— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал я.
— Поэтому я принес вашу почту, на случай если…
— На случай если я вдруг решу на время отсюда исчезнуть?
— Вы совершенно правы.
— Я заплачу за дверь, за окна и за остальное.
Управляющий кивнул и сказал по обыкновению негромко и доброжелательно:
— Почему бы вам не исчезнуть прямо сейчас, мистер Уайет? Нам лишние проблемы ни к чему. В этом доме живут мирные, спокойные люди.
— Но я не…
— Копы, наверное, уже в пути, мистер Уайет. И они обязательно захотят задать вам несколько вопросов.
Я взял у него конверты, сунул в карман куртки и спустился вниз. На улице я увидел, как какой-то мужчина поднял с земли рамку с фотографией улыбающегося Тимоти в бейсбольной форме и с битой на плече.
— Отдай сейчас же, — сказал я. — Это мой сын.
— Отвали, козел.
— Но это мои вещи! — крикнул я.
— Были твои вещи!..
— Верни фотографию!
Он попытался разорвать снимок вместе с рамкой, и я схватил с земли увесистую, крепкую палку. Еще недавно это была ножка моего кухонного стола.
— Можешь забрать все, — сказал я, показывая на груду одежды, обуви, кухонных табуреток и прочего, — только отдай мне фотографию сына.
— Эй, брось-ка палку.
— Нет, — сказал я.
— Я не отдам тебе эту гребаную фотографию твоего гребаного сына, потому что…
Труп Хершела на тракторе, необъяснимое поведение Джея, полуподпольное шоу Элисон — я вдруг почувствовал, до чего мне все это осточертело, и взмахнул ножкой от стола. Удар этой импровизированной дубинки пришелся моему противнику в плечо, и он зычно взревел от ярости и боли:
— Я убью тебя, придурок!!!
— Не убьешь! — прорычал я в ответ, забыв на мгновение, что для драки у меня нет ни опыта, ни особенной силы. — Это я буду лупить тебя по голове, пока ты не вернешь мне фотографию. Ну как, готов?… — Я взмахнул ножкой стола, как бейсбольной битой. — Хочешь по башке, сволочь?! Готов?!
Он швырнул фотографию на асфальт, разбив стекло, и я быстро ее схватил. Мне хотелось покопаться в мусоре, чтобы найти чековую книжку и другие фотографии Тимми, но в дальнем конце квартала показалась полицейская машина, и я бросился по улице в противоположную сторону, словно нищий бродяга. Я и был им — одиноким, бездомным бродягой, на которого объявлена охота.
Я был примерно в квартале от «Гарвард-клуба», куда, надев новую рубашку, шел на встречу с Дэном Татхиллом, когда меня вдруг осенило. Я знал, кому нужно позвонить. Марте Хэллок.
— Это опять вы? — сказала она, взяв трубку. — Великий инквизитор Уайет.
— У Джея серьезные неприятности, Марта. Я пытаюсь ему помочь.
— Что-то не верится.
— Кое-кто имеет на него зуб, Марта, а Джей куда-то пропал. — Я попытался изгнать из своего голоса любые следы страха и злости. — Вы ведь имели какое-то отношение к сделке, не так ли? Эти люди давят на него, и на меня тоже. Нам необходимо…
— Боюсь, мистер Уайет, вам придется выпутываться самим.
— Спасибо, — сказал я и, не удержавшись, добавил: — Долбаная старая ведьма!
Ответа не было; в трубке раздавалось лишь свистящее, частое дыхание. Наконец Марта снова заговорила, но в ее голосе больше не слышалось вызова — только озабоченность.
— Насколько серьезны эти… неприятности?
— Очень серьезны, — ответил я. — А я даже не знаю, где он.
— В этом мы равны: я тоже не знаю.
— Но вы, по крайней мере, могли бы объяснить мне, в чем дело.
— Я могла бы, но…
— Но?…
— Но я куда-то засунула свою метлу.
— Метлу?
— Да. Долбаной старой ведьме совершенно необходима метла. Без нее она вряд ли сможет слетать в город, чтобы встретиться с обнаглевшим манхэттенским адвокатишкой. Впрочем, долбаная старая ведьма могла бы сесть на десятичасовой автобус… В этом случае завтра около одиннадцати она была бы уже в Манхэттене.
— Наглый манхэттенский адвокатишко будет очень рад.
— Старая ведьма в последнее время очень располнела и нетвердо держится на ногах, — добавила Марта. — Ей может понадобиться помощь.
— Не беспокойтесь, я вас встречу. Не хотела бы толстая старая ведьма пообедать?
— С удовольствием.
— Я знаю один неплохой ресторан, где подают превосходные бифштексы.
— Шикарная идея, как говорили в семнадцатом веке, когда я была молода.
— Что, ведьмы действительно живут так долго?
— Слишком долго, мистер Уайет. В этом-то и беда. — И она дала отбой.
