– Присаживайтесь, господа. Откушаем, что есть по нашей бедности. Не взыщите – война. Заморских деликатесов нет, – и немедленно поинтересовался. – Где это вас так?
Невежливо показал он пальцем на пластырь у моего виска. Повязку с головы я снял дней пять назад.
– На фронте, – не стал я вдаваться в подробности, но и такое объяснение вполне удовлетворило вопрошавшего. Главное не в его городе.
А вот Пуляк меня удивил тем, что сразу протянул руку регенту и тот ее пожал.
– Вы знакомы? – спросил я.
– Чуть ли не с детства, – ответил мне регент, ухмыльнувшись.
А вот боцманмат такой засветкой рад не был, что читалось по его лицу.
Глубокое кресло не давало мне возможности быстро выхватить из кармана брюк револьвер, но до левой лодыжки с дерринджером рука доставала свободно. И я несколько успокоился. Все же я не совсем доверял ночному регенту столицы.
– Ну, тем мне проще, – перевел я свое удивление в практическую плоскость. – А собрал я вас, господа, вот по какому поводу… пришла пора послужить королю и отечеству.
И посмотрел прямо в глаза регенту Ночной гильдии.
– Не побоишься?
– Ну, ты и скажешь, начальник… – осклабился глава всех будвицких бандитов. – Зубов бояться – в рот не давать.
– Тогда слушай, Крон, что нужно будет сделать еще вчера…
– Через кольцо окружения у Южного форта прорвалась группа царцев численностью около полка с целью оседлать континентальную железную магистраль в районе первого разъезда. Но нарвавшись на бронепоезд «Гадюка», который курсировал по ней боевым охранением, залегли в чистом поле под перекрестным пулеметным огнем бронепоезда и ротного опорного пункта разъезда. Потеряли кураж и были настигнуты двумя пулеметными батальонами «быстрого реагирования» из оперативного резерва корпуса. После непродолжительного боя в окружении царцы сдались. Командовавший ими генерального штаба полковник Грумм убит в бою, – голос генерал – адъютанта Онкена глуховато зачитывал последнюю сводку обоим монархам. – Кольцо окружение у Южного форта было усилено за счет войск, очистивших территорию напротив Северного форта и царцы снова прижаты к болотам. В ближайшее время полевой Ставкой планируется подготовить временные лагеря и достаточный вагонный парк для приема пленных и доставки их в Рецию.
– Не слишком ли велика нагрузка на Ремидия, ваше императорское величество? – подал голос король Бисер. – По моим сведениям у него в маркграфстве и так больше двух третей всех пленных в этой войне скопилось.
– Имперская казна помогает ему финансово содержать в праздности пленный офицерский корпус, – отозвался император. – А плененные солдаты активно у него работают на дорожном строительстве, что для Реции, у которой самая слабая дорожная сеть в империи, что само по себе очень неплохо. Запланировано даже строительство второй горной железной дороги из империи к южному морю. Ваш Вахрумка подал интересный проект дороги сквозь горы через цепочку тонелей. Интересный проект. Революционный. Я в ответ поздравил его инженер – подполковником.
Император улыбнулся. Король молча склонил голову, благодаря за молочного брата своего сына.
– Так что, – продолжил император, – как только будет сдана горно – отогузская дорога он сразу переедет в распоряжение к Ремидию. Финансироваться это строительство будет на паях. Империя, маркграфство и акционеров процентов на сорок привлечем, потому как, если смотреть в будущее эта дорога сулит очень напряженный товаропоток и соответственно большие прибыли, так что строить ее будут сразу двухпутной, без разъездов. И вот тут лишние пленные нам лишними совсем не будут, даже если мы пленим весь южный фас фронта с царцами, если уж на севере так не получается. Кстати. Онкен, что там на юге?
– На южном фасе нашего фронта ваше императорское величество войска прорыва с полевого укрепрайона вышли к реке, и ведут бой с царцами, охраняющими плацдарм у паромной переправы. Так что группировка генерала Мудыни оказалась в полуокружении, прижатой к реке. Так сказать, между молотом имперских гвардейцев и наковальней ольмюцкой армии. Прижатые же к болотам, рассеченные на мелкие очаги сопротивления царские войска, наступавшие ранее на полевой укрепрайон, понемногу сдаются в плен. Но есть и отдельные упертые части, что отчаянно сопротивляются. Людей тут мы зря не кладем. Блокада сама оставит их без еды и боеприпасов. Артиллерийских снарядов у них уже нет. Так что вопрос их сдачи в плен или гибели только вопрос времени.
