Я провела кончиками пальцев вниз по коже пальто. Она была такой мягкой. Швея выровняла изнаночную сторону пальто так, что швы не натирали мне кожу.
— Ты хочешь сказать, что ваша швея заранее знала, что Мередит будет королевой? — спросил Мистраль.
— Не именно Мередит, она не знала имени, но размеры знала.
— И ты позволил ей шить одежду для этой призрачной королевы? — спросил Дойл.
— Мирабелла шила для нашего двора столетиями. Она достаточно потрудилась, чтобы можно было немного потворствовать ей. Много чего из одежды было сделано из остатков и кусочков, как это пальто, так что это было не расточительство. — Он выдал мне благодарную улыбку. — Вид Мередит в этом пальто говорит, что это точно не было расточительством.
— Почему было важно, чтобы здесь у меня была одежда? Важно для пророческого видения? — спросила я.
— Мы в осаде, — сказал Дойл. — Возможно мы пробудем здесь дольше, чем думаем. Возможно нам с Мистралем тоже понадобилось бы позаимствовать одежду, но для тебя труднее найти подходящую по размеру одежду.
— Но почему хорошая одежда так важна? — спросила я.
— Мирабелла говорила всем, кто слушал, что я возьму королеву и она будет вот такого размера. — Он сделал жест, как рыбак показывает размер пойманной рыбы. — Это заставило ведьм и женщин-ночных летунов пересмотреть свои виды на меня.
— Ты имеешь ввиду, что женщины твоего двора перестали тебя преследовать, потому что Мирабелла шила одежду, которая не подходила им? — спросила я.
— Да, — ответил Шолто.
— Ты видел одежду до этого момента? — спросил Дойл.
— Нет, — сказал Шолто. — Женщинам моего двора было очень интересно, но я не интересовался этим. Если честно, то я думал, что Мирабелла специально это сделала, чтобы помочь мне прекратить преследования женщин нашего двора. — Он провел рукой вниз по моей руке, обернутой в кожу. — Но это было истинное видение.
— Очень надеюсь, что это не значит, что мы здесь в ловушке, — сказал Мистраль. — Ничего личного, Король Шолто, может ли это значить, что люди не в состоянии вывести нас отсюда?
— Я не хочу делать ничего, что будет вразрез с планом Мередит, но не могу сказать, что ее присутствие здесь со мной не будет для меня удовольствием..
Кто-то мягко и почтительно постучал в дверь. Я уже поняла без чьих-либо объяснений, что это был слуга. Как будто их учат, что нельзя сразу входить, можно только привлечь внимание, постучавшись с докладом.
— Войдите. — Произнес Шолто.
Женщина, которая принесла пальто, поклонилась, войдя в дверь.
— Король Шолто, простите, но есть вопрос, требующий Вашего внимания.
— Говори, Бебе. В чем дело?
Все три ее глаза стрельнули на Мистраля и Дойла, возможно больше на Дойла, прежде, чем она спросила,
— Вы уверены, чтобы дела двора обсуждались в присутствии незнакомцев? — Она попыталась присесть. — Я не имею ввиду Королеву Мередит, а этих двух сидхе.
Я заметила это интересное выделение, что они были сидхе, а я и Шолто нет. Это от того, что сидхе не могли править слуа или это было признание, как и мы считали, что мы не были сидхе? Я не знала Бебе достаточно хорошо, чтобы понять ее ли это были мысли, но это было интересное наблюдение.
Шолто вздохнул, затем повернулся к нам.
— Я сожалею, но вы действительно не слуа. Я скоро вернусь, надеюсь. — Он не выглядел счастливым, выходя в прихожую со слугой.
— Интересно, что они не считают сидхе своего короля, — заметил Мистраль.
— Или меня, — добавила я.
Дойл подошел ко мне, показывая рукой сверху вниз на мое новое пальто.
— Ты действительно выглядишь в этом пальто прекрасно. Оно идет тебе.
— Да, — сказал Мистраль. — Не хотел проигнорировать твою красоту, принцесса. Прости меня. — Он опустился на одно колено. Я видела, как стражи так делали для Королевы Андаис, когда они боялись, что они вызвали у нее недовольство.
— Встань, — сказал я, — и никогда так больше не делай.
Он выглядел озадаченным, но встал, хотя неуверенность на его лице была почти болезненной.
— Я расстроил тебя. Я сожалею.
— Так падать на колени, как ты сейчас сделал — это для королевы, — сказал Дойл.
Я кивнула.
— Я должна была провести свою жизнь униженно коленопреклоненной. Я не хочу видеть это в своих королях, или отцах моих детей. Ты можешь извиниться, Мистраль, но никогда не падай на землю, будто боишься того, что я сделаю. Это не мой стиль.
Он посмотрел на Дойла, который ему кивнул. Мистраль встал рядом с нами. Он улыбнулся мне немного растерянно.
— Это займет некоторое время, чтобы привыкнуть к таким вещам, но я постараюсь удержаться от коленопреклонения.
Я должна была улыбнуться этому.
— О, я не знаю. Мне нравится видеть человека коленопреклоненным, но если для этого есть очень хорошая причина.
Мистраль нахмурился.
Дойл объяснил.
— Она имеет ввиду, что, если ты решишь доставить ей удовольствие, то можешь встать на колени.
Мистраль покраснел, я никогда не видела его таким до сих пор. Он отвел взгляд, но ответил,
— Я буду счастлив сделать это снова с тобой, принцесса.
— Мередит, Мистраль. Зови меня Мередит или даже Мерри, когда мы одни.
Дверь открылась без стука, и я знала, что это Шолто. Он вошел, его лицо было несчастным.
— Что случилось? — спросил Дойл.
— Ваша мать прислала сообщение. Она требует доказательств, что с тобой все в порядке или благие готовы атаковать холм слуа.
— Они что, действительно хотят напасть на вас? — изумилась я.
— Не знаю, сделали бы это они, но они угрожают этим.
— Разве они не понимают чем рискуют? — спросил Дойл.
— Я думаю, что они пока не видят людей, чтобы говорить так, а мы всегда устраивали небольшие сражения друг с другом, о которых люди понятия не имели. О таком мы людям не рассказываем.
— Таранис изменил это, когда пошел к человеческим властям и обвинил моих мужчин в насилии.
— Это было… странно, — сказал Шолто.
— И если мы можем добраться до человеческих властей, мы расскажем им о преступлении, о настоящем преступлении, — сказала я, и даже мне слова показались мрачными.
Дойл обнял меня, и я прижалась к его голому торсу.
— Мы можем говорить по зеркалу с твоей матерью. — Шолто мрачно смотрел на Дойла.
— Что? — спросил Мистраль.
— Я только что понял, впервые буду говорить с тещей.
Дойл был поражен.
— Я думал о Бесабе, как о враге слишком долго, но ты прав. Она мать Мередит.
— Нет, она только родила меня, — сказал я. — Вы видели смерть единственной женщины, которая заработала право называться моей матерью. Меня воспитывали бабушка и отец. Теперь же моя мать хочет меня только потому, что я могу сделать ее матерью королевы благих. До того, как Таранис проявил интерес ко мне, она ни капли обо мне не заботилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
