Зейг: Да.
Эриксон: А все из-за того, что ей надо было как-то обойти привычную уклончивую модель поведения.
Зейг: Необходимость дать четкий ответ вызывала у нее сопротивление на бессознательном уровне?
Эриксон: Нет. В обычном, бодрствующем состоянии ей присущи быстрота и уклончивость в ответах. Но она замешкалась, когда я спросил ее о возрасте.
Зейг: Да, так.
Эриксон: Она задержалась с ответом, но зато он был конкретным. Поскольку ее голова была в бодрствующем состоянии, ей потребовалось время, чтобы переключиться с одной поведенческой модели на другую.
Зейг: Значит, чтобы человек мог справиться со своей уклончивостью, надо дать ему время.
Эриксон: Дать время.
Салли: Мне приятно.
Эриксон: Так, я думаю, глаза у тебя сейчас откроются. (Салли улыбается, но не открывает глаза. Пауза.)
Эриксон: Я даю ей богатейшую возможность посомневаться.
Эриксон: Они открылись, правда? (Салли слегка кашлянула, прочищая горло.)
Эриксон: Видишь, она начинает понимать, что ее глаза откроются, раз я сказал, что они откроются. Она постепенно осознает, что у нее откроются глаза, и начинает моргать. Таким образом, она признает непререкаемую правоту моих слов.
Зейг: Она должна подвергнуть их мысленной обработке и сомнению.
Эриксон: Нет. Она должна переработать их в новую модель поведения, отличную от ее обычного сознательного поведения. Это поведенческая реакция. Если бы она не была в трансе, то ответила бы в своей уклончивой манере: «Да, откроются – нет, пожалуй, нет». А так она мягко, без внутреннего конфликта подошла к своему «да».
Эриксон: Глаза откроются и останутся открытыми. (Салли улыбается, облизывает губы, открывает глаза и моргает.)
Эриксон: Видишь здесь борьбу?
Зейг: Да, вижу.
Эриксон: Она начинает с улыбки. Этот прием она использует не первый раз.
Зейг: Прежде чем открыто проявить сопротивление.
Эриксон: Да. Перед тем как открыть глаза, она неоднократно улыбалась. Глаза она открыла тоже с улыбкой. А до этого ее улыбка означала, что глаза у нее откроются.
Зейг: Я совсем запутался. Ее улыбка указывала на то, что ее глаза вот-вот откроются?
Эриксон: К ожиданию она добавила улыбку.
Зейг: Приятное ощущение.
Эриксон: Приятное ощущение перед тем, как откроются глаза. Если перевести это на язык медицины, пациенту приятно, когда он видит идущего к нему с таблетками доктора. Пациенту приятно, когда к нему подходит доктор или медсестра со шприцем в руках.
Зейг: Это означает, что его собираются лечить.
Эриксон: Угу. И я заставил ее показать своим выражением лица, что она собирается открыть глаза. Я отвечал за движение ее глаз, а она добавила приятное ощущение к моей работе.
Зейг: Свою улыбку.
Эриксон: Угу.
Зейг: Но и открыв глаза, она сохранила улыбку на лице.
Эриксон: Значит, для нее было удовольствием, а не обязанностью, открыть глаза в ответ на мое внушение.
Зейг: Поскольку это не обязанность, следует ожидать большей покладистости.
Эриксон: Совершенно верно. Душа не лежит к тому, что человек должен делать по обязанности.
Зейг: Особенно у Салли, с ее уклончивостью. Эриксон: Угу.
Эриксон: Я оказался прав. (Салли напряженно смотрит перед собой.) Где ты находишься?
Салли: Полагаю, что здесь.
Эриксон: Ты здесь?
Салли: Да.
Эриксон: А ты можешь что-нибудь вспомнить из своего детства? (Э. наклоняется к Салли.) Что можно было бы рассказать другим.
Салли: М-м-м, ну…
Эриксон: Громче.
Салли (прочищает горло): Я… это… припоминаю… ну… дерево и двор, и это… как его…
Эриксон: А ты лазила на эти деревья?
Салли (тихо): Нет, это низкие растения. Еще… переулок.
Эриксон: Где?
Салли: Переулок между домами. И все дети играли на задворках. Играли, как это…
Эриксон: Кто эти дети?
Салли: Их имена? Вы имеете в виду их имена?
