олицетворяет многое в моем сознании — милую невинность, которой Мэл, вероятно, обладала в детстве, пока слишком много мужчин не вырвали ее из рук, искреннее доверие, которое я бесплодно желаю, чтобы Мэл показала мне, и возможность будущего, которого, как я знаю, у меня с ней никогда не будет.
Мои мысли принимают очень опасный оборот, и я прочищаю горло, заставляя себя вернуться к бумагам.
— Поздравляю вас, мистер и миссис Ликан, — говорит клерк, передавая нам свидетельство о браке. — Властью, данной великому штату Нью-Йорк, вы официально женаты.
— Спасибо, — задыхаясь, говорит Мэл, принимая бумаги.
Церковная церемония занимает еще меньше времени, поскольку Петр звонит одному из старых друзей своего отца — тому самому человеку, который венчал его и Сильвию, и тот соглашается встретиться с нами для частного благословения, на котором будут присутствовать только мы семеро.
И к тому времени, когда вся постановка заканчивается, я чувствую, как последние остатки моего предвкушения переходят в угрызения совести, потому что Мэл выглядит такой измученной чувством вины, что кажется, она может просто самопроизвольно сгореть.
Может быть, мне не стоило предлагать обратиться к Петру за советом. Может быть, мне следовало надавить на газ и сказать, что мы не будем жениться. Я знал, что лучше не надеяться на то, что Мэл сделает это по какой-либо другой причине, кроме как для защиты Габби. Так неужели я просто воспользовался ситуацией?
— Поздравляю вас, две влюбленные птички, — с наглой улыбкой говорит Петр, хлопая нас по плечам, пока мы спускаемся по ступеням церкви к машине.
— Спасибо за сегодняшний день, — говорит Мэл. — Не могу поверить, что вы бросили все ради этого.
— Ты шутишь? Мы бы не пропустили это, — тепло говорит Сильвия.
— Именно так, — заявляет Петр, его глаза блестят. — А теперь, я думаю, нам пора отпраздновать ваш удачный побег из лап Винсента Келли хорошим ужином. Я угощаю.
— Ты слишком добр ко мне, — пробормотала Мэл.
Но она не возражает, когда Сильвия заключает ее в теплые объятия. Это значит, что мы собираемся провести вечер, празднуя, как будто это настоящая свадьба. Однако я знаю, что правильнее всего будет отпустить Мэл, как только опасность минует.
Терзаемый внутренним конфликтом, я готовлюсь к ночи веселья, хотя чувствую, что нож в моем нутре не перестает крутиться.
40
МЭЛ
После изрядного бокала вина за ужином я обнаружила, что моя совесть притупилась до приглушенного рокота в затылке. Глеб не пил, я не знаю, чтобы я когда-либо видела его таким и благополучно довез нас с Габби до своего дома.
К своему удивлению, когда он заезжает в гараж под своим домом, я понимаю, как близко мы находимся к дому, который я снимала в Гарлеме вместе с Энни и девочками.
— Я не знала, что ты здесь живешь, — говорю я, оживляясь. Под воздействием вина мой язык стал значительно свободнее, и мне гораздо труднее разговаривать с Глебом или смотреть ему в глаза, чем в здании суда почти шесть часов назад.
— Это потому, что я тебе никогда не говорил, — категорично заявляет он, в одно мгновение обрушивая на меня холодную, жесткую реальность.
— Точно, — говорю я, прикусывая губу и бросая на него взгляд.
Глеб молчал весь ужин, а Петр и Сильвия выпытывали у меня подробности о том, как у меня дела и каким был Бостон. Я не могу избавиться от ощущения, что Глеб на меня злится. Он стал еще жестче и отрывистее после своих резких и вполне оправданных слов во время нашей поездки из Коннектикута в Нью-Йорк. И я боюсь, что это из-за того, что я заперла его в ловушке брака, когда он только-только сказал мне, что считает, что нам лучше разойтись в разные стороны. Думаю, я разрушила те чувства, которые мы испытывали друг к другу, отталкивая его каждый раз, когда он пытался мне помочь, и так долго борясь со своими чувствами к нему. Возможно, уже слишком поздно.
Теперь он вынужден не только защищать меня, но и каждый день проводить со мной в одной квартире, хотя я знаю, что он предпочел бы, чтобы меня там не было.
Он направляет нас на парковку возле лифта, угрюмо молчит и ставит машину на стоянку. Старательно избегая его взгляда, я заглядываю на заднее сиденье и обнаруживаю, что Габби снова спит. Бедная девочка, должно быть, так устала после всего, что ей пришлось пережить.
Без слов я открываю свою дверь и проскальзываю на заднее сиденье, чтобы забрать ее. На этот раз она так устала, что едва шевелится, когда я поднимаю ее на руки. Глеб забирает сумку с одеждой, которую Сильвия одолжила мне и Габби, и мы вместе идем к лифту.
— Сильвия очень мило поступила, дав нам одежду, — тихо говорю я, пытаясь завязать разговор и облегчить неловкую поездку наверх.
Глеб кивает.
— Завтра я вернусь в Нью-Хейвен и заберу все, что смогу.
— Спасибо.
Его мягкое ворчание — единственный ответ, который я получаю, прежде чем двери с грохотом распахиваются на его этаже. Он ведет меня к комнате с номером 1233 и отпирает ее, а затем широко распахивает дверь, чтобы я могла пройти первой.
Мое сердце учащенно забилось, когда я впервые вошла в личное пространство Глеба. Странное ощущение интимности, хотя он регулярно приходил в дом, который я делила с девочками. Это приятное место, открытое и просторное, с современной чистотой и элегантным, но спартанским декором, который каким-то образом идеально подходит Глебу.
Температура, чуть прохладная, как-то успокаивает, а в воздухе витает мужественный запах кожи и дымной хвои Глеба. От этого по позвоночнику пробегает дрожь предвкушения.
— Твоя комната будет первой дверью справа по коридору. — Глеб жестом указывает направление и опускает ключи в металлическую чашу на тумбочке у входа. Дверь с тихим щелчком закрывается за нами, после чего Глеб задвигает засов.
Моя комната?
В горле завязывается комок, хотя я понимаю, что, по логике вещей, он не собирался, чтобы я с ним спала. Я не должна хотеть спать с ним. Верно?
Так что же это за чувство отверженности?
Глеб идет чуть позади, включив свет, чтобы помочь мне видеть дорогу, и хотя я знаю, что должна быть здесь, я не могу избавиться от ощущения, что вторгаюсь в его личное пространство. Пространство, в которое он никогда бы не пригласил меня, если бы это не было вызвано необходимостью.
— Подойдет? — Спрашивает он, останавливаясь позади меня, когда я замираю в дверях его гостевой спальни.
