У нас не так дранку кладут, я такое вообще первый раз вижу. Заборы тоже не так городят. Потом-то похоже выглядит, а если присмотреться – малость не то. Не из наших ты краев.
– Так я этого и не скрываю, – ответил я. – Я с севера родом, делаю, как у нас испокон веков принято. Прочно – и ладно. Никто ж не жалуется.
– Это да… – Он помялся. – Слушай, Север, ты говоришь, нечисть видел?
– Ну?
Эсси яростно закивала и замахала руками, мол, разговори его!
– А лошади ее боятся?
– Да еще как, – спокойно ответил я.
Везунчик от меня не шарахался, а коровы Вессы были настолько флегматичны, что разок только замычали возмущенно, когда я выгонял их из хлева. Козы – те и так шустрые, поди пойми, что их вспугнуло, свиньям все равно, кто их кормит, а собак тут почти не было. И опять же, не разберешь: просто на незнакомца пес брешет или на что другое! А вот кошки, кстати, меня не боялись. Вернее, чуяли, что не обычный человек, но не шарахались. Кошки, говорят, вообще видят то, что человеческому взгляду недоступно.
– От мертвяков кони так понесли, что больше солдат поубивали, чем сами те мертвяки. А ты почему спрашиваешь?
– Да понимаешь, – он с силой потер лоб, – есть у нас в деревне сиротка один…
– Только один?
– Шуточки у тебя, Север, – буркнул кузнец. – Не один, ясное дело, да всех как-то по домам разобрали. Кто кум, кто сват покойным родителям, а этот никому ко двору не пришелся. У меня своих пятеро, мне тоже лишний рот не нужен, да жалко ж… Вот, приютил. Он гусей пасет, может, видел мальчонку?
Я кивнул. Да, был такой мальчонка. Лет восьми, а может, и меньше. Худенький, большеглазый, с вечно мечтательным выражением лица. Он, помнится, все выпрашивал у меня дудочки, а когда я спросил, зачем ему столько, серьезно ответил, что никак не может найти правильную. Правда, он уже дня три не приходил, может, последняя моя поделка оказалась такой, как нужно?
– Ну так вот он говорит, что видел чудище лесное, – мрачно произнес кузнец. – И что оно ему помогает. Только показать не смог. Я и решил, глупости болтает, придумщик тот еще, да только…
– Что? – заинтересовался я.
– Следы, Север, – сказал он. – Следы я видел. Какого-то неведомого зверя, у нас таких отроду не водилось. Самого чудища не заметил, Юрек сказал, оно меня испугалось и спряталось, да только там лапища – во!
– А я-то при чем?
– Пойдем, вместе сходим посмотрим? – попросил кузнец. – Я не то чтоб боюсь, да говорю, ты уйдешь, а я один здоровый мужик на всю деревню, когда