Эриксон: Да.
Салли: О, так, хм… (Салли продолжает напряженно смотреть то направо, то на Э. Он близко наклоняется к ней. Рука у нее все так же лежит на плече, визуального контакта с присутствующими нет.) Пожалуй, я помню Марию, и Эйлин, и Дэвида, и Джузеппе.
Эриксон: Бекки?
Салли (повторяет громче.): Джузеппе.
Эриксон: А когда ты была совсем маленькая, кем ты мечтала стать, когда вырастешь?
Салли: Я думала, хм, астрономом или писателем. (На ее лице появляется гримаса.)
Эриксон: Как ты думаешь, из этого что-нибудь получится? Салли: Думаю, что-то одно получится. (Пауза.)
Эриксон: Что ты скажешь насчет поведения вон того парня? (Указывает на одного из участников семинара.)
Зейг: Который смотрит, подавшись вперед? Эриксон: Смотрит, подавшись вперед.
Зейг: А, он лучше слышит левым ухом. (Голова молодого человека повернута левым ухом в сторону Э.)
Эриксон: А я ведь ему сказал: «Ты одним ухом слышишь лучше, чем другим». Сам-то он об этом знал, но удивился, как я об этом догадался.
Вот и Салли. Пытается разобраться в своих бессознательных воспоминаниях девочки из переулка. По ней видно, сколько времени надо, чтобы переключиться с сознательного на бессознательное. Видишь, как она медлит с ответом. Нужно время, чтобы перебраться из «сейчас» в далекое прошлое. Ведь чтобы из далекого прошлого добраться в настоящее, понадобилось много времени.
Зейг: Когда ты спросил ее, кем она хочет стать, когда вырастет, она ответила что, может быть, астрономом или писателем. Причем на ее лице появилась гримаса при слове «писателем».
Эриксон: Как ты научился писать?
Зейг: Наверное, путем упражнений.
Эриксон: Ты учился писать вот так. (Э. жестикулирует, гримасничает и ерзает.)
Зейг: Да, гримасничая.
Эриксон: Все тело двигалось.
Зейг: Да, ерзал на стуле и дергал ногами. Действительно, писать учишься всем телом.
Эриксон: Угу. Прикусив губу при слове «писателем», она вспомнила, как трудно было научиться писать. Я сам помню, как мне было сложно написать "t", особенно поднять перо и перечеркнуть палочку, или поставить точку над "i".
Зейг: Здесь в ней еще заметна диссоциация.
Эриксон: Угу. Слово «писать» мгновенно вернуло ее в детство. А взрослое слово «астрономия» она употребила потому, что ее голова была в состоянии бодрствования.
Звйг: Понимаю, телом она не восприняла это слово. Эриксон: Угу.
Салли: Я… у меня левая рука не двигается. (С. улыбается.) Это просто удивительно. (Смеется.)
Эриксон: Ты слегка удивлена своей левой рукой? Эриксон: Ты заметил, что я сам сначала пошевелил левой рукой? Зейг: Нет, не заметил. Эриксон: Посмотрим еще раз.
Зейг: Значит, она заметила это периферическим зрением? Видимо, это побудило ее переключить внимание на собственную руку?
Эриксон: Смотри сам. (Они прокручивают запись обратно, и действительно, Э. шевельнул левой рукой как раз перед тем, как Салли заявила, что у нее парализовало левую руку.) Ход ее мыслей последовал за движением моей руки. Как правило, это делается неосознанно.
Зейг: Никто бы и не понял, если бы ты сам не указал на это. Обрати внимание на отдельные моменты, происходящие на словесном уровне. Она произносит: «У меня левая рука не двигается. Это просто удивительно.» Это преувеличение. Такое преувеличенное утверждение не в ее стиле. Но ты к этому возвращаешься и говоришь: «Ты слегка удивлена». Немного снижаешь эмоциональный заряд. Подходишь к оценке с противоположного конца.
Эриксон: Угу.
Зейг: Это, возможно, позволит ей быть более конкретной в своих утверждениях.
Эриксон: Не следует заставлять пациента говорить: «У меня рука не двигается». Ты говоришь: «Вам может показаться, что ваша рука не двигается». Ты сам произносишь отрицание «не».
Зейг: Тогда это дает ей возможность отвечать в утвердительной форме.
