пока что не следует сообщать никаких сведений об операции. После начала боевых действий словацкому командованию будет указано на необходимость приведения своих войск в боевую готовность, чтобы не допустить вторжения противника в Словакию. (Желательно использовать словацкие части на русской границе южнее 17-й армии.)
После обеда фюрер произнес большую политическую речь, в которой мотивировал причины своего решения напасть на Россию и обосновал то положение, что разгром России вынудит Англию прекратить борьбу (здесь и и далее выделено мной. — М.А.).
16.30–18.30 — Доклад о мероприятиях на Балтийском море (адмирал Шмундт). После этого доклады командующих группами армий «Север» и «Центр».
Продолжительные споры о тех трудностях, которые возникнут перед нашими командными инстанциями в ходе окружения русских в районе Белостока [Прежде всего это относилось к тем командным инстанциям, которые должны будут, учитывая быстротечность операции, продвигаться вперед по обеим сторонам района окружения. Обсуждались меры (минирование) по отражению внезапных ударов русских войск. — Прим. нем. изд.].
Заграждения из мин!
При этом было решено, что начало наступления переносится с 3.30 на 3.00»328.
Из воспоминаний Гейнца Гудериана:
«14 июня Гитлер собрал в Берлине всех командующих группами армий, армиями и танковыми группами, чтобы обосновать свое решение о нападении на Россию и выслушать доклады о завершении подготовки. Он сказал, что не может разгромить Англию. Поэтому, чтобы прийти к миру, он должен добиться победоносного окончания войны на материке. Чтобы создать себе неуязвимое положение на Европейском материке, надо разбить Россию. Подробно изложенные им причины, вынудившие его на превентивную войну с Россией, были неубедительны (здесь и далее выделено мной. — М.А.). Ссылка на обострение международного положения вследствие захвата немцами Балкан, на вмешательство русских в дела Финляндии, на оккупацию русскими пограничных балтийских государств так же мало могла оправдать столь ответственное решение, как не могли его оправдать идеологические основы национал-социалистского учения и некоторые сведения о военных приготовлениях русских. Поскольку война на западе не была закончена, каждая новая военная кампания могла привести к военным действиям на два фронта, на что Германия Гитлера была еще менее способна, чем Германия 1914 г. Присутствовавшие на совещании генералы молча выслушали речь Гитлера и, так как обсуждения речи не предполагалось, молча, в серьезном раздумье разошлись»329.
Постфактум Гейнц Гудериан в 1951 году сформулировал свое отношение к «списку Гитлера». Это, однако, не означало, что 14 июня 1941 г. он считал также.
«Кульминационным моментом установленного им (Гитлером. — М.А.) порядка стало «большое совещание» в рейхсканцелярии в Берлине 14 июня 1941 года. — Писал в своих мемуарах начальник отдела обороны страны (отдел «Л») штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ) генерал Вальтер Варлимонт. — Собрали всех командующих группами армий, танковыми группами, армиями и аналогичными военно-морскими и военно-воздушными соединениями и в присутствии старших офицеров главнокомандования трех видов вооруженных сил и ОКВ вместе с их непосредственными подчиненными заставили изложить Гитлеру во всех деталях свои задачи и намерения. … Доклады проводились в зале парламента старой рейхсканцелярии; участников разделили на отдельные группы по секторам фронта и вызывали по именам через установленные промежутки времени, Гитлер бегло приветствовал каждого. В два часа дня совещание прервали для ленча, на который были приглашены все его участники; в конце трапезы Гитлер произнес «обширную политическую речь», в которой еще раз разъяснил причины нападения на Россию и снова заявил, что крах России заставит Англию прекратить борьбу. Сторонний наблюдатель мог бы сказать, что все присутствовавшие чувствовали себя уверенно»330.
Одновременно на совещаниях, проводимых в подвижных соединениях (танковых и моторизованных дивизиях), предусматривается возможность «остановки начала выдвижения»:
«48-й Танковый корпус
Оперативный отдел штаба, № 393/41
Конспект совещания в штабе 1-й Танковой Группы
14.06.41
4. Для возможной остановки начала выдвижения есть 4 даты (здесь и далее выделено мной. — М.А.).
1. В-7 для того, чтобы затормозить выдвижение подвижных дивизий.
2. В-4 дня. С этого времени по выдвигающимся подвижным дивизиям и тяжёлым артдивизионам можно заметить, куда делается ударение (где концентрируются большие силы).
3. В-1 день в 12:00, чтобы ещё вовремя предотвратить занятие исходных позиций.
4. В-1 день в 20:00 чтобы предотвратить движение в последнюю ночь331.
Хотя нападение СССР на Германию представлялось командованием вермахта «маловероятным», такая возможность с соответствующей оговоркой была доведена в приказах («Ахтунг Берта») до войск. Малая вероятность превратилась в реальный факт в ноте МИД Германии: «Правительство Германии не может безучастно относиться к серьезной угрозе на восточной границе. Поэтому фюрер отдал приказ германским вооруженным силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу. Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не только защитить родину, но и спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе»332.
14 июня Геббельс продолжал восхищаться собственной находчивостью. При этом он высказал опасения о возможности нанесения Красной Армией упреждающего удара и тут же «отмел» их как маловероятные:
«14 июня 1941. Суббота.
Вчера: моя статья появилась в «Фёлькишер Беобахтер» и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ночью «Фёлькишер Беобахтер» была конфискована. А теперь надрываются телефоны. Одновременно то же самое началось внутри страны и за рубежом. Все проходит безупречно. Я вполне удовлетворен происходящим. Грандиозная сенсация состоялась. Английские радиостанции заявляют уже, что наше вторжение в Россию чистейшей воды блеф, за которым мы пытаемся скрыть нашу подготовку к вторжению [в Англию]. В этом и была цель маневра. А в остальном в зарубежной информационной политике царит полнейшая сумятица. Едва ли кто-нибудь здесь может разобраться. Русские, кажется, до сих пор ни о чем не догадываются. Во всяком случае, развертывание [войск] происходит так, как нам бы этого и хотелось: массированно, что позволяет нам сделать их легкой добычей. Во всяком случае, Верховному главнокомандованию вермахта уже трудно обеспечивать скрытность на продолжительное время, так как требуются уже недвусмысленные военные мероприятия. Гуттерер (бригадефюрер СС, статс-секретарь имперского министерства народного просвещения и пропаганды. — М.А.) намерен отозвать нашего пресс-атташе из Москвы для помощи Тауберту. Я запрещаю это. Слишком откровенно, пока еще этого не стоит делать. Я поручаю Винкельнкемперу секретное задание передавать на Англию по службе иновещания английские разглагольствования о вторжении, а затем в середине [передачи] неожиданно ее прервать. Как будто бы ножницы цензора неожиданно вырезали [часть сообщения]. Это тоже будет содействовать усилению паники. …
В Восточной Пруссии концентрация [войск] так велика, что русские могли бы превентивным воздушным ударом нанести нам ощутимые потери. Но они этого не сделают (выделено мной. — М.А.). Для этого им не хватит мужества. Нужно иметь особую смелость, чтобы выиграть войну. …
Мы неплохо разыграли комедии с конфискацией «Фёлькишер Беобахтер». Все министерство очень сожалеет, что я допустил столь ощутимую «ошибку». Я и на пресс-конференцию не пошел. Это выглядело достаточно
