Несколько минут Альдос вглядывался в этой громадной палатке в лица толпы, но все еще не находил Дебара. Затем он вышел из нее и, продолжая идти по освещенной улице, зашел в харчевню Ловака. С десяти и до двенадцати часов ночи здесь было так же многолюдно, как и в танцевальном зале. Альдос был знаком с Ловаком. Это был венгр, и вся его харчевня была переполнена русскими, поляками, литовцами. Именно здесь они получали свой национальный борщ, от которого до самого неба пахло луком и чесноком. Иногда сюда заходил поужинать и метис Дебар, и Альдос принялся за поиски. Но тут подошел к нему сам Ловак и сообщил ему, что уже давно не видел Дебара. Тогда Альдос отправился дальше.
Он заглянул еще в дюжину ресторанчиков и в десятки разных распивочных, где до хрипоты работали граммофоны. Остановившись около какой-то табачной лавочки, он зашел в нее купить сигар. Там оказался еще один покупатель. Он закуривал сигару, и свет от большой висячей лампы преломлялся в его бриллиантовом кольце. Из-за зажженной спички он посмотрел на Джона Альдоса, и глаза их встретились.
– Здравствуйте, Джон Альдос! – воскликнул он.
– Добрый вечер, Кульвер Ранн, – ответил Альдос.
На какое-то мгновение нервы у Альдоса напряглись, как сталь. Кульвер Ранн сверкнул белыми зубами. Альдос тоже улыбнулся. Они обменялись холодными, суровыми, чуть не враждебными взглядами. Каждый понял, что оба они были непримиримыми врагами, потому что враги Куэда тем самым становились врагами и Кульвера Ранна. Альдос беззаботно перешел к стеклянной витрине, в которой были выставлены сигары. Своей белоснежной рукой Кульвер Ранн остановил его.
– Позвольте вам предложить мою, Альдос, – пригласил он, открыв перед ним серебряный портсигар. – Мы никогда еще не имели удовольствия покурить вместе.
– Никогда, – ответил Альдос, принимая от него сигару. – Благодарю вас.
Когда он зажег ее, то глаза их встретились опять. Альдос опять направился к витрине.
– Полдюжины самого высшего сорта, – обратился он к приказчику, стоявшему за прилавком, а затем и к Ранну: – Позвольте и мне угостить вас!
– С удовольствием, – отвечал Ранн и затем, посмотрев на него в упор, спросил: – Что вы поделываете здесь, Альдос? Приехали сюда для наблюдений?
– До некоторой степени. Это место вообще меня интересует.
– Оживленный городишко!
– И даже очень. Мне кажется, что именно вы составляете главный гвоздь в его движении.
На секунду глаза Ранна потускнели, и выражение губ сделалось черствым, но затем зубы сверкнули опять. Он принял намек и не сразу нашелся, что ответить.
– Я не устал делать и то немногое, что делал, – сказал он. – А если вы, Альдос, сейчас собираете материал для ваших произведений, то не сумею ли я в чем-нибудь вам помочь? Конечно, если вы еще побудете в нашем городе.
– Буду очень рад, – ответил Альдос. – Вы снабдите меня, как никто, материалом, который я ищу, но только не затруднит ли это вас?
С обеих сторон во взглядах последовал прямой вызов.
– С большим удовольствием! – воскликнул Ранн. – В особенности, если вы рассчитываете здесь еще пожить.
На последних словах было сделано какое-то странное ударение.
Он направился к выходу.
– И если вы здесь еще поживете, – прибавил он, многозначительно сверкнув глазами, – то, возможно, получите столько впечатлений, что самого же себя выведете в одном из ваших талантливых произведений, если ему удастся попасть в печать Спокойной ночи, Альдос!
Минуты две или три после ухода Ранна Альдос еще замешкался в табачной лавке. Затем вышел и вдруг ему пришло на ум не упускать случая и проследить за сообщником Куэда. С надеждой увидеть его опять, он снова отправился вдоль по улице. Было одиннадцать часов, когда он вошел в игорный дом. Пять минут спустя он выходил оттуда, как вдруг его обогнала роскошная женщина, распространяя вокруг себя сильный запах духов. Это была дрессировщица медведя. Теперь она была одета по-городскому, причесана и, по-видимому, после ночного заработка шла к себе домой. Альдоса поразило, что она уходила так рано и притом так торопилась.
Дама эта шла по направлению к большому деревянному дому Ранна, выстроенному в стороне от города у реки. Она не заметила его, когда он стоял у входа в игорный дом, и, прежде чем она, успела скрыться из вида, он отправился вслед за ней. По пути к дому Ранна попалось немало темных улочек и переулочков, и он вскоре совершенно потерял ее.
