Поклонившись месту Моления о Чаше, зайдем и в так называемый Гефсиманский сад взглянуть на древние маслины, оберегаемые его оградою. Небольшая железная калиточка в том же юго-восточном углу ведет внутрь огражденного пространства. Оно почти квадратное, 22 сажени в ширину и 23 в длину. Еще зеленеют восемь древних маслин – маститые остатки древнего обширного Гефсиманского сада, и поклонники всех вероисповеданий оказывают им достодолжное уважение, ибо даже и те, которые не признают, чтобы эти самые деревья были свидетелями предания нашего Спасителя, не могут отвергать, что они растут на земле, орошенной слезами и кровавым потом Его последней молитвы.
«Масличные деревья (пишет западный паломник г. Мишо в письмах своих с востока), находящиеся на этом месте, были свидетелями всех переворотов, через какие проходил Иерусалим. О них воспоминают самые древние хроники, древнейшие пилигримы. В XVII веке их было еще девять, теперь (в 1820 году) осталось только восемь; их окружает лишь простая стенка из камней, но редко кто осмелится протянуть руку к плодам, которые они производят; из них делают только священные предметы (святое масло, а из косточек четки), и все имеют их в большом почтении, как свидетелей Божиих и современников Иисусу Христу». Некоторые писатели возражали против этого, что Тит приказал вырубить все деревья в окрестностях Иерусалима; но известно, что масличное дерево возрождается не только от пня, но и от оставшегося в земле корня. Ежели в XVII веке было только девять масличных дерев в этом саду, то надобно полагать, что в предшествовавшие столетия было их несравненно более. На эту мысль наводит то, что древние паломники не обозначали их счетом, замечая лишь просто, что у подошвы Елеонской горы много масличных деревьев. Так, например, наш паломник Барский, посетивший Иерусалим в начале XVII столетия, пишет: «начахом абие восходити на гору Елеонскую между садами масличными», не делая никакого особого замечания о ныне огражденных деревьях[62]. Что же касается до древности этих деревьев, к вышеприведенным замечаниям историка крестовых походов (г. Мишо) красноречивый Шатобриан прибавляет: «Масличное дерево почти бессмертно, ибо оно возрождается от пня. В Афинской цитадели сохранилось масличное дерево, которое достигает эпохи основания города. Масличные деревья Гефсиманского сада достигают по крайней мере эпохи Восточной империи, на что имею следующее доказательство. В Турции каждое масличное дерево, которое застали мусульмане в то время, когда овладели краем, платит только один медын в казну, тогда как с каждого дерева, посаженного после овладения краем принадлежит султану половина плодов. Восемь масличных деревьев Гефсиманского сада обложены таксою в восемь медынов подати…». Разница в этом собирании подати, вероятно, происходит от того, что оливковые деревья, достигнув известного возраста, дают менее плода, и то очень редко. Деревья Гефсиманского сада с 1840 года в течение восьми лет вовсе не давали плодов. Следовательно, плохая была бы прибыль казне, если бы собирать с них подать натурою; денежная подать с таких деревьев очевидно вернее и составляет определенный доход. Деревья эти показались достоверно древними даже и таким сомнящимся писателям, каков маршал Мармон; «Еще стоят, – пишет он в своем путешествии, – восемь масличных дерев, вероятно из числа тех самых, которые были во времена Иисуса Христа. Два из них имеют по десять с половиной аршин в обхвате. Известно, как долго живет масличное дерево, как легко растет и развивается. Под этими-то деревьями, вероятно, не раз Христос отдыхал и беседовал с учениками, среди этих деревьев был, вероятно, взят, когда оставили Его ученики…». Но особенную цену имеет мнение о них доктора Шуберта, протестанта, как известного ботаника. Он посещал это место еще в 1837 году и пишет о нем следующее: «Есть в этом саду несколько масличных дерев, принадлежащих отдаленной древности, к которым даже турки имеют большое почтение. Вид их, особенно когда принять во внимание век, до которого могут дойти эти деревья, подтверждает предание, относящее их к глубокой древности. Они дуплисты и изнутри истлели; для того чтобы ветер не мог сломить их, дупла их наполнены мелкими камнями; пни также обложены камнями для укрепления…». Но особенно красноречиво описал их Ламартин в своем «Путешествии на восток», хотя и ошибся в счете, ибо видел их только семь, тогда как их восемь. «Недалеко от Гефсиманской пещеры, – пишет он, – есть малый уголок земли, отененной еще семью масличными деревьями, на которые народное предание указывает как на те самые, под которыми плакал и молился Христос. В самом деле деревья эти на своих пнях и бесчисленных кореньях носят выразительную печать веков, которые протекли от той великой ночи. Огромные их пни, подобно как у всех старых масличных деревьев, состоят из большого числа толстых отраслей, которые как бы срослись в дерево под одною корой и образуют связку колонн, соединенных вместе. Ветви их, почти высохшие, производят однако же по нескольку маслин. Мы подобрали лежавшие на земле под деревьями, стрясли еще несколько с религиозною осторожностью и собрали их как священную память с этой земли для своих приятелей. Я понимаю, как сладко должно быть для души христианской молиться, перебирая в руках зерна маслин с этих дерев, которых корни утучнил Иисус, обливая их Своими слезами, когда в последний раз молился на этой земле. Ежели это и не те самые деревья, то несомненно отрасли тех самых священных деревьев. Ничто однако не доказывает, чтобы это были не те самые деревья. Я посетил все части света, где растет масличное дерево. Оно живет целые веки, и нигде не встретил я масличных дерев более толстых, как в Гефсиманском саду, хотя они стоят в грунте скалистом…»
Мы прибавим к этому описанию, что не каждый так счастлив, как г. Ламартин, чтобы мог найти маслины, просто валяющиеся на земле. Ни трясти, ни обрывать их нельзя, даже «с благочестивою осторожностью»; отламывать ветки также, – словом, всякое повреждение дерева запрещено под угрозою церковного проклятия. Один только страж сада и его владельцы – францискане имеют позволение уделять посетителям сухие веточки или несколько маслин, которых дерева по старости своей дают мало, и те употребляются на святое масло, а из косточек делают четки, которые ценятся недешево для посторонних отцами Святой Земли. Около дерев на всей окруженной стенами площадке разведен садик с несколькими дорожками, содержимый весьма старательно. Благоухающие цветы, различные кустарники и бальзамические травы растут у подножия деревьев и заслоняют от солнечного жара простирающиеся на несколько сажен по земле обширные их коренья.
