я никогда не переставал думать о Мэл, не совсем. Просто со временем эти мысли стали реже.
Надеюсь, со временем я смогу вернуться к этому состоянию.
С пассажирского сиденья меня встречает тишина, Мэл не спорит, что только подтверждает правильность моих предположений. Она тоже это знает.
Наконец она заговорила, но не более чем шепотом.
— Я понятия не имею, куда идти. У меня нет семьи. Киери… она — самое близкое, что у меня было с тех пор, как умерла мама. Но сейчас я не могу туда вернуться.
Мое сердце разрывается от этого признания. Отчасти поэтому Мэл и осталась под защитой Велеса, потому что у нее не было семьи, к которой можно было бы вернуться — ну, дядя, который продал ее клану Живодеров. Но ему просто повезло, что я не выследил его и не убил.
— Мы можем поговорить с Петром. Он знает, что делать.
38
МЭЛ
Час езды проходит мучительно, напряжение накатывает на Глеба. Хотя его лицо спокойно, взгляд устремлен на дорогу, а Габби уснула в своем автокресле, я все равно ощущаю, как в воздухе витают обостренные эмоции.
Да, он снова пришел спасти меня. И да, я думаю, что он покончит со мной навсегда, как только мы вернемся в Нью-Йорк. Я разрушила все шансы на то, чтобы наладить отношения, как это было после того, как он спас меня в первый раз, и, конечно же, те, которые мы едва начали, прежде чем я сбежала в Бостон.
Наблюдая за проносящимися мимо деревьями из пассажирского окна, я делаю вид, что зияющая между нами пропасть меня не беспокоит. И когда мы наконец въезжаем в город, я чувствую, как в мои легкие врывается вздох облегчения.
Бруклинский дом Петра и Сильвии такой же большой и красивый, каким я его помню. Перед входом стоят двое мужчин в черных костюмах и выглядят очень грозно. Но я не узнаю ни одного из них. Эта мысль заставляет меня вспомнить, как Глеб говорил, что они потеряли многих в борьбе с Михаилом, и мое сердце учащенно забилось.
Похоже, что Вэл и Ефрем могут быть включены в это число.
Сердце замирает, когда я думаю о Дани, девушке, которая сделала для меня такие потрясающие фотографии. Насколько я помню, у них с Ефремом были очень нежные отношения. Интересно, как у нее дела? Может, она так же потеряна и растеряна, как и я.
Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я вытесняю эту мысль из головы и отстегиваю ремень безопасности. Я робко смотрю на Глеба, а его зеленые глаза смотрят на меня. Мой пульс нервно вздрагивает, хотя я не могу сказать почему.
— Ты готова? — Спрашивает он.
Я киваю.
Он выходит из машины, и я следую его примеру, направляясь к задней двери, чтобы забрать Габби. На заднем плане я слышу, как Глеб приветствует двух мужчин, стоящих перед домом Велеса. Все, что он говорит, по-русски, так что я не могу понять, но от плавного богатства его голоса, перетекающего в мелодичные слова, у меня по позвоночнику пробегает дрожь.
Габби стонет, ее глаза трепещут, когда я поднимаю ее с автомобильного сиденья.
— Где мы? — Спрашивает она, растерянно озираясь по сторонам, пока я усаживаю ее на свое бедро.
— Нью-Йорк, булочка. Это новый город, в котором мы будем жить.
Габби сонно трет глаза, и я целую ее в висок, когда она наклоняется, чтобы положить голову мне на плечо. — А Киери здесь?
— Нет, детка. Она осталась в Бостоне. Но мы позвоним и поговорим с ней по телефону сегодня вечером. Хорошо?
Габби кивает.
— А пока мы идем к друзьям. Петру и Сильвии.
Я пристраиваюсь рядом с Глебом, когда он закрывает за мной заднюю дверь, и мы поднимаемся по ступенькам. Габби робко выглядывает из-под моих волос на двух мужчин, которые без вопросов открывают нам дверь. Как только мы переступаем порог дома, нас встречают Петр и Сильвия. Сильвия держит на бедре маленького мальчика, похоже, примерно возраста Габби.
— Мэл, — приветствует она, шагнув вперед и заключив меня в теплые объятия одной рукой. — И посмотри, кого ты привела с собой. — Сильвия приветствует Габби, которая неуверенно улыбается, что я могу уловить лишь краем глаза.
— Можешь поздороваться, Габби? Это моя хорошая подруга Сильвия.
— Привет, — робко отвечает Габби.
— А кто этот парень? — Я перевожу взгляд на маленького мальчика с темными кудряшками и внимательными серыми глазами, совсем как у его отца.
— Это Николай, — говорит Сильвия, нежно похлопывая его по плечу.
— Может быть, вы с Николаем подружитесь. Что скажешь, булочка? — Бормочу я на ухо Габби. Она кивает, но еще глубже зарывается в мои волосы.
Мой взгляд падает на Петра, который улыбается с мягким весельем.
— Хорошо, что ты дома, Мэл, — говорит он, его глубокий голос разносится по пространству между нами, но он не делает ни малейшего движения, чтобы обнять меня. Он никогда не делал этого — возможно потому, что при первой встрече я ясно дала понять, что не люблю, когда мужчины прикасаются ко мне. Тем не менее, приветствовать меня дома, это примерно то же самое, что и теплое объятие, которое можно выразить словами.
— Я так рада видеть вас обоих, — искренне говорю я. — А где Исла?
— На дне рождения у подруги, — говорит Сильвия, и ее улыбка расплывается. — Она будет расстроена, что пропустила вас.
Я киваю.
— Нам придется вернуться и навестить ее, правда, Габби?
Габби снова кивает, играя с моими волосами.
— Ну, заходи. Садись. Я приготовлю напитки и еду. Вы, должно быть, проголодались, — говорит Петр, жестом указывая на их изысканно украшенную гостиную.
Глеб входит следом за мной, как и Сильвия с Николаем. Петр присоединяется к нам через минуту, занимая диван рядом с женой, поскольку я заняла мягкое кресло, а Глеб остается стоять у камина. Он похож на кота, присевшего на корточки, готового в любой момент наброситься, но в то же время совершенно спокойного.
— Глеб сказал, что вы не без приключений доехали из Бостона, — говорит Петр, обнимая Сильвию за плечи. — Как твоя голова?
— Я в порядке. Правда. Только несколько царапин и шишек.
— И пять швов, — добавляет Глеб.
Я бросаю на него взгляд краем глаза. В ответ он пожимает плечами.
— Что ж, мы рады, что тебе захотелось заглянуть к нам. Чем ты занималась с тех пор, как мы виделись в последний раз? — спрашивает Сильвия.
От ее вопроса мои щеки заливает жар. Я знаю, что
