«Воздушная разведка показала, — отмечалось в германской разведсводке, — что обозначенный на наших картах укрепленный рубеж между населенными пунктами Хмельник и Любар заполнен бункерами и полевыми укреплениями. Кроме того, данные воздушной разведки показали, что под Житомиром и севернее него находится новый строящийся оборонительный рубеж. Отсюда можно заключить, что противник не намерен отступать за Днепр, а будет обороняться как на первом, известном нам оборонительном рубеже, так и на следующем за ним втором рубеже за Днепром. В пользу этого вывода говорило и создание русскими крупных группировок авиации и зенитной артиллерии в данном районе [2]».
Ответственность за выработку плана дальнейших действий вермахта на Украине взял на себя Гитлер. В ночь на 10 июля он позвонил начальнику Генерального штаба сухопутных войск генералу Гальдеру и «высказал крайнюю озабоченность тем, что танковые дивизии будут направлены на Киев и понесут бесполезные потери». Утром того же дня фюрер направил телеграмму в штаб группы армий «Юг», где говорилось:
«Я считаю правильным и необходимым немедленно повернуть на юг передовые соединения 1-й танковой группы по достижению ими рубежа Житомир, Бердичев, чтобы отрезать противнику пути отхода в районе Винницы и южнее Буга и, если позволит обстановка, ударом через Буг установить связь с 11-й армией. Второй эшелон 1-й танковой группы должен составить заслон против Киева, избегая при этом штурма города. Если окажется невозможным окружить сколько-нибудь значительную группировку противника западнее Буга, то следует сосредоточить силы 1-й танковой группы и направить их к Днепру юго-восточнее Киева для окружения города. При этом следует обеспечить прочное блокирование Киева, чтобы не допускать прорыва в город каких-либо частей противника с северо-запада» [3].
Таким образом, из вышесказанного видно, как складывался процесс принятия решения германским командованием. Если говорить схематично, то после постановки задачи, работы разведчиков, сбора всей информации в штабах и обсуждения обстановки «созревал» боевой приказ. В исключительных, наиболее важных случаях последнее слово оставалось за фюрером. Принятое им в те июльские дни решение вполне соответствовало сложившейся на Юго-Западном фронте обстановке.
Не является секретом, что советское командование после потери первых укрепрайонов на старой границе на Украине, не собиралось отводить войска за Днепр. Как теперь известно, в ответ на телеграмму Н.С. Хрущева секретарю ЦК ВКП (б) Г.М. Маленкову о порядке эвакуации и уничтожения оставшегося имущества И.В. Сталин 10 июля одернул секретаря ЦК КП (б) Украины — в его речи 3 июля речь шла о ликвидации только того имущества, которое мог захватить враг, и запретил мероприятия, которые могут вызвать панику и деморализовать население прифронтовой полосы. На следующий день вождь направил Хрущеву еще более грозное послание, где были такие строки:
«Получены достоверные сведения, что вы все, от командующего Юго-Западным фронтом до членов Военного совета, настроены панически и намерены произвести отвод войск на левый берег Днепра.
Предупреждаю вас, что, если вы сделаете хоть один шаг в сторону на левый берег Днепра, не будете до последней возможности защищать районы УРов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров» [4].
Два июльских дня
Надо отдать должное командованию Юго-Западного фронта — в трудной ситуации оно сохранило хладнокровие и предпринимало все меры по укреплению подступов к Киеву с запада и северо-запада. Одновременно Военный совет фронта для улучшения обстановки и выигрыша времени принял решение нанести удар по флангам прорвавшегося противника и по возможности, отсечь от тылов передовые части 48-го моторизованного корпуса в районе Бердичева, а 3-го моторизованного корпуса — западнее Житомира. Планировалось, что главные силы 5-й армии не позднее 10 июля перейдут в наступление с севера, а 6-й армии — с юга в общем направлении на Новый Мирополь, что позволит, по крайней мере, восстановить положение на линии старых укрепленных районов. И вновь, как в конце июля, определенные надежды возлагались на авиацию.