Пять минут спустя он уже стоял у дома Ранна. С той стороны, откуда он подходил к нему, все окна были темны. Он тихонько обошел вокруг дома и остановился на противоположной стороне. Здесь сквозь плотно задернутую занавеску светился огонь. Альдос осторожно подошел к окну. С одной стороны его занавеска была приподнята каким-то предметом так, что оставалась щелочка в четверть дюйма шириной, сквозь которую проникала полоска света. Альдос заглянул через нее в дом.
Он мог видеть только полкомнаты. Прямо перед ним свисала с потолка хитро устроенная железная лампа и освещала письменный стол из красного дерева. С одной стороны его, вполоборота к нему, сидел Кульвер Ранн. Напротив него – Куэд.
Ранн говорил, а Куэд слушал его, перегнувшись через стол. Не спуская с них глаз, Альдос напряг слух, чтобы услышать, что говорил Ранн. Но до него доносился один только монотонный гул, понять который было нельзя. Насмешливая улыбка сопровождала слова Ранна.
Вдруг Куэд отвернулся от него, и Альдос заметил, что он покраснел и был возбужден. Затем он стукнул кулаком по столу. Кульвер Ранн откинулся назад и засмеялся. Джон Альдос отскочил от окна. Через окошко ему было видно, что дверь за спиной Ранна была открыта, и вдруг ему пришла на ум сумасбродная идея. Он был убежден, что эти два приятеля вели разговор именно о нем, о Мак-Дональде и об Иоанне. Услышать, что они говорили, узнать, в чем заключается их разговор, значило бы выиграть три четверти сражения, если бы пришлось потом сражаться. Открытая дверь искушала его.
Потихоньку, стараясь быть неслышным, он подкрался к заднему ходу, попробовал дверь, она оказалась незапертой. Осторожно отворив дверь, он просунул в нее голову и, затаив дыхание, вошел. Было темно, и перед ним оказалась еще и вторая дверь. Как раз из-за нее-то и слышались голоса.
– Ты удивляешь меня, – говорил Ранн. – Ты меня страшно, удивляешь. Ты прямо рехнулся, Куэд, совсем сошел с ума. Неужели ты действительно готов уступить мне половину причитающегося тебе золота, если я помогу тебе овладеть этой женщиной?
– Да, – твердо ответил Куэд. – Я тебе это предлагаю! Мы можем даже написать об этом договор. Бери бумагу, пиши, как это требуется по закону, и я подпишу!
С минуту Кульвер Ранн не отвечал. Альдос увидел сквозь щелочку, как он откинулся на спинку кресла, сунул большие пальцы своих выхоленных рук за жилетку и выпустил над головой облако дыма. Затем с насмешливой улыбкой посмотрел на Куэда.
– Ничто так не может вскружить человеку голову, как баба! – захохотал он. – Ничто на свете, даю тебе мое слово! Взять вот хотя бы этого Дебара! Ну, кто б мог предполагать, что мы так легко добудем его, если бы он не втюрился в нашу медвежью наездницу Мари! У Мари такие кудри, такие упругие формы, – черт возьми, да я нисколько не был бы удивлен, если бы ты влюбился в нее! И от этой бабенки ты вдруг так же сошел с ума, как и Джо от Мари! С первого же взгляда он готов был продать за нее свою душу. И я уступил ему Мари. И теперь вдруг за какую-то другую бабу ты хочешь уступить половину того, что мы приобрели ценой Мари! Да что ты, образумься, пожалуйста! Совсем другое дело, если бы ты втюрился в Мари!
– Ну ее к черту, эту твою Мари, – проворчал Куэд. – Я ведь тоже помню, как ты сам сходил по ней с ума. Не так-то давно это было…
– Но ведь ты должен согласиться, что Мари чертовски хороша. Если я и пожертвовал ею немного, так только для того, чтобы околдовать Дебара. Пусть только он покажет нам, где находится это золото, и тогда мы можем отлично…
Он не договорил и многозначительно пожал плечами.
– …сдать его на хранение? – закончил за него Куэд.
– Ну, разумеется.
Опять Ранн откинулся на спинку кресла и наступило молчание, во время которого Альдос опасался, что его может выдать биение сердца. Он крепко сжал в правой руке револьвер.
Тогда заговорил Куэд.
– Ранн, – сказал он мрачным, дрожащим голосом, – я хочу эту женщину. Возможно, что я рехнулся, но она будет моей Я добуду ее себе и один, но так как мы все наши дела обстряпываем сообща, то я и вышел к тебе с предложением. Это было бы совсем легко. Раз-два и готово. Но тут встал на пути этот писателишка, – и попробуй-ка, поладь с ним! Но мы уже устранили его и Мак-Дональда от найденного им золота. Мы обработали это дело. И я указал тебе на то, как следовало бы нам оформить дело и с этой женщиной. Почему же ты не соглашаешься?
Ответ Кульвера Ранна был так же громок и быстр, как пистолетный выстрел.