– Вейхфорт, – позвал император своего генерал – адъютанта. – Черкните у себя в блокнотике, чтобы пленных царцев еще в пересыльных лагерях рассортировали. И обязательно отделили от куявцев покоренные ими народы. И чтобы с этими представителями покоренных царем народов обращались хорошо.
– Это здравая мысль, ваше императорское величество, – подал реплику король Бисер. – И очень своевременная.
– Могли бы и сами о таком догадаться, ваше королевское величество, – парировал император. – Онкен, что позволило ольмюцкой армии так успешно провести наступательную операцию своими силами? Преодолеть этот чертов позиционный тупик.
– Особо подготовленные штурмовые части и хорошее насыщение войск новыми автоматическими пулеметами, ваше императорское величество.
– Вот, – вскочил император, – концерн «Лозе» действительно оказался выше всяческих похвал!
– Простите, ваше императорское величество, но в ольмюцкой армии нет ни одного пулемета от фирмы «Лозе». Только станковые и ручные пулеметы системы «Гочкиз» и глубокая модернизация системы «лозе» произведенная здесь же в Будвице все той же фирмой «Гочкиз». Так называемый тяжелый пулемет системы «Гоч – Лозе».
– Хотите сказать, что тут опять ваш Кобчик отличился. Ему мало имперского рыцарства? – в голосе императора прозвучали раздраженные нотки.
– Никак нет, ваше императорское величество, – Подал голос король Бисер, – но я бы осмелился настоять на том, чтобы вы лично отметили главного конструктора фирмы «Гочкиз» и ее директора, инженера Имрача Гоча. К сожалению, он не служил в армии, и не имеет имперского гражданства. С нашей стороны он обласкан, как гениальный конструктор стрелкового оружия, кавалер ордена Бисера Великого. Кстати, обе пехотные траншейные пушки это тоже его изобретения. Вместе с Кобчиком.
– Да что у вас тут творится, ваше королевское величество? Куда ни плюнь, то попадешь в вашего Кобчика?
– Он не наш, ваше императорское величество. Он рецкий горец. Маркграф Ремидий сделал его бароном.
– Так поздравьте от моего имени этого… Гоча? Правильно. Поздравьте Гоча имперским бароном. Вейхфорт, какой у нас баронский замок выморочный?
– Достаточно длинный список, ваше императорское величество, Но я бы порекомендовал баронию Ройн недалеко от вашей резиденции. Очень живописное место. Старинный замок. Прекрасный парк. Хозяйство не обременено долгами.
– Так и запишите… Поздравить инженера Гоча из Будвица бароном Ройнверт. Рескриптом. Точнее… бароном Гоч – Ройнверт… И передать ему в наследственный лен баронию Ройн. Теперь вы довольны, ваше королевское величество? Император умеет достойно награждать отличившихся подданных. А вот с гражданством Гоча я ничего поделать не могу, раз он в армии не служил. Но дам подсказку. Призовите его в ольмюцкую армию и отправьте служить на его же завод. Чрез год, если так долго продлится война, он станет гражданином империи. Как все ветераны. Разрешаю в порядке исключения присвоить ему сразу офицерский чин. Заслужил своими пулеметами.
Всю эту сцену мы наблюдали с принцем, спрятавшись за спинами членов Ставки, потому как к началу действа опоздали. На железной дороге был затор. Да еще раньше встретили и тормознули рецкий мотоброневагон, который плелся в Будвиц починяться. Броневагон снова словил пяток шрапнелей на удар и у него разошлись клепаные швы с левого борта. Старшим ехал инженер – ефрейтор Болинтер, что логично – в ремонт же. Ему я приказал на ближайшей стрелке перейти на наш путь и нас догонять. Догнали к затору и прицепились к нашему составу.
Бойцы мало что поняли в этих маневрах, а мне захотелось показать в Ставке, что и после стольких попаданий из полевой пушки броня все еще живет и защищает экипаж.
Принц, осмотрев внимательно покоцанный броневагон, спросил.
– А если так забронировать мощный рутьер, получится ли чудо – оружие поля боя?
– До первой ямки. Рутье будет кататься только по приличным дорогам, и застревать в первой же грязи после дождя, – ответил я. – Мы с Гочем рассматривали такой вариант. Разве что с гусеничным движителем, а он такой несовершенный, особенно сочленения гусениц – только по мягкой пахоте ему и кататься. К тому же шесть тонн максимум возможного веса для всей такой конструкции, а броневагон это полста тонн.
