Мистраль встал передо мной на колени, и он был достаточно высок, чтобы закрыть от моего взгляда стол. Меч не был единственной вещью на столе. Рядом с ним лежало копье. Оно больше не светилось, а было цвета выбеленного дерева, и на нем были видны руны настолько древнего языка, что я не могла прочитать их. Я задалась вопросом, а мог ли Мистраль их прочесть, но меня не так уж это интересовало, чтобы спросить. Есть другие вещи, о которых я должна была знать больше.
— Почему меч не прибыл в руку моего отца? Ведь у него была рука плоти.
Мне ответил Дойл.
— Еще у него была рука огня.
Я не оглянулась на него, но спросила:
— А у меня еще рука крови. Как одно относится к другому? Абен-дул предназначен любому, у кого рука плоти. Так почему я, а не мой отец?
— Предметы власти еще не начали возвращаться, когда был жив Принц Эссус, — ответил Дойл.
Мистраль спросил:
— Ты вызвал Риса?
— Да. — Дойл подошел ближе и встал справа от меня. Он взял меня за руку, руку, которая могла коснуться меча, и без соответствующей магии он вывернул бы меня на изнанку, и я умерла бы.
Он поцеловал мне костяшки пальцев, я попыталась освободить руку, но он удержал ее.
— В тебе огромная сила, Мередит. И в ней нет ничего неправильного или злого.
Я потянула сильнее свою руку, и скорее он позволил мне ее освободить, нежели я была сильнее.
— Я знаю, что моя магия не является злом, но зло то, что она делает, Дойл. Ты видел, что она творит. Это самая ужасная сила, которую я когда-либо видела.
— Принц никогда не демонстрировал тебе эту магию? — спросил Мистраль.
— Я видела врага, которого королева держит в шкафу своей спальни. Я знаю, что это мой отец превратил его в… шар плоти..
— Принц Эссус не соглашался с тем, что королева хотела делать… с этим, — сказал Дойл.
— Не с этим, — сказал Шолто. — С ним. Если бы это был не он, думаешь королева вытаскивала бы его из шкафа?
Все мы смотрели на него. Взгляд Мистраля не был счастливым.
— Мы пытаемся ее успокоить, а не ухудшить ее чувства.
— Королева гордилась, показывая Мередит насколько ужасной она могла быть.
Я кивнула.
— Он прав. Я видела… каким оставили пленника. Я видела его в ее кровати и слышала, как она приказывала положить его в шкаф.
— Я не знал, — сказал Дойл.
— Я тоже, — сказал Мистраль.
— Вы действительно думали, что королева щадила принцессу?
— Андаис скрывала от нее худшие из наших оскорблений, — сказал Мистраль, — поэтому Мередит никогда не видела, как она пытает нас, как в ту ночь, когда принцесса спасла нас. — Он взял одну из моих рук в свою и посмотрел на меня. В его взгляде было уважение, благодарность, надежда. Именно взгляд Мистраля той ночью дал мне храбрость рискнуть собой, чтобы спасти их всех от королевы. Его глаза той ночью ясно говорили, что я была всего лишь никчемной принцесской. И я приложила все силы, чтобы доказать ему обратное.
Я задалась вопросом — знал ли он, что его взгляд тогда сделал. И это подтолкнуло меня сказать ему об этом.
— Именно твои глаза той ночью, Мистраль, заставили меня рискнуть пойти против королевы.
Он нахмурился.
— Ты меня тогда едва знала.
— Правда, но ты смотрел на меня, пока она одних кромсала, а других заставляла смотреть на это. Твои глаза сказали мне, что ты тогда думал обо мне, что я ни на что не годная придворная дамочка.
Он изучал мое лицо.
— Той ночью ты чуть не умерла только потому, что я смотрел на тебя?
— Я должна была доказать тебе, что ты ошибался, Мистраль. Я должна была рискнуть всем, чтобы спасти вас всех, потому что это было правильно. Я сделала это сознательно.
Он держал мою руку в своих руках, и мои маленькие ладошки тонули в его огромных руках. Он продолжал смотреть на меня, как будто пробуя на вес мои слова.
— Она не лжет, — сказал Дойл с другой стороны от меня.
— Я верю, только… Не мог я сделать так, чтобы женщина заботилась о нас так, как я не мог даже подумать, как я не мог представить. То, что она отреагировала так только из-за того взгляда… — Он нахмурившись глядел на меня, затем спросил, — Мы были предназначены быть вместе? Из-за этого один мой взгляд сделал так много?
Я так не думала.
— Я не знаю. Я только знаю, что случилось то, что случилось. Ты заставил меня сделать больше, чем, думала, я могла сделать, Громовержец.
Он улыбнулся. Это была улыбка, которую мужчина может подарить только женщине. Улыбка, которая сказала мне насколько он был рад и сколько мои слова значили для него. Все полагают, что самые волшебные отношения между моими мужчинами и мной наполнены магией, но самые драгоценные моменты являются самыми обычными. Моменты, которые делят мужчины и женщины, если они любят друг друга, и говорят правду друг другу.
Любила ли я Мистраля? Когда он так внимательно смотрел на меня, у меня был только один ответ: Еще нет.
Глава 23
Слуга принес пальто. Оно было сшито из кусков кожи и простегано грубыми стежками, как кожа Франкенштейна. Кожа была различных оттенков черного, серого и белого, и различалась по структуре, как будто пальто было сделано из кожи разных видов животных. Стежки и разные куски кожи должны были бы сделать это пальто уродливым, но это было не так. Оно скорее напоминало клубную одежду готов, с добавлением элементов экипировки мотоциклистов.
Это пальто было удивительным, полностью подходило мне по размеру, облепляя мое тело, и очень мне шло. Его невозможно было надеть поверх оружия, поэтому пришлось снять больничную одежду, которая была в засохшей крови, чтобы застегнуть кнопки. Кнопки были вырезаны из кости. Пальто было подогнано настолько тесно, что моя грудь очень выгодно смотрелась в его V-образном вырезе. Самая узкая часть пальто пришлась на линию под грудью, доходя почти до талии. Дальше пальто проливалось вниз как бальное платье. Застежка шла до самого пола.
Шолто пришлось встать на колени передо мной, чтобы застегнуть мне пальто. Он мне улыбнулся.
— Ты прекрасно выглядишь.
Было мелочно чувствовать себя лучше только потому, что на мне было хорошо сидящее и идущее мне пальто? Возможно, но насколько хуже я буду чувствовать, если не возьму что-то, что помогло бы мне чувствовать себя лучше.
— Оно отлично сидит, — сказала я. — У кого я позаимствовала одежду?
— Это было создано для королевы слуа, — сказал он, вставая.
— И что это значит? — спросила я.
— Это значит, что у нашей швеи несколько месяцев назад было видение. Ей было сказано, что я возьму королеву, и что она должна сшить подходящие одеяния.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