К началу контрудара все авиадивизии были изъяты из состава общевойсковых армий и подчинены командующему ВВС Юго-Западного фронта генералу Ф.А. Астахову. По его приказу главный бомбовый удар по врагу должны были наносить части 18-й, 62-й бад (район Черница, Тупальцы, Гульск — все пункты юго-восточнее Новоград-Волынского), 19-й бад и 22-й ад авиации ГК (по населенным пунктам Новый Мирополь, Романовка, Чуднов и дороге Полонное — Бердичев). Прикрытие бомбардировщиков возлагалось на истребителей 14, 15, 16 и 17-й сад; впервые планировалось задействовать в интересах фронта 36-ю иад ПВО, которая до этого лишь обеспечивала безопасность объектов Киева. Все это принесло определенные результаты: за 10 и 11 июля советские ВВС выполнили 614 самолетовылетов (днем и ночью), а неприятель — около 550.
Летчики штабного отряда эскадры JG53 отдыхают у «мессершмитта». Белая Церковь, июль
После неудачного приграничного сражения войска 5-й армии отошли к Коростенскому укрепрайону, испытывая сильный нажим противника. Несмотря на тяжелые потери, командованию объединением удалось сохранить твердое управление корпусами и дивизиями. Получив приказ генерала М.П. Кирпоноса на контрудар, командарм генерал М.И. Потапов сумел менее чем за сутки подготовить войска к новым боям. Воины оказались в состоянии на широком фронте потеснить части 17-го и 51-го армейских корпусов, а перехват (правда, ненадолго) Киевского шоссе лишил неприятеля возможности использовать эту важную магистраль в интересах 3-го моторизованного корпуса, находившегося в районе Житомира и северо-восточнее города.
Германский историк О. Мюнцель в связи с этими событиями отмечал: «Передовые части 13-й танковой дивизии 10 июля достигли реки Ирпень. Теперь весь корпус находился перед поясом укреплений Киева… Вместо того чтобы… ударить по городу, а затем овладеть восточным берегом Днепра… согласно приказу Верховного главнокомандования корпус должен был оставаться на месте, пока не подошли пехотные дивизии, в ожидании которых он вел тяжелые бои, особенно на 70-километровом участке своего северного фланга против 5-й русской армии, совершившей многочисленные прорывы танковой дороги, что требовало снабжения войск продовольствием и боеприпасами по воздуху» [5].
Относительно контрудара 6-й армии можно отметить, что его в задуманном виде реализовать не удалось. Состояние войск оказалось намного хуже, чем в 5-й армии. Командарм-6 генерал И.Н. Музыченко решил, вопреки полученному приказу, через Янушполь наступать на Бердичев, задействовав для этого практически все сохранившие еще боеспособность механизированные соединения армии. Удар пришелся по самому сильному участку 48-го моторизованного корпуса немцев. Фактически на бердичевском направлении 10 июля продолжились бои, начатые накануне, причем советские войска не получили поддержки со стороны авиации, а сами оказывались под почти постоянным воздействием люфтваффе. Так, части 51-й и 55-й бомбардировочных эскадр неоднократно бомбили позиции 3-й противотанковой артиллерийской бригады. «Все действия частей в районе Бердичева и на других участках происходили при полном господстве ВВС противника. 37-мм зенитная артиллерия бездействовала из-за отсутствия снарядов» [6], — отмечал генерал Музыченко в докладе Военному совету Юго-Западного фронта по первым итогам боев.
Основные усилия советская авиация сосредоточила для ударов по 3-му моторизованному корпусу. Из-за плохой связи, нечеткого обозначения переднего края и других недостатков наши экипажи далеко не всегда атаковали его передний край, боясь поразить свои войска. Как следует из отчетов группы армий «Юг», в результате бомбежек и штурмовок советской авиацией оказался разрушен мост через Тетерев, пострадал дивизион орудий РГК, частично сгорели несколько автоколонн. Некоторые налеты оказались более успешными, чем в предыдущем месяце, хотя и не привели к серьезным потерям германских войск, прежде всего входящих в состав ударной группировки моторизованных корпусов. Авиация не поддерживала также действия 5-й и 6-й армий.
Контрудар советских наземных и воздушных сил дал определенный результат, но решающего успеха не принес. Как и в первые дни войны, командованию не удалось добиться согласованных действий наличных сил. Безусловно, бойцы и командиры получили бесценный опыт. Но теперь осуществить задуманное оказалось значительно труднее, чем в июне, — все части и соединения были серьезно потрепаны, войска испытывали перебои с поставками боеприпасов и горючего. Количество боеспособных самолетов не превышало пятой части от имевшихся в округе на 22 июня 1941 г. Хотя накануне казалось, что на этот раз удача будет сопутствовать «сталинским соколам».