Я в нерешительности остановился перед входом в «Гарвард-клуб»; почему-то мне было трудно переступить порог и войти. Холодный манхэттенский дождь — из тех, что не обещают ничего, кроме невзгод и простуды, — серым полотнищем колыхался над авеню и стекал по фасаду. Сквозь стеклянную дверь я видел Дэна Татхилла, который ждал меня в фойе возле гардероба, слегка покачиваясь на каблуках и поминутно поправляя манжеты рубашки. Невероятно, но мне показалось, что он стал еще толще, чем был два дня тому назад.
Я вошел внутрь, и Дэн крепко пожал мне руку. Не задерживаясь, мы отправились прямо в главный обеденный зал, где нас провели к свободному столику. После того, как мы сделали заказ, я спросил:
— Как поживает Минди?
— Нормально. Впрочем, ты и сам знаешь, как у нас дела… — Дэн вздохнул. — Дела… В конце концов, у нас дети.
— В таком случае как дела на службе?
— Как обычно. Кругом сплошные придурки или сводники.
— К какой группе относишься ты?
— Приходится по обстоятельствам становиться то тем, то другим.
— А как поживает мой старинный приятель Кирмер?
— Кирмер?… — Улыбка Дэна растаяла. — Он теперь руководит фирмой, Билл.
— А где же?…
— Наше старичье, ты хочешь сказать? Их нет. Кончились. Вернее, это он их прикончил — связал телефонным проводом и одного за другим побросал в реку. — Он улыбнулся. — У нас теперь все другое, Билл: секретарши, организация дела — все. Ты не поверишь, но я чувствую себя настоящим динозавром, а мне всего сорок четыре! — Татхилл снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка предназначалась официанту. — Скотч со льдом, двойной. — Он снова посмотрел на меня. — Я вижу, к чему идет дело, и мне это не нравится. В наши дни, чтобы не утратить конкурентоспособности, нужно иметь в штате не меньше тысячи адвокатов. Бизнес стал слишком сложным, слишком всеобъемлющим и всесторонним. Каждый из этих индийских мальчиков, которые учатся на адвокатов в Бомбее или в Нью-Йорке, как правило, имеет второе образование и прекрасно разбирается в компьютерных системах или в биоинженерии. И они действительно умнее, чем ты или я, Билл, — это чистая правда, мать ее так!.. Из-за них фирма будет теперь двигаться в таком направлении, куда таким старичкам, как мы, путь заказан.
— Но ведь ты пока держишься, не так ли?
— Держусь, но не потому, что я юридический гений. Все гораздо проще: отказав мне от места, фирма вынуждена будет раскошелиться на большую компенсацию, и будь я проклят, если не заставлю их оплатить мне каждую мелочь вплоть до шнурков для ботинок.
Некоторое время мы молчали; Дэн слегка помешивал ложкой суп, и от его тарелки поднимался пар.
— Я слышал, в последнее время ты почти не работал, — сказал он негромко.
— Я? — ответил я. — Да, пожалуй.
— Почти или совсем?
— Кое-какая работа была, но очень мало.
— Собираешься заняться чем-нибудь другим?
Я покачал головой:
— Ничего другого я не умею.
— То, как они обошлись с тобой, было противозаконно, Билл.
Я пожал плечами:
— Возможно, но у фирмы были слишком хорошие адвокаты.
— Да. — Дэн с заговорщическим видом наклонился ко мне. — Скажу тебе по секрету: я намерен послать Кирмера куда подальше.
— Хочешь уйти?
— Уйти? Я хочу катапультироваться, пока не поздно, и пусть эти ублюдки гниют дальше без меня. У меня кое-что отложено; кроме того, фирме придется выплатить мне мою долю. И наконец, у меня есть отец Минди.
— Не понимаю, при чем тут твой тесть?
Дэн откинулся на спинку стула и потер грудь. Я хорошо помнил этот жест: он означал, что старине Дэну есть что рассказать.
— Ты ведь знаешь — я никогда не был примерным мужем и любил сходить налево.
— Я догадывался, — сказал я.
— А вот к тебе было не придраться!..
— Я привык подчиняться правилам, — сказал я. — Как все зануды.
Он фыркнул.
— Ты что-то хотел сказать насчет тестя…
Я видел, что ему не терпится рассказать мне все.
— Это просто фантастическая история, Билл! Ты в жизни не догадаешься, в чем тут перец. Ну, слушай… Недели этак три назад звонит мне отец Минди — ему, мол, охота сыграть со мной в гольф. Я соглашаюсь, и мы с ним едем в уэст-хэмптонский «Нэшнл». Прекрасное место, доложу я тебе! Мой тесть хваткий мужик; в семидесятых он заработал кучу бабок на каких-то делах с авиакомпаниями. Сейчас он «стоит» примерно двести миллионов и может очень неплохо жить на проценты с процентов.
